— Ты его еще выгораживаешь?
— Товарищ генерал, — твердо сказал Краюхин, уже зная, что терять ему нечего, — подполковник Звягинцев не спал двое суток. За последний день он несколько раз рисковал своей жизнью. Ночью была проведена операция по ликвидации банды Коробкова, во время которой трое бандитов были убиты. Мы потеряли двоих офицеров и был ранен Дятлов.
— Это тот самый, которого здесь убили? — окончательно разъярился министр. — Почему раненый на работе сидел? Устава не знаете? Почему разрешили ему остаться? Почему его не отправили в больницу под конвоем? Или домой?
Панкратов испуганно смотрел по сторонам. Это в первую очередь относилось к нему, и поэтому он постарался спрятаться за спиной заместителя министра, чтобы не попадаться на глаза министру. Но Краюхин не стал прятаться.
— В группе Звягинцева были только такие люди, товарищ генерал, — тихо сказал он, — это была специальная группа особого назначения, на создание которой вы лично давали свое согласие. Сюда отбирали только лучших. Они не привыкли уходить домой, бросая своих товарищей. У них были свои внутренние правила.
— Вижу я, какие они лучшие, — проворчал министр, — столько людей потеряли. Кто ведет расследование?
— Прокуратура уже возбудила уголовное дело по факту убийства. Сейчас их работники допрашивают офицеров, — пояснил Краюхин, — первичное дознание веду лично я сам.
Его смелость и прямота понравились министру. В многотысячной армии сотрудников милиции вряд ли нашлось бы много старших офицеров, осмелившихся так разговаривать с министром. Да еще в подобной ситуации. Министр сам был храбрым человеком и любил отважных людей.
— Через пять минут будь у Панкратова, — кивнул он Краюхину, выходя из кабинета. За ним последовала вся свита. Начальник МУРа посмотрел на офицеров.
— Хонинов, — приказал он, — отвечаешь за безопасность каждого. Даже в туалет никого не отпускай. Я двоих у дверей поставлю, чтобы вас охраняли.
Похоже, ребята, на вас сегодня объявлена настоящая охота.
— Почему вы сказали, что погибли пять человек? — угрюмо спросил Хонинов.
— Пятый — Свиридов, — сухо сообщил Краюхин, — только что пришло сообщение о его смерти. Его убили у Рижского вокзала.
— Он был другом Шувалова, — сообщил Хонинов, — наверно, он поехал на встречу с ним.
— Похоже на то, — согласился Краюхин, — странно другое. Те, кто напал на Свиридова, были профессионалами. Но они почему-то увезли труп своего товарища с собой. Многочисленные свидетели в один голос утверждают, что они забрали своего убитого товарища. Интересно, зачем им такая обуза. Или труп мог выдать их принадлежность к какому-то ведомству? Как вы думаете? — И, оставив растерявшихся офицеров, он вышел из комнаты.
В кабинете Панкратова министр собрал большое совещание. На нем присутствовал и Краюхин.
— Если мы не найдем того, кто это сделал, то можем расписываться в собственном бессилии, — жестко говорил министр, — чужой человек не мог войти и выйти отсюда. Значит, убийца кто-то из своих. Ваша задача — его найти.
Все молчали, понимая, что министр прав.
— Что случилось у Рижского вокзала? — спросил министр. — Там, кажется, был убит не член группы Звягинцева.
Панкратов посмотрел на Краюхина. Он вообще не хотел докладывать по этому вопросу, предпочитая, чтобы это сделал начальник МУРа. Краюхин понял его взгляд.
— Да, товарищ генерал, — встал Краюхин, — он не был членом группы Звягинцева.
— Садитесь, — махнул рукой министр, но, к его удивлению, Краюхин еще стоял.
— Что у вас? — недовольно спросил министр.
— Погибший Леонид Свиридов был близким другом ныне исчезнувшего сотрудника группы Звягинцева Никиты Шувалова. Мы предполагаем, что у Рижского вокзала должна была состояться их встреча. Свидетели утверждают, что нападавших было четверо, а со Свиридовым был еще один человек.
Панкратов обреченно закрыл глаза. Ну почему этот Краюхин вечно сам лезет в петлю?
— Вы предполагаете, что это убийство связано с деятельностью группы Звягинцева? — спросил министр.
— Так точно.
— Тогда объясните нам, что происходит. Может, мы все-таки сумеем понять, почему начался такой отстрел ваших офицеров, вернее, офицеров Звягинцева?
— Пока не знаем, товарищ генерал. Мы работаем, пытаясь понять, что происходит. Убийство Дятлова из этой серии загадочных убийств.
— Садитесь, — недовольно сказал министр, — загадочных убийств не бывает. Бывают тупые следователи и нерадивые сотрудники уголовного розыска.
