– И мне тоже. Я сегодня уезжаю в Баку. Меня там папа будет встречать. Он рыбак. Любитель. На удочку ловит. Где-то под Баку у них своя база. Я люблю с ним рыбачить, хотя ничего в этом ремесле не смыслю.
– А я завтра еду в Баку. Может, еще там увидимся?
Девушка рассмеялась:
– Если есть время, можем поесть мороженое. У меня три часа в запасе.
– Конечно!
От радости Сергей потерял голову.
31 мая. 11 ч 09 мин
На второй день после постановления суда и выданной им санкции на обыск совет директоров все же согласился открыть служебный сейф убитого директора банка Гольдберга.
Полковник Липатов не думал, будто от него хотят что-то скрыть. Банк работал чисто, результаты многочисленных проверок подтверждали это. Полковника интересовало все, что касалось лично Гольдберга. Главной уликой была непонятная записка, найденная в его доме. Письмо-ребус, требующий ответов не на один вопрос.
В кабинете директора находился один сейф. В нем, кроме документов, относящихся к работе, ничего не нашли. Опытные сотрудники, специализирующиеся на обысках, проявили себя с лучшей стороны. Ключ был прилеплен на скотч к верхней крышке стола, но нащупать его удалось после выдвижения среднего ящика. Ничего особенного, ключ как ключ с выбитым номером и с позолотой в виде подковы.
– Кто может объяснить назначение этого ключа? – спросил Липатов стоявших перед ним чиновников, одновременно игравших роль понятых.
– Это ключ от депозитного сейфа. Каждый клиент банка может иметь свою ячейку. Обычно там хранят ценности и документы.
– Нам придется ее вскрыть, раз уж ключ найден в кабинете убитого.
Чиновник, говорящий один за всех, кивнул:
– Конечно. Но сначала мы должны убедиться, что ячейка оформлена на имя Адама Францевича.
– Безусловно. – Липатов старался быть вежливым. – А еще хотелось бы узнать, сколько ключей выдано к этому сейфу. Я полагаю, что кто-то еще имеет к нему допуск. Возможно, адвокат. На то у меня есть особые основания.
– Мы это легко проверим по доверенности. Все посещения в сектор личных сейфов фиксируются. У нас бдительная охрана.
Чиновник гордился своим банком, об этом говорил его тон.
– Тогда приступим. Время всем дорого, господа, – предложил Липатов.
Личные ячейки клиентов банка находились в полуподвальном этаже, похожем на бомбоубежище, с учетом строгости прохода, за свои средства можно не беспокоиться. Кругом отполированная нержавеющая сталь. Вряд ли маленькие ключики могли крепко держать невзрачные замочки, но как все это преподносилось?!
Охранник сверил номер ключа и просмотрел базу клиентуры по компьютеру.
– Да. Ключа два. Один выдан Екатерине Макаровне Тереховой. Второй ключ оставался у Адама Францевича. Собственно говоря, кроме директора никто к сейфу не подходил. Его племянница была здесь месяца два назад, и я ее больше не видел.
– Племянница? – переспросил полковник.
– Да. Он сказал мне, будто сейф открыл на ее имя, но он так и числится за Гольдбергом. Просто выдал девушке доверенность.
– Распечатайте мне все данные девушки и, разумеется, ее адрес.
Охранник глянул на главного чиновника, и тот в ответ кивнул головой.
Их сопроводили до сейфа. Ничего особенного, одна из тысяч ячеек, от блеска которых рябило в глазах. Открыли. Выдвинули длинный ящик, подняли крышку. Учитывая деятельность Гольдберга, денег нашли немного. Несколько пачек стодолларовых купюр. В замшевых коробках лежали бриллиантовые украшения.
Чиновник мягко доложил:
– Драгоценности принадлежали покойной жене Адама Францевича. Очевидно, наследованные. Я их видел на ней в день свадьбы тридцать лет назад. Они передавались из поколения в поколение. Мастерская Фаберже. Такие вещи не продают.
– Вы так давно знакомы? – удивился Липатов.
– Со студенческой скамьи, – подтвердил солидный господин в костюме-тройке.
– Извините, я даже толком не представился. Полковник Липатов Юрий Данилович.
– Заместитель управляющего Князев Игнат Семенович.
Этот солидный джентльмен с тихим низким голосом производил приятное впечатление. Двух сопровождающих он представлять не стал.
Последнее, что нашли в папке, было завещание. Оно касалось коллекции картин французских импрессионистов. Девятнадцать полотен, куда входили имена Сислея, Гогена, Ван Гога и Моне. Коллекция Гольдберга завещалась музею имени Пушкина, и на каждое полотно имелся сертификат. К завещанию был приколот еще один документ, подписанный Гольдбергом.
