Изучив бумажку, Жильцов посмотрел на девушку:
- Внизу ваша запись?
- Моя. Он заказывал десять минут. Говорил же - меньше трех. Пришлось исправить.
- Он, это кто?
- Дядечка, который сюда приезжал.
- Девятого июля?
- Ну да. Вот же штамп на квитанции. Девятого июля.
- Номер телефона тоже дядечка написал? Своей рукой?
- Кто же еще. Он. Длительность разговора тоже он написал. Десять минут. Потом я исправила, когда он закончил.
- Понятно. - Жильцов посмотрел на девушку. - Вас зовут Галя?
- Галя.
- А вас? - посмотрел на женщину.
- Тименкова. Любовь Трофимовна. Завотделением.
- Очень приятно. Моя фамилия, как вы уже видели, Жильцов. Зовут Виталием Евгеньевичем. Майор милиции, старший оперуполномоченный. Повернувшись, посмотрел на старика, который давно уже перестал писать. Товарищ, я могу попросить вас быть понятым?
- Чем, чем? - переспросил старик. - Не понял.
- Понятым. Мне нужен свидетель при производстве выемки документа. Много времени это не отнимет.
Сюрприз
Услышав звонок междугородной, Рахманов снял трубку:
- Слушаю. Привет, Виталий. Что там у тебя? Что-нибудь нашел?
- Кое-что. По описаниям телефонистки и свидетелей, девятого июля Медновой звонил Игорь Кириллович.
- Интересно. А Лотарев? Был он там?
- Лотарева здесь никто не видел. Я на всякий случай оставил несколько фотографий, люди обещали посмотреть.
- Какие-нибудь следы Игорь Кириллович оставил?
- Квитанцию с записью.
- И что же он там написал?
- Номер Медновой и количество минут - десять.
- Ручкой?
- Шариковой ручкой, синего цвета.
- Что, там ни подписи, ни фамилии?
- Да. Ни подписи, ни фамилии.
- Надеюсь, квитанцию изъял?
- Конечно.
- Ну а насчет опознания по голосу?
- С телефонисткой я поговорил. Обещала: она его опознает.
- Понятно. У тебя есть еще дела в Бараново?
- Нет. Все документы я оформил.
- Тогда скорей возвращайся. Ты нужен здесь.
- Понял. Только буду не скоро. Дорога тяжелая. Часа через четыре, не раньше. Как?
- Давай через четыре. Мы будем здесь до упора. Давай! Ждем.
- Хорошо. Еду.
Рахманов положил трубку. Посмотрел на Инчутина и Саенко:
- Слышали?
- Слышали, - сказал Инчутин. - Медновой звонил Игорь Кириллович?
- Точно. Игорь Кириллович собственной персоной.
Саенко отодвинул бумаги. Побарабанил пальцами по столу:
- Ну и ну. Вот тебе и стипендиатка.
В комнате наступило молчание. Наконец Саенко спросил:
- Что делаем?
Рахманов смотрел в окно. Он теперь не понимал, кто же в действительности звонил из Бараново. Сказал, обращаясь к Саенко:
- Интересно, завтра Меднова еще будет на картошке?
- Ну, гарантий нет. Но вообще-то должна быть.
- Значит, завтра с утра поедешь за ней.
- Завтра? Может, лучше сегодня? Для верности.
- Ни в коем случае. Если ты привезешь ее сегодня вечером, она за ночь сговорится с Лотаревым.
- Понятно.
- Ты должен привезти ее завтра, между двумя и тремя часами дня. Лотарева мы вызовем на два. Так что сговориться они не успеют.
Саенко некоторое время разглядывал стол. Сказал:
- Хорошо, Андрей Викторович. Постараюсь завтра привезти Меднову точно в два тридцать, по часам.
Визит
Шло третье утро после того, как Сашка переехал к Глинскому. Только что проводив Сашку, я работал над найденным дома незавершенным натюрмортом, как вдруг позвонили в дверь. Я отлично знал, что сам я никакого интереса для Вадима Павловича не представляю, и все же, выведя на всякий случай звук магнитофона на полную мощность, подошел к двери и пригнулся к глазку. Мне достаточно описывали Вадима Павловича. Вглядевшись, я понял: похоже, что сейчас за дверью стоит именно он. Стоящий был высоким, с седой прядью, зачесанной на лысину, при этом он выглядел каким-то тертым, затрапезным. На человеке был серый плащ, в правой руке он держал бумажку. Магнитофон ревел во всю мощь, и, стараясь перекричать его, я завопил:
- Кто там?
Человек давно уже видел, что я его разглядываю. Услышав мой крик, сказал спокойно:
- Телеграмма.
Мне показалось, что в его голосе прозвучала особая интонация, нечто среднее между уверенностью и безразличием. Может быть, почтальоны ведут себя именно так, но мне эта интонация не понравилась. Чуть выждав, я спросил:
- Телеграмма кому?
- Лотареву.
