Ознакомительная версия.
– Здрасте, – поздоровалась с ним Юля.
Кака молча значительно кивнул и, почти беззвучно обмакнув тряпочку в тазик, бережно ее прополоскал, отжал и протер следующий кубик плитки.
– А где Жуан? – полюбопытствовала Юля.
Кака, опять-таки молча, плавно махнул рукой в сторону кухни.
Юля направилась в пищеблок.
Занавески были плотно задернуты, но яркое утреннее солнце, пробиваясь сквозь них, освещало шкафы и стены мягким золотистым светом. На столе стоял накрытый крахмальной салфеточкой поднос с завтраком. Жуан в коротковатых ему ползуновских слаксах и белой футболке чистил серебро, подвязавшись кухонным полотенцем. Он был гладко выбрит, чисто вымыт, синяки под глазами уже разгладились, и только щеки все еще не вернули прежней округлости.
– Привет, – поздоровалась Юля, входя на кухню.
Жуан расплылся в счастливой улыбке.
– Доброе утро, – ответил он шепотом. – Садитесь завтракать. Я яичницу пожарил и булочки испек с корицей и маракуйей. Вам понравится.
– А почему шепотом?
– Нас никто не должен слышать! – заговорщицки ответил Жуан.
«Да, они нас не подведут!» – с гордостью подумала Юля. На слове «не подведут» из коридора, ведущего к спальням, раздался негромкий стук, всплеск, грохот и дикий вопль Кака.
«А может, и подведут. Под монастырь», – передумала Юля, бросаясь на крик.
Кака лежал поперек коридора в пенной луже, с перевернутым тазом на спине, припорошенный белой крошкой. Вокруг него валялись крупные белые осколки. Полутораметровая статуя псевдомраморной Венеры, украшавшая нишу на повороте к хозяйской спальне, лежала в руинах. Между осколками что-то странно поблескивало. Юля протянула руку и, не обращая внимания на плач Кака и вздохи Жуана, вытянула из-под осколков изысканное бриллиантовое колье, украшенное в центре крупным рубином.
На пороге появился испуганный, взъерошенный спросонья Василий Никанорович.
– Что случилось? Кого убили? – дико вращая глазами, проревел Ползунов.
– Ничего не случилось. Кака нашел драгоценности актрисы, – спокойно ответила Юля, продолжая выуживать из пены украшения и складывать их в подол сорочки.
Там уже лежали браслет с изумрудами, перстень с большим сапфиром, еще одно колье и брошь изящной работы с опаловой лилией.
Жуан снял со спины Кака тазик и принялся осторожно собирать в него наиболее крупные осколки. Кака плакал. Василий, похлопав пару минут глазами, наконец ожил.
– Да это же драгоценности актрисы! – радостно воскликнул он, с восторгом наблюдая, как Юля вытаскивает из-под большого куска гипса бриллиантовую диадему.
– Да что ты? – искренне восхитилась Юля.
– Ну, парень, молодец! – обратился к Кака Василий.
Потом накинул халат, сбегал в кухню за кастрюлей и принялся вместе с Юлей вылавливать добычу.
Кака, безмерно удивленный странной реакцией грозного Василия Никаноровича, несмело поднялся с пола и принялся собирать останки скульптуры. Попутно пытаясь сообразить, откуда в разлитой им луже столько сокровищ.
– Откуда они взялись? – пыхтел рядом с Юлей Василий, проверяя, не закатилось ли что-нибудь ценное за плинтус.
– В Венере были, – ответила Юля, высыпая содержимое своего подола в кастрюлю.
– В какой Венере?
– Венере Медичи, копии с работы Клеомена, первый век до нашей эры, – автоматически ответила Юля, примеряя сапфировый перстень.
– Как ты узнала? – удивился Василий, его искренне восхищали культурологические познания супруги, с легкостью выдаваемые ею в повседневном быту.
– Я ее видела, когда она целая была. Бери кастрюлю, пойдем, проведем инвентаризацию, – распорядилась Юля, направляясь в гостиную.
– Да, похоже, у мадам был хороший вкус и аппетит, а также масса поклонников, – поделилась своими впечатлениями Ползунова, рассматривая аккуратно разложенные на кофейном столике украшения.
– Видимо, у старушки на старости лет мания преследования началась, если она свои побрякушки в статую замуровала. – На Василия произвела впечатление изобретательность актрисы.
– А может, они там не намертво были замурованы, а как-то открывались. Например, у Венеры могла поворачиваться голова? – предположила Юля.
– Да, жаль, мы теперь этого не узнаем. Но ведь после ее смерти эту скульптуру могли просто выбросить?
– Повезло бы мусорщику, который разгребал бы ту помойку, – усмехнулась Юля.
– Интересно, на сколько может потянуть ее собрание? – спросил Василий, вертя в руках бриллиантовую брошь в форме цветка с квадратным изумрудом посередине.
