Ознакомительная версия.
Эрдель смеялся открыто. Его желтое морщинистое лицо кривилось:
– Светлана! Как хорошо я ее помню! Крашеная блондинка, вся в драгоценных камнях, будто корона святого Вацлава! Вечно заводила любовников, одного за другим, ведь Лыгин ее свободу не ограничивал. А вот о нем самом я ничего никогда не слышал… Исключая слухи о вас…
– И вы верили?
– Нет! – твердо ответил коллекционер. – Он же был бесноватый, этот мнимый барон Варнбюлер. Ему нормальная женщина в любовницы не годилась. Требовался или уж совсем примитив для кухни и постели, типа Светланы, или одержимая девственница в доспехах, чтобы ее можно было возвести на алтарь или на костер, как Жанну Д’Арк. Вы, Саша, ни то, ни другое.
– Почему вы сказали – «мнимый барон»? – насторожилась Александра, пропустив мимо ушей рассуждения о женщинах. – Разве он не был сыном пленного барона Варнбюлера? Вы знаете эту историю?
– Разумеется, – с наслаждением подтвердил Эрдель. – Из первоисточника, от покойной матушки Лыгина. Она была очень дружна с моей мамой, царствие небесное им обеим!
Он перекрестился на церковь, возле которой они стояли в пробке.
– Почему «мнимый»? – повторила женщина.
– Отец бедняги Лыгина не был никаким бароном, Сашенька. Варнбюлером – да. Но самым обычным, рядовым Варнбюлером. Из потомственных баварских колбасников.
Александра с ужасом ощутила выступившие на глазах едкие слезы. Рухнул очередной воздушный замок, воздвигнутый Лыгиным и вокруг Лыгина.
– А мне говорили, что он сын настоящего барона, – произнесла она, собравшись с силами. – Кому верить?
– Густаву Майринку, – хладнокровно ответил старый коллекционер.
– Вы смеетесь? – с негодованием спросила женщина, но Эрдель качнул головой:
– Нет, нет и нет. Смеялся над нами покойник, пусть земля ему будет пухом! – Он вновь перекрестился на церковь и вовремя – машина тронулась, черные купола старинного храма проплыли мимо. – Его навело на эту шутку случайное совпадение фамилий. Господин Карл Варнбюлер, незаконный и ничем не примечательный папаша Лыгина, был полным тезкой другого Варнбюлера, барона Карла фон унд цу Хемминген, незаконного же отца австрийского писателя Густава Майринка. Вот и все.
– И все… – машинально повторила Александра.
– А что, неужели Лыгин опять эту ересь рассказывал? – полюбопытствовал Эрдель.
– Лыгин? – с трудом очнулась женщина. – Нет… Правда, имя барона я слышала от него, но в другой связи…
– А я уж удивился. Он фантазировал так в ранней юности, пугая и расстраивая свою маму. Она полагала, что, распространяя слухи о разных там немецких баронах, мальчик закрывает себе дорогу в институт. А после сам Лыгин, очевидно, сообразил, что история никакой проверки не выдерживает. Но, видите, успел пустить ее в народ. Кое-кто ему поверил, раз это окольными путями дошло и до вас.
– Я тоже поверила, – сквозь зубы проговорила Александра.
– Вы расстроились?
– Нет, Евгений Игоревич, – помолчав, ответила она. – Меня все это, в общем, не волнует. Просто жутко становится, когда от человека ничего не остается. Будто сжимаешь в горстях песок, пытаешься его удержать. А он сыплется, убегает между пальцами…
– Поначалу всегда так, – утешил ее коллекционер. – Это осыпается шелуха – легенды, сплетни, ложь… Но что-то останется, Саша. Что-то всегда остается.
Они прибыли на Троекуровское кладбище в пять минут второго, но, найдя участок, никого там не встретили. Могилу уже зарыли, на свежем глинистом холмике лежали венки. По ветру шуршали черные шелковые ленты. Одна сторона оградки была снята, рядом на лавочке сидел мужчина в пуховике и, надвинув на лоб зюйдвестку, курил. На рыжей обледеневшей траве у его ног лежали лопаты и кирка.
– Что, уже все кончилось?! – воскликнула Александра, подойдя ближе.
– Было б чему, – равнодушно сплюнул мужчина. – Полчаса назад закопали. И народу-то совсем не собралось.
Эрдель вопросительно указал на многочисленные венки, и могильщик мгновенно понял:
– С курьерами прислали.
– Но что случилось? – недоумевала Александра. – Почему передвинули время? Почему не предупредили?
– Дамочка, да я-то откуда знаю? – Могильщик прижал руку к груди. – Мы с товарищем зарыли могилу, наше дело маленькое. А назначено было правда на час. Но в последний момент время изменили.
Александра набрала номер Олега. Его телефон оказался выключен. Она предприняла попытку дозвониться до Лизы – та же картина. Позвонив Светлане, долго выслушивала протяжные гудки, но никто не ответил.
