– Мы верно рассудили, – продолжал разглагольствовать капитан, – что, узнав, что Вячеслав жив и скоро должен прийти в себя, ты поймешь, что нужно брать деньги и уносить ноги. Так оно и случилось. Нам осталось только проследить за тобой.
Артем сидел совершенно потерянный, жалкий, раздавленный этим откровением. Он что-то беззвучно шептал обмякшими губами, потом уронил голову и заплакал. Арсентьев вызвал дежурного и приказал увести его. Выслушав слова благодарности со стороны капитана, я сказала:
– Нам больше здесь нечего делать. Надеюсь, что вам осталось немного работы над этим делом.
– Я думаю, никаких особых проблем не возникнет, – флегматично отозвался он. – С доказухой полный порядок. Признание, и все такое. Быстро закроем. Спасибо…
– Вот видите, как хорошо – к выходу Андрея Александровича дело раскрыто! Да еще и наркодельцов этих поможете разоблачить. Так скоро и до майора дорастете! – с улыбкой сказала я.
– Ну, наркотики это не по нашему ведомству, – махнул рукой Арсентьев.
– Неважно, сотрудничество с другими отделами тоже учитывается, – подбодрила я капитана. – что ж, привет Андрею Александровичу после его возвращения.
Мы с Родионом пожали руку капитану и вышли из кабинета.
Проблем действительно не возникло, дело было быстро передано в суд, где и решалась дальнейшая судьба Артема Омельченко. Он, конечно, постарался облегчить свою участь и помог следствию в разоблачении торговцев наркотиками, которых в итоге благополучно «взяли». Но умышленное убийство есть умышленное убийство, так что завидовать Артему не приходилось. Людмила ходила к Родиону Перетурину и просила его осуществлять защиту ее брата, но начинающий адвокат вежливо, но решительно отказался. Я на суд не ходила.
Эдуард Россошанский сдержал свое слово: он делал все возможное, чтобы Вероника Вересаева поправилась и вернулась к нормальной жизни: постоянно навещал в больнице, покупал лекарства, цветы и фрукты и даже, по словам Перетурина, стал ходить в церковь. Не знаю, что сыграло решающую роль, но Вероника выздоровела и примерно через месяц ее выписали из элитной больницы. Россошанский и тут не остался в стороне: для Вероники им уже была куплена путевка в санаторий. Девушка, конечно же, узнала, что ее жених погиб. Но узнала также и то, что Эдуард Россошанский не причастен к его смерти. Может быть, это обстоятельство, а может быть, забота Россошанского подействовали на нее, но Вероника не держала зла на Эдуарда. Более того, она согласилась поехать в санаторий даже при условии, что Россошанский будет ее сопровождать.
А по прошествии примерно полугода я столкнулась при выходе из супермаркета с Перетуриным, который вел под руку Ксению Колесникову.
Она была в приталенном пальто, и я сразу обратила внимание на слегка выступающий животик девушки.
– Татьяна Александровна! – Перетурин тут же узнал меня и бросился жать руку. – Здравствуйте!
– Добрый день, – с улыбкой поприветствовала я обоих. – Я вижу, вас можно поздравить.
– Да, – чуть смущенно произнес адвокат. – Мы недавно поженились с Ксюшей… Весной ожидаем прибавления. Простите, что не пригласили на свадьбу, просто…
– Просто в связи с печальными событиями свадьбы как таковой не было. Мы просто расписались в загсе, – проговорила Ксения, но вид у нее все равно был счастливый.
– Ничего страшного, – махнула я рукой. – Рада, что у вас все хорошо.
– Да, вот так получилось, что вместо одной свадьбы произошла другая, – сказала Ксения.
– И, возможно, не одна… – с таинственным видом произнес Родион.
– Ой, ну, ты, как всегда, опережаешь события! – одернула его супруга.
Я вопросительно посмотрела на обоих. Ксения, извинившись, отошла к терминалу, чтобы пополнить счет на телефоне, а Родион сообщил мне, что Эдуард Россошанский очень трепетно заботится о Веронике Вересаевой, что девушка практически полностью выздоровела и что их отношения, кажется, очень сильно улучшились.
– Пока еще действительно рано говорить о свадьбе, – доверительно говорил Перетурин, – но Эдуард уже намекал об этом… Конечно, еще нужно время, чтобы Вероника окончательно восстановилась и чтобы забылась история с Вячеславом, но, мне кажется, у них есть все шансы на счастливую совместную жизнь. Ведь лучше два счастливых человека вместе, чем два несчастных поодиночке. Ксению, конечно, можно понять, ей все это не очень приятно, ведь дело все же касается ее брата… Но ведь жизнь продолжается, правда?
– Конечно, – согласилась я, в душе желая, чтобы у Вероники и Эдуарда все сложилось благополучно.
От того же Перетурина я узнала, что Людмила Омельченко уволилась из клиники «ДЕНТА-ОПТИМА» и старается не общаться со старыми приятелями.
– Конечно, она пережила сильный удар, – сказал Родион. – Но, я думаю, время ее вылечит. Эдуард, кстати, сказал, что в любой момент примет ее обратно, если она захочет. В конце концов, помимо брата, у нее есть своя жизнь.
– Да, – снова согласилась я. – И, как вы верно заметили, она продолжается!