– Не знаю. Такая вещица, наверное, несколько сотен тысяч долларов стоит, – предположила Юля. – А вот этот браслет с эмалью и бриллиантами, наверное, на полмиллиона потянет.
Юля вертелась перед зеркалом, примеряя то одно, то другое.
– Здорово, что мы их нашли! – радовалась она. – Будет на что Васильеву выкупать.
– Думаю, теперь эти побрякушки нам не помогут, но хорошо, что напомнила. Надо их немедленно спрятать, пока про нашу находку инспектор не пронюхал.
– А куда мы их денем? В сейф? В тайник? – спросила Юля, с сожалением снимая с шеи цепочку с подвеской в виде бриллиантовой капли. – Если Аська вернется благополучно и без выкупа, я возьму себе брошку в виде морского конька, перстень с оранжевым сапфиром, перстень с желтым бриллиантом…
– Не вижу логической связи между возвращением твоей подруги и присвоением ее имущества, – скептически заметил Василий.
– Ты ничего не понимаешь. Мы заранее договорились, что половина драгоценностей моя, – приподняла брови довольная Юля. – Но главное, чтобы Аська вернулась, – тут же погрустнела она. – Так куда мы их спрячем?
– В банковское хранилище, естественно. Не забывай, инспектору известно об этих драгоценностях, не стоит лишний раз рисковать. И сейф, и тайник слишком очевидны. А нам нужны козыри в рукаве, – тоном заправского карточного шулера проговорил Василий. – А пока сложим в сейф. Только проверь сперва, чтобы занавески были плотно задернуты. Сейчас позавтракаем, оденемся и поедем в банк. Наших друзей запрем в подвале, чтобы по дому не шастали. На случай, если кто-то в дом залезет.
– Знаешь, мне страшно их одних в доме оставлять, – посмотрела Юля в сторону коридора, где старательные садовники ликвидировали последствия падения статуи. – Вдруг с ними что-нибудь случится?
– Ничего с ними не случится. Нас не будет часа два. Главное, чтобы сидели тихо, словно их тут и нет.
Юля с Василием быстро поели, оделись, и Юля галопом смоталась в садовый домик за косметикой Кака и кружевами Жуана, чтобы им было чем себя занять в отсутствие хозяев.
Пробегая по саду, она то и дело посматривала на выглядывающую сквозь зелень деревьев виллу покойного дона Кошты. Занавес на большом, выходящем на просторный балкон окне второго этажа определенно шевельнулся. Отпустили! Ну, теперь жди беды!
– Василий, они сиделку отпустили! Я видела, как в доме занавеска шевельнулась, она за нами следит!
– А я тебе что говорил! – поднял палец вверх Василий. – Собирайся, некогда рассиживаться.
Драгоценности сложили в наволочку, завязали узлом, потом убрали в пакет, а пакет в Юлину тряпочную пляжную сумку, сверху прикрыли полотенцем. И беззаботной походкой тронулись к гаражу, не забыв включить сигнализацию и запереть все двери и окна.
Не успел Василий открыть дверцу «Пежо», за воротами раздался звук клаксона.
– Полиция! – воскликнула Юля, прижимая покрепче сумку. – Елки! Только ее не хватало, – досадливо поморщилась она.
– Инспектор! – щелкнул зубами Василий. – Быстро в дом! Сидим, отдыхаем, никуда не собираемся.
Юля с Василием, теряя шлепанцы, кинулись к террасе.
– Хорошо, что лимонад не убрали! – плюхаясь в кресло, порадовалась Юля.
– Сумку! Сумку убери! – шипел Василий, хватая стакан с недопитым вчера лимонадом и пытаясь изобразить на лице выражение полнейшей расслабленности. Это ему плохо удавалось.
Инспектор между тем уже шел к ним по посыпанной красным гравием дорожке, а Юля все крутилась в обнимку с сумкой, не зная, куда ее пристроить, и наконец, не придумав ничего лучше, в панике закинула сумку подальше в кусты.
Инспектор приближался к террасе тяжелым чеканным шагом. Он был хмур, смотрел на супругов мрачным подозрительным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
Юля с Василием натужно разыгрывали полнейшую безмятежность. Получалось у них не очень.
– Лысину промокни, – шептала мужу Юля, глядя куда-то в сторону мечтательным, близким к слабоумию взглядом.
– А ты прекрати пыхтеть как паровоз. Дыши ровно! – шипел ей в ответ Василий, промокая лысину краем рубашки.
– Добрый день, – поприветствовал Ползуновых инспектор, входя под тень маркизы.
– Инспектор! – удивленно воскликнула Юля так, словно только что его увидела.
Тот в ответ лишь недовольно скривился.
– Вы позволите? – спросил он, опускаясь на плетеный диванчик.
Ознакомительная версия.