— У вас есть время до утра, — закончил совещание министр, — как угодно, но чтобы первые результаты у меня были утром. И подробное объяснение, что происходит с группой Звягинцева. Надеюсь, к тому времени вы найдете подполковника, так героически исчезнувшего в самый нужный момент.
Когда министр уехал со своей свитой, Панкратов облегченно вздохнул, оставшись вдвоем с Краюхиным.
— Все понял? — спросил он устало. Сегодняшний день был самым трудным днем в его жизни.
— Мы уже работаем, — коротко сообщил Краюхин.
— Звягинцев еще не нашелся?
— Нет. Но, судя по всему, они были вместе в машине. Шувалов за рулем, а Петрашку и Звягинцев в кабине. Там осталась кровь не только Петрашку. Кто-то из двоих других тоже был ранен.
— Сумасшедший день, — прошептал Панкратов, — и Горохов так не вовремя попал в аварию. Посмотри, что сможешь сделать, только сразу докладывай. И поменьше говори при министре. Ты что, не хочешь быть генералом?
Краюхин усмехнулся. Потом встал и, уже выходя, сказал:
— Хочу, но за ребят обидно. Кто-то же должен их защищать.
Он вышел, а Панкратов покачал головой. Тоже мне Дон Кихот, раздраженно подумал он. Своих проблем ему мало.
Краюхин прошел в комнату, где собрались офицеры группы Звягинцева.
— Давайте начнем с самого начала, — предложил он, — и сдайте мне ваши объяснительные. — Хонинов протянул исписанные листы бумаги.
— Как ты думаешь, — спросил его Краюхин, — кто мог убить Дятлова и зачем? Кому он мешал?
— Провокатору в нашей группе, — вдруг сказал Хонинов. Краюхин покачал головой.
— Молод ты еще, Сергей, такими словами бросаться. Ты хочешь сказать, что в вашей группе есть провокатор?
— Есть, — кивнул Хонинов, — один из нас четверых. — Краюхин посмотрел в глаза сидящим. Четыре пары глаз смотрели на него. Никто не дрогнул.
— Что за чушь ты несешь? — разозлился он.
— Это не чушь, — убежденно сказал Хонинов, — мы уже в этом убедились.
— Объясни, — потребовал Краюхин.
— Сегодня утром, когда мы брали квартиру, где прятался Коробков, кто-то сделал так, чтобы там оказался Скрибенко. И когда Зуев с Байрамовым поехали к Метелиной, кто-то предупредил ФСБ, чтобы они забрали Метелину. И установили взрывное устройство.
— У тебя есть доказательства?
— Есть. Звягинцев, Петрашку и Шувалов поехали за тем самым майором Шурыгиным, чья машина была у дома Метелиной за несколько минут до взрыва. У нас есть свидетели.
Наступило молчание.
— Некоторые факты я так себе и представлял. О некоторых мне рассказали, — признался Краюхин, — но при чем тут провокатор?
— Кто-то из нас убил Дятлова, — безжалостно сообщил Хонинов, — чтобы помешать нашей встрече с Шуваловым. Нас позвал Панкратов, и мы вчетвером ушли к генералу, а Дятлов остался здесь один. Видимо, Свиридов сообщил ему нечто очень важное, а доверчивый Дятлов решил передать эту информацию кому-то из нас.
Одному. Тому самому, который и накинул петлю на его шею.
Краюхин снова посмотрел в глаза каждому из офицеров.
— А кто из вас разговаривал с Дятловым? Все молчали.
— В таком случае, кто из вас выходил из комнаты после возвращения от генерала? — раздраженно спросил начальник МУРа.
— Я, — сказал Хонинов, — я ездил в морг опознавать погибших.
— А я выходил в туалет и разговаривал там с двумя ребятами. Но Дятлова не видел, — признался Аракелов.
Снова молчание. Краюхин нахмурился. Дело принимало очень неприятный оборот. Он встал, походил по комнате, подняв трубку телефона, приказал:
— Принесите мне магнитофон. — Проверив, как он работает, Краюхин поставил его на запись и сказал:
— Начнем с самого начала. Где ты был, Хонинов, сегодня утром? Расскажи подробно.
Капитан оглянулся на своих товарищей и стал вспоминать.
— Во время штурма здания мы поднялись на крышу и вместе с Дятловым спустились вниз. Нас подстраховывали Байрамов и Маслаков. Потом началась стрельба, ранили Дятлова. Позже приехал прокурор, который устроил нам разнос. И затем мы поехали к Скрибенко.
— А группа Зуева поехала к Метелиной?
— Да.
— Вы все поднялись к Скрибенко?
— Нет.
— А кто не поднялся?
Хонинов сморщил губы, но честно сказал:
