Елизавета Павловна поддерживала знакомство с дедушкой и бабушкой Дениса, и иногда они с Маргаритой приходили в гости или приглашали к себе. Взрослые пили чай и разговаривали, а молодежь играла в карты или шахматы. Денис не любил эти длинные вечера, наполненные сдерживаемой скукой и пустыми беседами о погоде или последнем фильме. Маргарита проигрывала ему и в карты, и в шахматы, и он пришел к выводу, что тело у нее гораздо привлекательнее, чем ум. Говорить с ней было явно не о чем, а то, что он задумал, невозможно было осуществить в присутствии взрослых.
Однажды, Елизавета Павловна пригласила в гости одного Дениса. Она явно ему симпатизировала и называла его «демоном[20]», имея в виду Лермонтовский образ. Маргарита напекла пирогов с вишнями и малиной, заварила чай с мятой. Стол накрыли на веранде, которую продувал теплый ветерок, принося из сада запах крапивы и зеленых яблок. Высоко в прозрачно-зеленом небе стоял тонкий серп месяца, сверкая, как драгоценность в короне восточного владыки.
Приехал полковник Алфеев, привез ветчину, сливочное масло, торт и несколько бутылок белого вина. Вино было холодное и слегка кружило голову. Елизавета Павловна все время смеялась, особенно, когда полковник целовал ей руку. У Маргариты раскраснелись щеки, и, когда она наклонялась, в вырезе платья виднелась грудь. Денис умел наблюдать, и заметил, как полковник несколько раз посмотрел туда, в вырез Маргаритиного платья, и как напряглось его выбритое, волевое лицо, с тяжелым раздвоенным подбородком.
Стемнело. Елизавета Павловна пригласила всех в дом, в просторную комнату с коричневыми шторами и старинным диваном у печки. На стенах комнаты висели фотографические портреты женщин с пышными прическами, в театральных костюмах; мужчин во фраках, в старомодных меховых шубах.
– Это мой дедушка, знаменитый тенор! Он даже в Большом пел, – сказала Елизавета Павловна, зажигая свечи в бронзовых канделябрах. – У нас вся семья музыкальная!
В доме было электричество, но хозяйка любила проводить вечера при свечах.
– Как в старые добрые времена! – говорила она, вспоминая, как к ним в гости приходили певцы, художники и композиторы, кажется, бывал даже сам Рахманинов[21] .
Этого она, разумеется, помнить не могла, а знала по рассказам родственников, в основном, уже покойных.
– Маргарита нам сейчас что-нибудь сыграет!
Елизавета Павловна достала из футляра виолончель, и началось сказочное представление. Денис удивлялся тому, как можно не понимать, насколько возбуждающе выглядит женщина, играющая на виолончели, обнимающая ее ногами под чужими взглядами, особенно, если она в коротком платье и у нее такие колени, как у Маргариты.
Денис уселся в углу дивана, в полумраке, так, чтобы все видеть, оставаясь незаметным. Вкрадчивые, низкие и жаркие звуки виолончели будили, Бог знает, какие чувства и ощущения. Он испытывал все нарастающее волнение и взглянул на полковника. Тот, не отрываясь, смотрел на Маргариту, на ее обнаженные колени, на склоненную линию шеи и медленно наливался желанием. Денис не мог этого знать, он это чувствовал, почти физически, как мутной пеленой заволакивает сознание полковника предвкушение обладания, его смертельная сладость, как он взглядом раздевает Маргариту, с наслаждением, с животной жестокостью обрушивается на нее своим сильным телом, как…
– Он думает о том же, что и я! – осенило вдруг Дениса. – Как это получилось? Неужели, мои мысли передались ему? Или это, наоборот, я переживаю его внутреннее состояние?
Так и не ответив себе на поставленный вопрос, Денис продолжал плыть на волнах «Элегии», которую играла Маргарита, совершенно не догадываясь о том, какие чувства вызывает у мужчин, – зрелого и юного.
Елизавета Павловна мечтательно слушала свою дочь, уносясь в глубины своего собственного мира, поэтического и немного печального, окрашенного в пастельные тона. Денис улавливал и ее настроение тоже, и оно несколько умиротворяло его, приглушая ревущее и рвущееся наружу пламя.
Возвращаясь домой, он видел, как полковник выезжает из ворот соседской дачи, как Маргарита и ее мама провожают его, как он выходит из машины, прощается, как целует в щеку Елизавету Павловну, а сам в это время смотрит мимо нее, на Маргариту, и во взгляде его горят неутоленное желание и боль. Потом, пыля по дачной дороге, «Волга» полковника скрывается за поворотом, исчезает из поля зрения…
Денис в эту ночь не смог сомкнуть глаз. Он был уверен, что с полковником происходит то же самое: он ворочается без сна в своей постели, а рядом с ним спит женщина, его жена.
То, что полковник женат, было известно Денису из подслушанных им разговоров Елизаветы Павловны и его бабушки. Вадим Алфеев занимал какой-то высокий пост в Москве, и развод мог серьезно повредить его карьере, если не разрушить ее совсем. Во всяком случае, так он не раз говорил маме Маргариты, а она ему, конечно же, верила.
Как бы то ни было, с этого «музыкального вечера» полковник стал приезжать все чаще и чаще, привозить продукты и подарки для Маргариты и ее мамы. С одной стороны, Денису было забавно наблюдать за поведением Вадима Алфеева, который запутался в своих чувствах, попал в капкан Маргаритиной молодости, в чем, наверняка, не смел признаться даже самому себе. Он даже немного похудел и побледнел, «спал с лица», как метко выразилась бабушка Дениса.
– Видать, работа у него нервная, – говорила она деду за чаем.
– Ну да, ну да, – отвечал старый вояка. – Армия, она всего человека требует, без остатка!
И только один Денис знал, что на самом деле происходит с бравым полковником.
С другой стороны, участившиеся визиты Алфеева могли помешать его планам. Вернее, даже не помешать, – Денис был твердо убежден, что этого просто не произойдет! – а усложнить их выполнение. Но возникающие то тут, то там, сложности делают игру еще более интересной и захватывающей! Поэтому Денис не огорчался, а продолжал намеченное.
Вот и этим утром он занял, как обычно, место на своем наблюдательном пункте, в непролазных зарослях барбариса и шиповника, чтобы видеть и слышать все, что происходит у соседей. Денис был в шортах, и ему здорово надоедали насекомые. Хорошо, что он надел рубашку с длинными рукавами! Под рубашкой он спрятал дедов немецкий нож в чехле, на всякий случай.
Похоже, сегодня ему, наконец, повезло! Рано утром приехал полковник на своей машине, привез продуктов, и Елизавета Павловна попросила, чтобы он взял ее с собой в Москву. Денис едва мог расслышать, о чем они говорили, из-за визга пилы. Дедушка решил заняться заготовкой дров, и пригласил двух мужиков с бензопилой, которые должны были распилить целую кучу бревен. Бревна эти привезли еще вчера, и так много, что пройти по двору было практически невозможно.
Денис сразу смекнул, что ему это на руку. Даже если Маргарита вздумает кричать, – пусть себе вопит во все горло, сколько угодно! Все равно никто ее не услышит. Бревен столько, что их хватит пилить до самого вечера, а за это время он успеет сделать все, что захочет.
Пока Денис раздумывал, где ему лучше осуществить желаемое, в доме или в саду, за сараем, – Маргарита вышла во двор, расстелила на солнышке старое одеяло и улеглась на нем читать книгу. Платье она снимать почему-то не стала. Очертания ее соблазнительного тела заставили Дениса покрыться нервными пупырышками.
– Все! Теперь или никогда! – сказал он сам себе, зачем-то поправил нож под рубашкой и только начал пробираться через кусты, как что-то его насторожило.
У него был превосходный слух, и он уловил, что к противному визгу бензопилы прибавился еще какой-то знакомый звук. Неужели?.. О, черт, черт! Только не это!
Денис вытянул шею, как мог, и убедился, что «предчувствия его не обманули», – к воротам соседской дачи бесшумно подкатила «Волга» Вадима Алфеева. Бензопила заглушала все, и только тончайший слух Дениса, обостренный до предела нервным возбуждением, смог уловить приближение машины.
Маргарита ничего не услышала, и только случайно подняв голову, увидела въезжающий во двор автомобиль, что ее несказанно удивило. Она сначала не поверила своим глазам, и машинально опустила голову, продолжая читать, но потом снова поглядела на черный автомобиль, отложила книгу и нерешительно встала.
Денис отметил, что полковник загнал свою «Волгу» в самые заросли, так, чтобы с дороги ее не было видно, и решил, что это неспроста.
Маргарита все так же растерянно стояла и смотрела. Полковник вышел из машины и подошел к ней. В руках у него была бутылка вина и фрукты. Он что-то негромко сказал Маргарите, и они медленно пошли к дому. Полковник продолжал что-то говорить ей, наклоняясь к самому уху, что было оправданно, так как пила звенела на всю округу, – а девушка кивала головой, видимо, соглашаясь. Они скрылись в доме, и полковник, оглянувшись, закрыл за собой дверь.
