– Уверена?
– Да, уверена.
– И Серый с Машкой больше не собьют тебя с толку разговорами о детдомовском братстве, о вечной дружбе и прочих сомнительных – в данной ситуации – ценностях?
– Не собьют. Я в тюрьму не хочу!
– Молодец! Ты приняла правильное, я бы даже сказала, по-настоящему взрослое решение. Скажи, ты уверена, что Маша с Серым улетели в Турцию?
– Не знаю, они мне так сказали. Потом, при них были две дорожные сумки. Наверное, они все-таки улетели.
Я была не настолько наивна, чтобы поверить в это. Скорее всего, Касаткины действительно уехали куда-нибудь из Тарасова, но вряд ли в Турцию. Не было никакого смысла раскрывать свой истинный маршрут даже Гакаевой. Я вдруг вспомнила о Васе Волгареве, который сразу же после заварушки в ресторане «Ренессанс» уволился и рванул в столицу на заработки. Может, и Касаткины тоже собрались обосноваться в столице? А что? Квартиру они продали. Мария из «Агафона» уволилась. Сергей – студент-заочник, ему даже университет бросать не придется. Единственное, что удерживало их в Тарасове, – это незавершенная месть Хохловым.
Если бы у Карины все получилось, в родной город им можно было бы и не возвращаться. Но третье покушение на жизнь Дмитрия Олеговича тоже провалилось. Такое вполне могло случиться и без моего вмешательства, например, если бы мастер спорта по плаванию не любил апельсины. Получив цитрусовые, причем неизвестно от кого, он мог бы к ним и не притронуться, а отдать кому-нибудь – соседу по койке или какой-нибудь симпатичной медсестре. Вместо Хохлова могли пострадать совсем другие люди… Касаткины наверняка и такой вариант просчитали. И на всякий пожарный случай у них есть какой-то запасной ход. Но какой? Откровенно говоря, я не могла заставить себя думать так, как это делали Мария и Сергей. До сих пор все их выходки были по-детски непродуманными и одновременно по-взрослому жестокими.
Мне следовало срочно разработать свой, встречный план, в который бывшие детдомовцы, одержимые местью, сами захотели бы вписаться – и вписались бы. Я молча колесила по городу, пугая свою пассажирку неопределенностью. Мне было не до разговоров: я мысленно разрабатывала детали операции, которая должна была поставить точку в этой агафоновской эпопее.
– Извините, куда мы едем? – робко спросила Карина, когда мы уже выехали за черту города.
Действительно, куда? Впереди маячил дачный поселок Уткино. Ну, конечно! Действие надо перенести именно туда. Вот теперь все сошлось, абсолютно все. Осененная внезапной идеей, я остановила машину и сказала:
– Красивые здесь места, правда?
– Ну, так… ничего.
– Карина, ты что предпочитаешь – вернуться домой и сделать так, как я тебе скажу, или провести несколько дней под моим наблюдением?
– Где?
– Да хотя бы в том поселке, – сказала я, глядя вдаль через лобовое стекло.
– Конечно, лучше вернуться домой. Мне кошку покормить надо.
– Ну, кошка – это, конечно, аргумент в пользу первого варианта. Только было бы гораздо спокойнее, если бы ты поговорила по телефону с Касаткиными при мне.
– А я точно не знаю, когда они мне позвонят. Может, завтра, может, послезавтра или вообще через неделю. Но вы не волнуйтесь, я все сделаю, как надо.
– Ладно, ожидание звонка действительно может затянуться надолго. Морить голодом твою кошку мы, конечно же, не будем. Но мне придется подстраховаться и поставить в твой мобильник «жучок».
– Какой еще «жучок»?
– Который будет передавать все твои телефонные разговоры. Надеюсь, ты понимаешь, какая именно беседа интересует следствие?
– Конечно.
– Но учти: когда Касаткины тебе позвонят, тебе придется говорить им исключительно то, что я тебе сейчас подскажу.
– Я это уже поняла.
– Молодец! У тебя как дела с памятью?
– Не жалуюсь.
– Тогда запоминай, если что-то покажется непонятным, спрашивай сразу. – И я изложила Гакаевой сценарий ее общения с Касаткиными, причем с ремарками о том, в каком месте какая у нее должна быть интонация. – Ну что-то в этом духе. А теперь давай порепетируем. Я говорю за Машу, а ты мне отвечаешь. Понятно?
– В принципе понятно.
Первая репетиция прошла из рук вон плохо. Карина совершенно не умела брать инициативу разговора в свои руки, поэтому не донесла до своей собеседницы и половины той информации, которую Маше следовало узнать. Вторая попытка прошла чуть лучше. Девушка передала на словах все, что должна была сообщить Машке, но вот с эмоциональным наполнением возникла проблема, точнее эмоций в ее голосе не было совсем. Карина просто перечислила все необходимые факты, словно зачитала их по бумажке, и это прозвучало крайне неубедительно. Пришлось нам повторить весь диалог в третий, четвертый и даже в пятый раз.
