Ознакомительная версия.
— Частный? И на кого вы работаете?
— На Александру Игоревну Воронцову, — сказала я.
— На Сашеньку… Что ж, тогда подходите. Поговорим. Вы нас найдете? Дело в том, что я не могу уйти сейчас с работы…
— Это меня вполне устроит, — заверила ее я, поскольку ничего лучше и придумать было нельзя. Посмотреть на ту самую службу, где Мария Тумановская проводила так много времени, было большой удачей, на которую я и рассчитывать-то не могла!
Договорившись с Анной Воронковой, что через полтора часа она будет ждать меня у входа в здание, я повесила трубку и начала собираться.
— Ну и как? Удача не замедлила себя ждать? — лукаво поинтересовался Лариков.
— Вот только давай обойдемся без насмешек, — попросила я. — Ты же сам говорил, что немного самостоятельности мне не помешает…
— Ах, ну конечно, — иронически рассмеялся он. — «Орленок учится летать»… Нет, что ты, я искренне желаю тебе удачи, вот только не очень верю в обоснованность твоих умозаключений.
— А у меня их пока нет, — развела я руками. — Подходите попозже, может, завезут…
Послав ему воздушный поцелуй, я вылетела за порог.
Воздух все более наполнялся весной, и от этого мое настроение, невзирая ни на какие обстоятельства, улучшилось.
— В конце-то концов, мы прорвемся, — пообещала я невидимому Воронцову. — Так что не надо раньше времени вешать нос!
* * *
Ехать пришлось буквально к черту на рога.
Сначала я долго тряслась в трамвае, потом так же долго тащилась в троллейбусе, и когда вокруг наконец-то появилось энное количество серых и мрачных домов, свидетельствующих, что я — в Пионерском, то, облегченно вздохнув, я погрузилась еще в один автобус и проехала пять остановок.
Вот теперь первая часть моих мытарств, кажется, закончилась.
Аня Воронкова на фоне серого здания с высоким забором казалась настолько ярким пятном, что я сразу ее выделила.
Она стояла в накинутой на плечи белой шубке из искусственного меха и курила напряженно всматриваясь в прохожих, явно поджидая меня.
— Анна Андреевна? — позвала я ее.
Она обернулась.
На ее красивом личике расцвела улыбка.
— Здравствуйте, — кивнула она. — Вы тот самый грозный детектив?
— Насчет грозности у меня явно недобор, — развела я руками.
— И слава богу! — рассмеялась Аня.
— Меня зовут Александрой, — сообщила я.
— Пойдемте, Александра, — она легко взбежала по ступенькам на таким высоченных шпильках, что я застыла в немом восхищении.
Двигаться с такой пластикой и без каблуков-то у меня вовеки не получилось бы, а на этаких шпилечках я бы уже давно пропахала носом асфальт!
* * *
— Вот мой кабинет, — она открыла дверь. — Здесь нам никто не помешает, я надеюсь. Как я понимаю, разговор-то у нас получится долгий? И конфиденциальный… Значит, Сашка решила нанять вас? Уф! Я до последнего времени думала, что она не сомневается в виновности отца!
— Нет, что вы, — заверила я ее. — Мне, наоборот, показалось, что Саша в это не верит.
— Слава богу, — сказала она и протянула мне пачку сигарет «Уинстон». — Курите?
— Спасибо, — поблагодарила я, вытаскивая сигарету из пачки.
— Когда куришь, легче говорить, — призналась она, затягиваясь. — Значит, так. Я с самого начала вам скажу одну вещь, которую говорила и Ванцову. В то, что это сделал Игорь, я не верю, не верила и никогда не поверю. Даже если мне представят все улики, даже если приведут ряд неоспоримых доказательств его вины — я не поверю. Он этого сделать не мог!
— Ну и ладно, — кивнула я. — Я не буду вам возражать. Я как раз собираюсь доказать его невиновность.
— Поэтому я и согласилась на встречу с вами, — проговорила она. — Прежде всего потому, что вы в какой-то степени моя надежда на восстановление справедливости. И мне очень хочется, чтобы у вас это получилось.
— Тогда давайте договоримся, что вы будете откровенны.
— А вам со мной вообще в этом плане повезло, — засмеялась она. — Откровенность — это в некотором роде моя болезнь. Ужасно люблю лепить правду-матку, даже зная о последствиях оной глупости! Так приступим к нашему разговору или запустим еще парочку-троечку «подводных камешков», помогающих определить, какие мы с вами?
Я посмотрела на нее. Она была теперь совершенно серьезной.
Мой ответ не надо было произносить вслух, она поняла его и так.