«В случае моей естественной или насильственной смерти художественной коллекцией, принадлежащей мне, должна заниматься моя племянница Екатерина Макаровна Терехова по собственному усмотрению, так как считаю ее вклад в собрание коллекции бесценным. А.Ф. Гольдберг.
Считать этот документ обязательным приложением к моему завещанию».
Ниже стояла подпись нотариуса и две печати.
– О какой коллекции идет речь? – спросил Липатов.
– Она собиралась в течение двадцати лет, – тем же спокойным тоном продолжил Князев. – Адаму досталась в наследство картина Дега. Он обожал искусство. В том же духе и Катю воспитывал. Она даже окончила профильный институт по живописи. Согласен. Ее вклад в собрание галереи очень значителен.
– Теперь все наследство перейдет к ней в руки?
– А кому же еще? – удивился Князев. – Адам стал ее вторым отцом. У него рано умерла жена, а у девушки погибли родители еще в детстве. Он ее воспитал.
– Где же она теперь? – спросил Липатов.
– Вышла замуж и уехала. Точнее сказать не могу. Я не видел ее больше трех лет.
– Ладно, разберемся. Данные племянницы вы нам дали.
Больше в сейфе ничего не нашли. Полковник рассчитывал найти ответ на злосчастную записку, но ничего не нашел. Загадки остались прежними.
Когда он вышел на улицу, к банку подъехала служебная машина, в которой сидел майор Чикалин.
– Потерял меня, Миша?
– Дежурный сказал, что вы в банк поехали.
– Все впустую, майор. Я так и не понял, кому Гольдберг нарисовал фигу и оставил в столе. Ни в кабинете, ни в личном сейфе ничего нет. Обычные олигархские игрушки.
– У меня тоже ничего нет. Заезжал к Житинскому. Для проформы, разумеется. Его жена уверяет, будто он был весь вечер и ночь дома. Интересно, а что она еще должна сказать. Я их отвез в аэропорт. Опаздывали на рейс в Баку. Подписки о невыезде с Житинского никто не брал, так что может смело ехать в отпуск.
– Да. Житинский не очень-то тянет на убийцу. Меня тут одна девушка заинтересовала. Мне дали ее адресок. Племянница Гольдберга. Надо бы с ней пообщаться. Тем более что о смерти банкира газеты и телевидение еще не объявляли.
– Какие проблемы, Юрий Данилыч. Давайте адрес.
– Армянский переулок, дом шесть, поехали.
Сидящий за рулем майор не тронулся с места.
– Ты чего, Миша?
– А как ее зовут?
– Катя Терехова.
Чекалин достал из папки протокол и глянул в него.
– Вот ее показания. Катя Терехова – жена Житинского. Сейчас они уже подлетают к Баку.
Наступила пауза.
1 июня. 15 ч 20 мин. Среда
Больше всего Сергей боялся, что Букинист не возьмет телефонную трубку, но он все же ответил.
– Я послал тебе в номер шампанское и записку. Сейчас официант придет. Открой ему дверь. Это важно. Все. Вечером уезжаем.
Сергей положил трубку. Он сидел за стойкой бара в холле отеля. Хотел убедиться, что Величко спустится за письмом. Мимо него он не мог пройти незамеченным. Через двадцать минут Букинист появился. Вел себя как плохой артист, играющий шпиона. И смех и грех.
Письмо он получил, но нес его в руке. Очевидно, чтобы все знали об этом. Не забыл бы его уничтожить вместе с запиской. Хитрый пронырливый жук, а в последнее время превратился в тряпку. Что делает страх с людьми.
По совести говоря, надо было еще вчера съехать из отеля, но Сергей весь день провел со Светланой и ни о чем не думал, а когда посадил ее на теплоход, уже стало поздно искать пристанище на ночь. Непозволительная роскошь заниматься личными делами, когда над головой кружат коршуны.
До позднего вечера Сергей просидел в своем номере. Надо было бы зайти к Степану, как они договаривались, парень будет ждать и опоздает на теплоход. С другой стороны, он читал письмо и знает, куда ехать.
Сергей взял свой чемоданчик, спустился вниз, сдал ключ от номера и вышел на улицу. На стоянке такси стояло много машин. Он подошел к первой.
– Я оставлю свой чемодан, а сам вернусь наверх. Поедем в порт, вот только я билеты на тумбочке забыл.
– Ценности есть? – спросил таксист. – Мы за груз не отвечаем.
– Ценности в кармане, если имеешь в виду мою мелочь. Там только кальсоны и подвязки.
Оба посмеялись. Сергей вернулся в отель и поднялся на шестой этаж.
Рядом с номером Букиниста стояла уборщица с телегой, нагруженной чистым бельем и минеральной водой.
– Вы уже убрали в моем номере? – спросил Сергей, кивая на соседнюю дверь.
