Сергей Бакшеев - Дамский выстрел

— Моя жена, она…

— Уехала на такси, — мило улыбнулась девушка. — Вам нужен ключ от двенадцатого номера?

— Нет. А когда она уехала?

— Точно не помню, где-то около часа прошло.

Кирилл побежал к машине. Час — огромный срок. За это время насильник и убийца может… Нет! Панические мысли Коршунов отбросил. Он успеет. И зачем только он оставил Светлану одну? Ведь было ясно, что она не отступит. Праведный гнев неудержимо направлял ее к маньяку. Она хотела найти, разоблачить и покарать убийцу, будто у нее с ним были личные счеты. Кирилл жил с женщиной, о которой по долгу службы знал почти все. Но за коротким «почти» скрывались самые потаенные глубины ее истерзанной души, куда она сама боялась заглядывать.

Городские огни остались позади. «Ауди» неслась по узкому шоссе в направлении к морю. В открытое окно врывался свежий воздух. Шуршание шин заглушало воркование радио. Свет фар стелился по асфальту, выхватывая мрачные стволы деревьев и редкие светоотражающие указатели. Поворот, развязка, темное шоссе, еще один поворот, а вот и табличка на обочине с нужным названием.

Капитан первого ранга Виктор Дорин жил в рыбацком поселке на берегу Балтийского моря. Коршунову пришлось поплутать, пока он отыскал его дом за высоким забором.

Окончательно стемнело. Щитовой неуклюжий дом стоял на отшибе. В окне второго этажа под скошенной крышей виднелся свет. Офицер подошел к воротам, понимая, что стучать бессмысленно. Он должен тайно проникнуть в дом убийцы, пока не случилось непоправимое. Осматривая высокий забор, Коршунов заметил, что калитка приоткрыта. Сомнения отпали. Светлана уже здесь. Маньяк так занят своей новой жертвой, что забыл запереть калитку.

Кирилл вынул пистолет, снял с предохранителя, передернул затвор. Свободная рука осторожно толкнула калитку. Дверь распахнулась с тихим металлическим писком. Коршунов сделал шаг внутрь, и… Голову пронзила резкая боль. Из глаз посыпались искры. Он рухнул на колени, упал ничком и лишился сознания.

Я с трудом нашла таксиста, готового отправиться на ночь глядя в далекий рыбацкий поселок. Мы уже выехали на окружную дорогу, а меня продолжали терзать сомнения. Я понимала, что без оружия мне не справиться с сильным преступником. Но где раздобыть ствол в чужом городе в поздний час? Может, спросить таксиста?

— Как работается по ночам? Отморозки попадаются? Травматикой приходится пользоваться?

— Чего?

— Травматическим пистолетом?

— Зачем это? — Водитель подозрительно покосился на меня. — У нас рация. Я всегда на связи.

Да, парень явно не при делах. На пальчике поблескивает обручальное кольцо, рубашка выглажена заботливыми руками, ему не терпится закончить смену и рухнуть в объятия молодой женушки. Что остается? Магазины. Было бы у меня охотничье удостоверение, можно было бы обзавестись настоящим ружьем. Оружие громоздкое, но с близкого расстояния даже целиться не требуется, дробь разлетается широким конусом. Жаль, мне не продадут. Правда, помимо огнестрельного, сейчас в продаже имеются неплохие копии боевых пистолетов, стреляющие сжатым газом. Такими игрушками пацаны на дачах тешатся. Но если стрелять прямо в глаз, то и рогатка грозное оружие. Я посмотрела на часы. Работают ли еще магазины?

— Сверните в город, — попросила я водителя. — Обещала племяннику подарить пневматический пистолет. Знаете, внешне как настоящий. В Калининграде ведь есть магазины, где продают оружие?

— Имеются.

— Поспешите, пожалуйста. Мне надо успеть.

— Сделаем.

И мы успели. Из магазина я вышла с пневматической копией пистолета Макарова. Заодно приобрела складной швейцарский нож с кучей прибамбасов. Незаменимая вещь, когда не знаешь, что тебе потребуется. Я выбросила упаковку в урну, зарядила пистолет и плюхнулась в такси. Ладонь, почувствовавшая рукоять «ПМ», отправила импульсы уверенности всему организму. Я вооружена, а это значит, что теперь я не Света Коршунова, а Светлый Демон.

Мы продолжили путь. В такси работало местное радио, на которое я не обращала внимания, пока не услышала знакомую фамилию.