— Саша, — тихо сказала она. — Надеюсь, вы понимаете, что у вас есть только один путь доказать невиновность Игоря Александровича? Найти настоящего убийцу…
Я улыбнулась в ответ.
— Именно это я и намереваюсь сделать.
Она посмотрела на меня с интересом, собираясь что-то сказать, ее губы шевельнулись, но беззвучно. Видимо, она передумала и только, глядя мне в глаза, сказала:
— Это может быть опасным предприятием — то, что вы задумали.
— Ну, к этому мне не привыкать. Не думаю, что это так уж опасно!
— Очень опасно, Саша, — развела она руками. — Может быть, вы сами догадываетесь, почему сейчас Игорь молчит? Почему он, вместо того чтобы раз и навсегда покончить с этими инсинуациями и объяснить происшедшее, предпочитает молчать?
— Психологическая реакция, — ляпнула я и тут же устыдилась собственной наглости.
Все-таки из нас двоих психологическое образование-то у моей собеседницы!
— Я могу ошибаться, — сказала Аня. — Ошибаться могут все люди, но мне все-таки кажется, что это не так. Он боится за своих детей, поэтому молчит. А из этого вытекает одно — он знает или догадывается, кто стоит за этим убийством. И не хочет с этой личностью связываться!
— Вы говорите о Саввине и Багдасарове?
— Я не знаю, Сашенька, честное слово! Может быть, это Саввин. Может быть, Багдасаров. А может, и Борис Берман. Все трое, в разной степени, и вправду были Машиными врагами. Саввин всерьез не мог понять, что проститутки, которых избили его ребята, тоже люди, а Берман… Этот тип вообще темная лошадка. Саввин — просто дебильный бандит, превратившийся волей «экономических реформаций» в крупного бизнесмена, а вот Берман…
Я вытаращилась на нее в немом изумлении.
Нет, я не думала о Бермане! На меня и в первый раз, когда я увидела его фамилию среди врагов Маши Тумановской, как лавина обрушилась. Впрочем, может быть, у них были просто разногласия?
Во всяком случае, я не относилась серьезно к нему, как к возможному убийце или организатору убийства. Хотя люди, знакомые с ним, говорили мне, что сейчас он очень изменился. Говорят же, что власть и деньги портят людей. Но в моей памяти Борис Евгеньевич все-таки оставался человеком добрым и порядочным — и представить мне его другим было трудно, да и не очень-то хотелось.
И вот теперь — новый сюрприз!
— Его имя вообще для меня явилось полной неожиданностью, — призналась я. — Я никак не могла ожидать, что он окажется врагом Тумановской.
— И тем не менее оказался, — вздохнула она. — Более того, ее очень яростным врагом. Впрочем, вы ничему не будете удивляться, если узнаете одну вещь — главный врач…
Она замолчала внезапно и достала еще одну сигарету.
— Саша, эти данные до сих пор считаются непроверенными. Машу обвиняли в клевете. Все те, кто обратился к нам за помощью, потом отказались от собственных показаний. И тем не менее — я думаю, что это дело его рук.
— В чем Маша обвиняла Бориса Бермана? — спросила я, уже догадываясь об ответе.
Нет, этого…
Я прекрасно его помнила. Детский кардиологический центр. Мой отец ведь был его хорошим знакомым!
Борис Евгеньевич был очень интеллигентным, по крайней мере, пока не стал одним из самых влиятельных и богатых людей в городе.
— Саша, вы уже догадались?
— Нет, — постаралась я защититься от догадки.
— Что ж, тогда я вам скажу… Маша обвинила Бориса Евгеньевича Бермана в педофильше!
Ну, вот — слово произнесено и, как бы мне ни хотелось обратного, может быть правдой.
Я прикрыла глаза.
— Нет…
— Да, Саша! К нам обращались четыре девочки и два мальчика. Все шестеро были его пациентами. У всех на теле были синяки и следы насилия!
— Но он не мог!
— Саша, вы хотите найти убийцу Марии?
Она смотрела на меня внимательно, и в глубине ее глаз уже появились первые ростки презрения.
— Что ж, значит, вы тоже не можете поверить в то, что респектабельность и положение в обществе неплохо совмещаются с пороками?
— В это я верю. Но в то, что Борис Евгеньевич…
— Ладно, — смягчилась она. — Давайте начнем сначала. Может быть, тогда нам будет легче понять друг друга. С самого начала, как я познакомилась с Машей Тумановской… А уж потом, когда наша история дойдет до появления господина Бермана, мы с вами подумаем, может ли этот человек быть убийцей. Потому что пока мне кажется, что мы говорим о разных людях, Сашенька!
Ознакомительная версия.