– Уже намного лучше. Ну что ж, давай свой мобильник. Кстати, какой у тебя номер? – запоздало осведомилась я.
Карина назвала его и вынула из сумки довольно-таки скромную модель сотового телефона. Я тут же позвонила ей со своего аппарата. Заиграла наивная детская песенка, кажется, из какого-то советского мультика. Вот уж, воистину, по мелодии мобильника можно судить о мировоззрении его обладателя. Убедившись, что Гакаева меня не обманула, я взяла ее аппарат, открыла заднюю панель и пристроила в недрах телефона прослушивающее устройство. Хорошо, что я прихватила его с собой. Впрочем, чего только в моей сумке не было! Там имелся целый арсенал всяких шпионских прибамбасов.
– А если Касаткины не позвонят, а просто заявятся ко мне в гости?
– Они же в Турции, – усмехнулась я.
– Теперь я и сама в это не слишком-то верю.
– И правильно делаешь. Карина, если тебе придется разговаривать с Касаткиными не по телефону, а в реале, это совершенно ничего не меняет. Ты скажешь им все то же самое, а потом, при первой же возможности, позвонишь мне. Поняла?
– Поняла.
– Ну вот и замечательно! Теперь я отвезу тебя на то же место, откуда «похитила».
– Вы тогда сказали о каких-то фотографиях, – вспомнила Карина.
– Не бери в голову, это уже неактуально, – сказала я, завела мотор, развернулась и поехала в город.
* * *
Домой я попала уже в четвертом часу дня. Наскоро пообедав, я позвонила Косицыну.
– Алло! – сказал он.
– Геннадий Петрович, это опять я. Мы можем с вами сегодня встретиться?
– Вы будете одна или опять с этой дистрибьюторшей?
– С кем? – не сразу сообразила я.
– Если я не ошибаюсь, это была Ирина – распространительница биодобавок фирмы «Оушен-клуб», которую мы безуспешно разыскивали! Я ее несколько раз встречал в фойе бассейна, и мать Игоря Масленникова так ее и описывала – невысокая девушка лет двадцати, восточной внешности, с длинными густыми волосами.
– Вообще-то девушку, с которой я к вам приходила, на самом деле зовут Кариной, но, скорее всего, это была она. Геннадий Петрович, я как раз о ней хотела с вами поговорить, и не только о ней. Это очень важно.
– Ладно, давайте встретимся в половине седьмого. Подъезжайте к этому времени к моему офису. Уж простите, но раньше я сегодня вряд ли освобожусь.
– Все нормально. Меня как раз устраивает это время.
Поговорив с Косицыным, я позвонила Хохловой.
– Слушаю вас, – ответила она.
– Анастасия Валерьевна, у меня наконец-то появилась возможность поговорить с вами…
– Татьяна Александровна, к сожалению, я сейчас занята. Мы едем на очередные переговоры с арендодателем. Я вам позвоню, как только освобожусь. – Клиентка не сказала, с кем именно она туда едет, но я догадалась, что с Орловым.
– Хорошо, – сказала я и отключилась.
Хохлова перезвонила мне через час с небольшим и радостно сообщила:
– Таня, у меня очень хорошие новости – договор аренды продлен еще на пять лет! Я знала, что Константин Павлович мне в этом поможет! Хоть один вопрос удалось решить положительно. А вы чем сегодня занимались?
– У меня тоже день прошел благотворно. Я встретила в больнице одну особу, которая по просьбе вашей бывшей сотрудницы собиралась передать Дмитрию Олеговичу апельсины.
– Он их обожает, – заметила Хохлова, не сразу въехав в ситуацию.
– Увы, апельсины оказались такого плохого качества, что их пришлось выкинуть. Но сначала я отдала их на экспертизу. Они оказались до такой степени накачаны химикатами, что лаборантка, сделавшая анализ, даже за голову схватилась.
– Вот как! И что же это была за особа? Я ее знаю?
– Только с моих слов. Это Карина, воспитанница детдома, которую Коробова заставляла коротко стричься.
– Это из-за нее на голову учительнице вылилось ведро краски, – вспомнила Анастасия Валерьевна. – Что же, Касаткины весь детдом против меня с Димой настроили? Сначала Волгарев, потом эта…
– Не волнуйтесь, Гакаева раскаялась и теперь будет помогать не своим приятелям, а нам. В общем, я разработала одну операцию. По телефону о ней не расскажешь. Если все пройдет гладко, мне удастся убить сразу двух зайцев – и Касаткиных схватить за руку, и раскрыть глаза вашему мужу на происходящее.
