невообразимо серьезен. Так серьезен, что Лера просто печенкой чувствовала, что он сейчас соврет. — Мы на речку теперь ходим, только у бабушки отпросившись. Ну и с Аленкой еще, когда она может. А одни — нет.
— Так я вам и поверила, — Лера рассмеялась, глядя в демонстративно независимые лица сыновей.
— Людям надо верить, — назидательно сказал Степан, но тут в разговор вмешалась Алена.
— На речку они теперь без спроса правда не бегают, — подтвердила она. — У них теперь, тетя Лера, новое развлечение. Они пытаются по лесам на верхушку колокольни влезть.
— Да вы что?! — ахнула Лера, чувствуя, что у нее внутри все оборвалось. — Степан, это правда? Вы что, с ума сошли? Это же высота девятиэтажного дома! Если упадете, расшибетесь же! Разве ж так можно?
— Стукачка, — прошипел Степка, показывая из-за материнской спины Алене кулак.
— Стукачка — не стукачка, а я за вас отвечаю, — ответила та. — Не хватало еще вас с гравия соскребать. Я вам говорила, чтобы вы туда не лазили, вы меня не послушались, сказали, что я вам не указ. Теперь пеняйте на себя.
— Вот что, — Лера заговорила решительно. — Мама, предупреди прораба, который ремонт церкви ведет, чтобы сеткой там все затянул и этих бандитов малолетних шугал, как только видит. Степан, Антон, немедленно дайте мне честное слово, что вы к церкви близко не подойдете!
— Ну ма-ам, — заныл Антошка. — Там знаешь вид какой открывается! Оттуда же всю округу видно! Нам же интересно.
— Вот закончат ремонт, и мы вместе туда по внутренней лестнице поднимемся, — сказала Лера. — Там же специальная смотровая площадка есть. А пока рабочие еще не закончили, даже близко не смейте подходить, понятно вам? Обещайте. Степан, я к тебе обращаюсь!
— Ладно, обещаю, — нехотя отозвался Степка, и Лера немного успокоилась. Ее старший сын всегда держал слово и не нарушал обещаний. Была у него такая мужская особенность.
У Татьяны Ивановны зазвонил телефон, и, отвернувшись от насупленных внуков, она нажала кнопку ответа.
— Да, мама, — сказала она, и Лера поняла, что звонит бабуля. — Что? Опять? Да, я сейчас попрошу Лерочку, чтобы она позвонила Олегу и Диме Воронову. Не волнуйся только, хорошо?
Отключившись, она серьезно посмотрела на Леру, Алену и мальчишек.
— Наш шутник продолжает мотать нам нервы, — сказала она. — Бабушке в почтовый ящик подбросили конверт с кроличьим пометом.
— Что-о?! — Лере показалось, что она ослышалась. — Откуда бабуля знает, что именно кроличий?
— Бабуля полвека была замужем за председателем колхоза, — язвительно заметила Татьяна Ивановна. — Поэтому, как выглядит кроличий помет, она хорошо представляет. Так вот, она утверждает, что ей прислали кругляшки сухого кроличьего помета. Знаешь сколько штук?
— Тридцать четыре, — мрачно ответила Лера. — Такого количества перьев они у павлина из хвоста не надергали и столько живых кроликов не нашли.
* * *
Немного поразмыслив, Лера ночевать у мамы не осталась, несмотря на уговоры Татьяны Ивановны и насупленный вид детей. Вернее, по-настоящему огорчился лишь Антошка, старший же сын благоразумно решил, что буря, связанная с их вылазками на колокольню, пройдет мимо и мать скорее остынет, если они не будут постоянно попадаться ей на глаза.
Сама же Лера решила вернуться в город и переночевать у бабули. Она знала, что старушка, как бы она ни храбрилась, встревожена подброшенным конвертом. Олег должен был вернуться с дежурства только утром, так что она вполне могла переночевать у бабули, утром позавтракать с детства любимыми драниками, которые лучше бабули не пек никто, а затем подкатиться под бочок к отдыхающему после ночной смены мужу. Дальше воображение стало рисовать уж совсем неприличные картины, и Лера смущенно заерзала на водительском сиденье Олеговой машины.
Несмотря на то, что часы показывали полдесятого вечера, из-за июньских белых ночей было почти совсем светло. По крайней мере, дорога, петляющая среди берез, была видна отчетливо, и встречные машины не слепили глаза фарами, разрезающими темноту. В темноте Лера ездить не любила и давно не пробовала.
До трассы оставалось километра два, когда из-за очередного поворота внезапно выскочил большой, смутно знакомый автомобиль, который, как показалось Лере, несся прямо на нее. Поднявшаяся откуда-то из глубины желудка паника парализовала сознание, Лера неловко вывернула руль, чтобы разъехаться с внезапным препятствием, цапнула правыми колесами обочину, которая была не присыпана гравием, как основная часть дороги, а лишь плотно утрамбована скользкой глиной, потеряла сцепление с дорогой и поняла, что ее несет в кювет.
— Ребенок! — мелькнуло у нее в голове. — Я не могу позволить, чтобы с ним что-нибудь случилось! — Выпустив руль и не предпринимая никаких попыток воздействовать на ситуацию, она свернулась клубком и обхватила руками живот, успев засунуть между беззащитным нутром, в котором притих ее будущий малыш, и плотной лентой врезающегося в него ремня безопасности свою дамскую сумочку.
С грохотом, ударившим по ушам, лопнуло одно колесо, машина, казалось, взлетела в воздух, два раза перевернулась на дороге, в нескольких сантиметрах мелькнул бок того, другого, смутно знакомого автомобиля, завалилась мордой в кювет, пролетела с невысокого откоса и уткнулась в землю в полуметре от толстого ствола дерева.
Свернувшаяся в клубок Лера, не столько увидев, сколько почувствовав, что движение машины прекратилось, осторожно открыла глаза, которые, оказывается, были крепко зажмурены, и боязливо осмотрелась по сторонам. Она сидела в машине, которая не врезалась в дерево, не перевернулась и не разбилась. Отстегнув ставший ненужным ремень и отшвырнув в сторону сумочку, она попыталась открыть дверь со стороны водителя. Дверь перекосило и заклинило, поэтому первая попытка выбраться на свободу не удалась.
Тихонько пошевелив руками, ногами, покрутив головой и прислушавшись к собственным ощущениям, Лера поняла, что абсолютно цела. При падении с откоса она умудрилась даже головой о стекло не стукнуться, поэтому с большой долей вероятности можно было утверждать, что отделалась она легким испугом. И, пожалуй, синяком на коленке. Синяк уже был, припухлость разрасталась на глазах и краснела, наливаясь кровью. Но в синяке не было абсолютно ничего страшного и непоправимого.
Аккуратно перебравшись на соседнее сиденье, Лера попробовала открыть правую переднюю дверь. Та пострадала при падении меньше левой, поэтому, пусть и с некоторым усилием, но Лера выбралась в траву и посмотрела вверх, на дорогу. Там кто-то стоял и внимательно глядел на нее. В спину стоящему человеку било вечернее заходящее солнце, поэтому, кроме контура, Лера ничего не видела. Это был мужчина. Высокий мужчина. Пожалуй, это все, что она могла сказать со всей определенностью.
— Здравствуйте! — крикнула Лера. — Помогите мне выбраться, пожалуйста. У вас есть трос?
В том, что даже вдвоем с незнакомцем ей удастся извлечь машину из кювета, она была совсем