Откуда он знает мою фамилию? Узнал у соседей? Или у Веры? Вдруг я понял: меня охватывает страх. Липкий подсасывающий страх за свою жизнь. В том, что это Вадим Павлович, я уже не сомневался.
- Подождите! - крикнул я. - Я ничего не слышу! Сейчас уберу звук!
Вадим Павлович не отреагировал. Собственно, он и не должен реагировать, подумал я, ведь он играет роль почтальона. Вернувшись в комнату, я снял трубку. Вдруг, набирая номер Сашке на работу, почувствовал: мое сердце колотится, как сумасшедшее. Хорошо бы он был на месте. Хорошо бы. Он бы все понял. Все до конца. Если Вадим Павлович узнал, что это я был Игорем Кирилловичем, он запросто может меня сейчас пришить. А что? Наверняка он пришел не один. Им ничего не стоит выломать дверь и прирезать меня, пока Сашка будет раскачиваться со своей милицией.
Наконец трубку сняли, спокойный Сашкин голос сказал:
- Вас слушают.
Я осторожно щелкнул по трубке пальцем. Тут же услышал ответ:
- Серега, все понял. Постарайся подержать его подольше хотя бы минут десять. Не бойся, все будет в порядке. Держись.
В трубке раздались гудки. Выключив магнитофон, я прислушался: на лестничной площадке тихо. Вернувшись к двери, прильнул к глазку.
Вадим Павлович стоял на том же месте. Да, точно: он определил, что я и есть Игорь Кириллович. Продолжая смотреть в глазок, я спросил:
- Товарищ, вам что нужно?
Вадим Павлович приподнял руку с бумажкой:
- Вам телеграмма, распишитесь. У меня нет времени.
Сашка прав, вид у Вадима Павловича самый что ни на есть заурядный. Впрочем плевать я хотел на его вид, я должен его перехитрить, и только.
- Подождите секунду, а не одет. Сейчас оденусь и открою.
- У меня нет времени. Пожалуйста, поскорей. - Вадим Павлович сказал это с абсолютно точной интонацией - именно так говорят почтальоны.
Отойдя к кухне, посмотрел на часы: начало одиннадцатого. Крикнул:
- Подождите, я сейчас!
Подошел к двери, посмотрел в глазок. Никого нет. Попытался заглянуть вбок, забыв, что в смотровой глазок можно смотреть только прямо. Наконец позвал:
- Эй почтальон! Почтальон! Где вы?
На лестничной клетке стояла мертвая тишина. Черт! Неужели я его спугнул? Плохо. Впрочем, Вадим Павлович и те, кто с ним пришел, могли просто-напросто затаиться, рассчитывая ворваться в квартиру, как только я открою дверь. Что ж, пусть ждут, милиция должна вот-вот приехать.
Минут через пять гробовая тишина на площадке сменилась звуками. Сначала я услышал, как едет лифт, потом из галереи донеслись мужские голоса. Приложившись к глазку, я увидел двух людей, вышедших на лестничную площадку, одного в милицейской форме, второго в штатском. Милиционер что-то сказал человеку в штатском, тот кивнул и побежал наверх. Открылась дверь лифта: из нее вышли Сашка и еще один милиционер.
Я открыл дверь.
- Ну как? - спросил Сашка.
- Никак. Если ты о нем, он ушел.
- Плохо. - Сашка чуть отодвинулся, пропустил к двери молодого приземистого лейтенанта.
- Участковый инспектор Шубин, - представился лейтенант. - В отделении мне сказали - у вас тут что-то происходит. Правильно?
- Ну, вроде бы.
- К вам кто-то приходил?
- Да. Якобы почтальон с телеграммой, но он тут же ушел. Вы, может быть, пройдете в квартиру?
Шубин посмотрел на второго милиционера и человека в штатском, который уже спустился. Сказал им:
- Ребята, можете идти. Я справлюсь один.
- Что передать начальству? - спросил человек в штатском.
- Передайте - скоро буду.
Двое уехали, мы втроем прошли в квартиру.
Шубин присел на стул в кухне, положил перед собой папку:
- И как же он ушел?
- Не знаю. Я смотрел только в глазок. Минуты за две до вашего приезда он пропал из поля зрения.
- Понятно. Придется вам написать объяснительную, для начальства. Расскажите коротко, как все происходило.
Я стал рассказывать. Шубин делал вид, что слушает внимательно, но я видел: участковый всеми силами пытается скрыть смертельную скуку. Это для нас с Сашкой появление Вадима Павловича означало серьезную опасность, для Шубина же это был совершенно неоправданный вызов.
Закончив рассказ, я написал объяснительную. Шубин вложил ее в папку:
- Если еще раз случится нечто подобное, сообщите в отделение. Дежурному. Если я что-то узнаю, тоже вам сообщу. До свидания.
После ухода участкового Сашка некоторое время молчал, крутя чайную ложку. Наконец сказал:
- Один раз милиция приехала. Ну а второй? Второй может и не приехать.
