знала, что кому-то он мог понадобиться…
— Может, это произведение какого-нибудь известного художника и имеет большую ценность? — предположила я.
— Нет, точно нет, — покачала головой Настя. — Маша сказала, что картина написана любителем, это, по ее словам, видно невооруженным взглядом. Обычный пейзаж — лес, вроде домики какие-то… Или без домиков, я уже забыла. Помню, что природа, и все. Тем более холст был свернут, вид у него нетоварный, кому приглянулась картина, непонятно. Но других картин я не припоминаю, Макс мне свои работы даже не показывал!
— И как попал к тебе холст, ты не знаешь? — уточнила я.
Настя покачала головой.
— Нет, я и не догадывалась о его существовании, пока не стала шкаф разбирать. Мне кажется, он там с незапамятных времен валялся, только откуда преступник о нем узнал? И зачем ради какого-то холста похищать Машу? Неужели нельзя было у нее спросить картину, если она так нужна?
— Может, и спросил, вот только Маша не пожелала ее отдавать, — предположила я. — Если за картиной идет такая охота, значит, она имеет некую ценность. И вполне вероятно, твоя подруга поняла, что полотно на самом деле является дорогой вещью, быть может, она решила продать его. Или же Маша не в курсе, что преступник охотится именно за картиной — он запросто мог похитить ее и требовать выкуп с тебя, не догадываясь о том, что картина находится у Маши!
— Тогда надо отдать это полотно в обмен на Машку! — заявила Настя. — Мне оно не нужно, я сама хотела выбросить картину. А если даже полотно и представляет ценность, то пусть эти гады подавятся! Еще стану я рисковать жизнью подруги ради какой-то мазни!
— Адрес Маши ты знаешь? — спросила я. — Поедем к ней и попросим Антонину Михайловну на время отдать нам картину. Думаю, она не станет возражать.
— Конечно, знаю, — кивнула Настя. — Улица Поливанова, дом двадцать пять, квартира двенадцать.
Я забила в навигатор адрес и выехала на дорогу.
Дома у Загорных находилась только Антонина Михайловна. Сестра Маши Марина где-то гуляла с подружками, Антонина Михайловна пожаловалась, что на Марину никак не повлияешь — слушать девчонка никого не желает, делает что хочет и ни капли не думает о других.
— Вот не вовремя Маша уехала в свою командировку! — сокрушалась женщина. — Без нее Маринка совсем от рук отобьется, Маша хоть как-то могла сестру контролировать. А меня Маринка считает старой и никуда не годной…
Выглядела Антонина Михайловна довольно усталой, на вид ей было около сорока семи — пятидесяти лет. Насте женщина обрадовалась, я же сразу представилась коллегой Ленской.
— Вы тоже подруга Маши? — спросила Антонина Михайловна. — Она вроде мне о вас ничего не рассказывала…
— Мы знакомы с Марией, — подтвердила я. — Я пишу статьи об истории разных вещей для журнала. С Машей мы разговаривали о живописи.
— Да, дочка любит искусство, — кивнула женщина. — Вот только до нее сейчас не дозвонишься. Маша мне прислала эсэмэску, написала, что связь очень плохая, но с ней все в порядке, и она сообщит, когда вернется. Я ей перезвонила, но телефон недоступен. Прямо не Маркс, а какая-то дыра…
— А когда Маша сообщила вам, что она едет в командировку? — поинтересовалась я.
— Да утром, в одиннадцать часов где-то. Я готовила на кухне, когда Маша мне позвонила.
— Разговаривала она как обычно? Ничего странного вы не заметили? — продолжала допытываться я.
Антонина Михайловна удивленно посмотрела на меня.
— Да вроде… — растерялась она. Потом спросила настороженно: — А почему вы спрашиваете? С Машей что-то случилось?
— Кроме командировки, мне ничего неизвестно, — произнесла я как можно спокойнее. Сеять панику я не собиралась. — Настя мне рассказала про командировку в Маркс, а спрашиваю я чисто из-за профессионального любопытства. Знаете, журналисты любят из банальных вещей создавать историю.
— А, ну так нет там ничего интересного, — пожала плечами Антонина Михайловна. — Кроме того, что связь плохая. Маша позвонила мне и сказала, что уезжает на несколько дней по рабочим делам в Маркс, просила не волноваться, так как телефон не везде ловит. Потом связь пропала, и только недавно я получила от дочки СМС-сообщение. Обычно она мне звонит, но раз позвонить нельзя, то и эсэмэска неплохой вариант.
— Ясно, — кивнула я. — Антонина Михайловна, мы к вам вот по какому вопросу пришли. Я веду в журнале рубрику об истории интересных вещей, и Настя рассказала мне, что недавно нашла у себя в квартире свернутый холст. На холсте был изображен пейзаж. Я бы очень хотела написать статью об этой картине и провести небольшое журналистское расследование — установить автора, год создания, факты о художнике, написавшем эту работу. Настя говорила, что подарила картину Маше. Позволите мне взглянуть на нее?
— Да, дочка принесла около недели назад картину, — ответила Антонина Михайловна. — Положила рулон у себя в комнате, сказала, что надо картину оформить и повесить на стену. Но мне картина не понравилась, слишком она тусклая какая-то. Я не понимаю, что Маша нашла в этой работе, по мне, так она сама лучше нарисует. Все же я подобрала под картину рамку, пока дочь была на работе, оформила холст в рамку, благо у меня их много, когда-то для Маши покупала, чтоб рисунки дочери оформлять. А потом получилось так, что… В общем, картины у нас в доме нет.
— То есть как это нет? — удивилась я. — А где же она?
— Ее пришлось подарить, — развела руками Антонина Михайловна. — Мне самой очень неудобно перед Машей, дочка очень расстроилась, но у меня не было выбора! Внезапно пригласила на юбилей давняя знакомая, точнее, приглашала она давно, а я забыла совсем. Не успевала подарок купить и решила подарить картину. Не знаю, понравился подарок или нет, но Маша сильно расстроилась, когда узнала, что холст я подарила. Скандала, конечно, закатывать не стала, все-таки она не Марина, но обиделась на меня сильно. Вроде и не особо ей картина дорога была, больше обидело то, что подарила я ее без ведома дочери. Поэтому помочь вам я никак не могу…
— А как зовут вашу знакомую, которой вы картину подарили? — поинтересовалась я. — Может, у вас и телефон ее есть?
— Есть, конечно! Зовут ее Анна Васильевна Молчанова, телефон сейчас продиктую…
Антонина Михайловна достала свой мобильный и нашла номер Молчановой. Я записала цифры, поблагодарила женщину за информацию.
Долго засиживаться у Антонины Михайловны мы не стали, от чая отказались. Спустившись вниз, к машине, я набрала номер Анны Васильевны. К счастью, женщина сразу взяла трубку.
Я представилась знакомой Антонины Михайловны и договорилась о встрече. По телефону не стала говорить о картине, про