«Сегодня в Балтийске из окна квартиры на пятом этаже выбросился бывший военно-морской офицер Истомин. Спасти его не удалось. Соседи рассказывают, что после выхода в отставку он систематически злоупотреблял алкоголем. Это подтвердили две пустые бутылки водки на его столе. Предсмертной записки найдено не было. Вместо нее на столе лежали десятки украшений, которые обычно используют для пирсинга. Зачем их собирал бывший моряк, осталось загадкой. Это самоубийство в очередной раз обнажило проблему адаптации отставных офицеров после выхода на пенсию. Военное командование, гражданские власти должны продумать меры по психологической поддержке…»

Диктор продолжала что-то бубнить, а я тупо смотрела на асфальт, исчезающий под колесами. Украшения для пирсинга! Преступник вырывал их у своих жертв и оставлял на память. Выходит, я ошиблась. Маньяк и убийца отнюдь не Дорин, а Истомин. Наш разговор всколыхнул его воспоминания. Он понял, что к нему подбираются. Вот-вот страшная тайна будет раскрыта. Он испугался, напился и выпрыгнул из окна. Для «храбрости» выглушил две бутылки водки. Но у Истомина была только одна бутылка, да и ту он бросил во дворе. Правда, ничто не мешало ему вернуться и купить еще.

Я не знала, что делать. Ехать дальше или возвращаться назад? Преступник, прежде чем покончить с собой, оставил неопровержимые улики. Если родственники погибших опознают украшения, его вина будет доказана. Внешний вид Истомина оказался обманчивым. Про таких говорят «жилистый». Он видел проколотое тело, заводился от блеска смелых украшений, превращался в монстра, и безумие удесятеряло его силу. Я невольно дотронулась до своей висюльки в пупке. Прокол болел и чуть-чуть кровоточил. Когда Истомин увидел пирсинг, что-то сверкнуло в глубине его глаз. А я недооценила его реакцию.

— Приехали, — сообщил таксист.

Пока я мучилась сомнениями, мы оказались на месте. К дому на окраине рыбацкого поселка мы подъехали, когда полностью стемнело. Я попросила остановиться у околицы. Таксист высадил меня на пустой дороге и лихо развернулся. По-моему, он с огромным облегчением расстался со странной пассажиркой.

Оставшись одна, я осмотрелась. Уединенное местечко себе подобрал военный моряк — прямо на берегу моря, за глухим забором, в стороне от всех. Мол, я никого не трогаю, и вы ко мне не суйтесь. Но раз я оказалась здесь, то обязательно сунусь, господин Дорин. И сделаю это тайно. Мне надо убедиться, что ты наивный друг Истомина, а не соучастник преступлений.

Пистолет я пристроила сзади за пояс. Нож оттягивал узкий карман брюк. Окружным путем я прокралась поближе к забору. Пригляделась. Домофон с камерой находился у калитки. Он был развернут к дороге, и любой человек, направлявшийся к дому, попадал в поле зрения хозяина. Видеокамер по углам владения не наблюдалось. Значит, проникновение надо планировать сбоку или с тыла. Я изучила металлический забор. Высоченный, да еще с козырьком, наклоненным наружу. Преодолеть трудно, а бесшумно перелезть вообще невозможно. Металл будет громыхать, а козырек обломится под нагрузкой.

Я провела рукой по поверхности, нащупала шестигранные головки саморезов, крепящие листы. У всякой крепости есть «ахиллесова пята». Ну, выручай, швейцарский нож. Одно из лезвий для вскрытия консервов неплохо цепляло головку. Я попробовала крутить. Откручивается! По полминуты на каждый саморез, и вот уже лист отгибается от земли до моей макушки.

Я протиснулась на участок. Только бы Дорин не держал собаку! Мне повезло. Во дворе тишина. Где-то рядом заурчала моторка. В доме на верхнем этаже горит свет. Внизу за полупрозрачной шторой мерцают всполохи — работает телевизор. Наверняка хозяин перед экраном и не ждет гостей. Это мне на руку. Сейчас проверю двери, и если они заперты, придется шумнуть, чтобы выманить Дорина наружу.

Припадая к земле, я пробралась под окна и пошла вдоль здания. Свернула за угол к фасаду дома, заметила ступени под козырьком. Они вели к входной двери. Сразу родился план. Если дверь заперта, засаду лучше устроить на крыше. Прыжок сверху на спину — самый эффективный способ застать противника врасплох, а значит, и победить в схватке. Дорин мне нужен живым, но сломленным. Он должен рассказать все, что знает.

Я поднялась по ступеням, потрогала дверь. Конечно же, заперта. Подарка не получилось. Ну что ж, пора приступать к основному плану. Я обернулась, чтобы спуститься вниз, и похолодела.

Во дворе под навесом стояла «Ауди» Коршунова!

Что-то липкое мешает открыть глаза. Веки будто стянуты клеем, не поддаются. Хочется сковырнуть пальцами невидимую коросту, но руки никак не желают вырваться из-под спины. Кирилл Коршунов дергается. Правый глаз разлепляется. Над ним дрожит звездное небо. Под ногами мокро, в спину что-то давит. А еще нещадно трещит голова. Кажется, что в черепушку засел нудный мотор и гудит, гудит…