– Хоронили двое, мужчина и женщина, – охотно делился могильщик. – Женщина такая эффектная… Блондинка. Мужчина высокий, плотный, волосы темные.
– Олег и Светлана. – Александра сунула телефон в карман и повернулась к Эрделю, молча созерцавшему могилу. – Почему не приехала Лиза?! Она так любила отца!
– А позвонить ей можно?
– Телефон выключен. Почему никто больше не пришел? Почему вдруг перенесли похороны? Случилось что-то очень серьезное.
Эрдель пожал плечами. Могильщик, выбросив окурок и собрав инструменты, поплелся к зданию конторы, белевшему вдали за облетевшими деревьями. Александра чувствовала себя абсолютно одинокой. Никому не было дела до случившегося. Женщина понимала, что Эрдель, пришедший из вежливости, вряд ли будет терзаться теми же вопросами, что она.
– Надо бы съездить к Светлане, – неуверенно произнесла Александра.
– Бог ты мой, зачем? – Эрдель, склонившись над могилой, читал надписи на лентах. – Я смотрю, многие отметились. Но никто не соизволил явиться лично.
Александра вдруг осознала, что адрес вдовы ей неизвестен. «Квартира где-то в Сокольниках… Иголка в стоге сена!»
– Тогда поедем на Яузский бульвар, – решила она. – Там живет Лиза. Я беспокоюсь за нее, понимаете?
– Не очень, – честно ответил Эрдель.
– Если отвезете, расскажу по дороге. – Видя, что мужчина колеблется, Александра, неожиданно для себя самой, схватила его за рукав пальто: – Мне нужно это рассказать! То, что я узнала в последние дни, просто душит меня!
– А вы уверены, что я должен это узнать? – Коллекционер не сводил с нее пристального взгляда.
– Да! У вас почти такой же молитвенник, как тот, что я пыталась продать вам. Вчера я изучила свой… Помните, я вам когда-то говорила, что из него вырезана заупокойная месса? Так вот, она нашлась. Постойте, это вас заинтересует! – Александра заметила раздраженное движение коллекционера. – Вырезанная месса оказалась из вашего молитвенника! Там Святая Жоанна. А в ваш молитвенник вшита моя месса, с Девой Марией.
Эрдель переменился в лице. Александра, дрожа всем телом, не то от волнения, не то от пронизывающего ветра, продолжала:
– Кто-то вырезал и переменил мессы. Я не знаю кто. Лыгин говорил, что не делал этого. И даже после всех обманов, которые вскрылись, я продолжаю ему верить. Если бы он сделал это, то не стал бы скрывать. И теперь, стоя возле его могилы, я повторяю: это явно сотворил не он. Молитвенник попал к нему уже испорченным. Угадайте, от кого Лыгин получил книгу?
– От… кого? – хрипло спросил Эрдель, загипнотизированный напором художницы.
– От Олега Буханкова. Да-да, от того, кто продал и вам порченый молитвенник. Олег мой старый знакомый, мы учились вместе в Питере, в Академии художеств. В ту пору не было парня тише и скромнее. Впрочем, я не знала его толком. Он поклялся мне, что «молитвенник Джейн Грей» – находка всей его жизни. Но Джейн Грей вовсе не нуждалась в католическом молитвеннике, так как была протестанткой. Это сразу пришло мне в голову, но он сумел меня переубедить. Впрочем, мне самой нравилось верить в эту выдумку. Олег лгал и не только в этом. Он явно САМ вырезал страницы в обоих молитвенниках и отдал книгу Лыгину уже в испорченном состоянии. Вашу книгу он попытался замаскировать под целую. Кто, кроме него, мог все это проделать?! Когда вы купили молитвенник?
Эрдель покрутил шеей, словно его душил шарф:
– Прошлым летом.
– Тогда же и Лыгин отдал мне молитвенник для продажи. Значит, Олег одновременно сбыл с рук обе книги…
– Но что за комедию он устроил с заупокойными мессами?! – воскликнул коллекционер. – Зачем ему надо было портить себе репутацию, рисковать ссорой со мной, с Лыгиным, с вами?!
– Не знаю… – устало проговорила Александра. – На этот вопрос может ответить только сам Олег. Но комедия, Евгений Игоревич, закончилась очень скверно. Месса со святой Жоанной обнаружилась на письменном столе Лыгина, на даче, вся испачканная кровью. Правда, не его собственной, а вороньей. Вскоре после этого погиб и сам Лыгин. Он приносил жертвы Бафомету, слышали о таком герметическом божестве?
Эрдель поднял руку, словно собираясь отгородиться, но тут же опустил ее:
– Что за история? Впервые слышу, чтобы Лыгин этим занимался!
– Это одна из историй, которые мне пришлось проглотить в последние дни. – Женщина взглянула на часы. – Одна из горьких пилюль, от которых меня уже выворачивает…
Ознакомительная версия.
