Ознакомительная версия.
И эта мысль внезапно поразила его до глубины души, пронзила, взбудоражила. Породила вихрь сопротивления всему, ранее казавшемуся разумным и правильным. Наполнило его огромное тело сопротивлением и уверенностью, что он сможет преодолеть всё.
Заслышав шаги, Мона вышел из дверей. Индейцы спали чутко. Вскакивали мгновенно. Удивился, впервые увидев Будду в трусах, но виду не подал.
— Мона, мне нужно в Манаус. Понимаешь? Срочно нужно! — гость теребил индейца за плечо. Тот шатался, не понимая. Крутил головой, улыбался. Затем стал серьёзным, взял Михаила за рукав и повел обратно.
По дороге тот очухался, заметил, что идёт босиком, в трусах. Аяш стояла на крыльце.
— Скажи ему, что мне срочно надо в Манаус. У него моторная лодка в порядке? — Михаил нервно надевал короткие штаны. Ступня не попадала. Прыгал на одной ноге.
— В порядке, но у него другие планы. Он собирается навестить свою сестру.
— Аяш, объясни ему — мне надо домой срочно, сейчас. Понимаешь? Никого не осталось. Они убили всех моих друзей! — неожиданно осознал смысл собственных слов, замолк. Погрузился в чёрную непроницаемую тоску и безразличие. Но снова выкарабкался — ведь это из-за него убили Лили! Оставили ребёнка на престарелых родителей и слепую бабку. Он должен бороться, а для этого надо вернуться, и пусть это будет в последний раз, но он покажет, что не боится. Успеет проститься с Лили и навестить родителей. А там уж…
Девушка взволнованно переводила. Жестикулировала. Наконец убедила.
— Это двое суток с ночёвкой. С рассветом можете двинуться.
— Нет-нет! Сейчас! Возьмём у твоего отца прожектор. Будем идти ночью, я сяду за мотор…
Аяш перевела. Индеец пожал плечами и согласно кивнул, что-то пробормотал.
— Он ждет тебя на берегу, — голос девушки стал обречённым, — я соберу тебе продукты.
Аяш вернулась в дом.
Михаил не видел её заплаканного лица и слез, не слышал периодических всхлипываний. Он метался по дому, разыскивая свои вещи, складывал в сумку. Под конец запихнул продукты, собранные Аяш, и метнулся из дома. Остановился на пороге. Обернулся. Аяш бросилась ему на шею, запричитала.
— Прости меня, — Михаил прижимал девушку к своему животу, — прости. Я должен вернуться в Россию, понимаешь, должен! Прости.
Аяш выскользнула из его объятий, метнулась в дом. Схватила карандаш и стала чирикать на обрывке бумаги.
— Вот, возьми, — она запихнула бумажку в карман Михаилу, — это электронный адрес нашей деревни. Напиши мне!
…Дорога была долгой. Лодка перегружена канистрами с бензином. Спали по очереди — заворачивались в гамак, ложились прямо на днище.
На причале достал из портмоне оставшиеся наличные. Пересчитал. В переводе получалось долларов триста. Разочарованно сунул их в карман. Поймал такси и поехал в аэропорт, даже не поблагодарив Мону.
Банковская карта долго не активировалась. Пришлось звонить в центральный офис, вспоминать условные слова, называть девичью фамилию матери. Наконец, все пароли были пройдены. Проверил: деньги на карту не переводились, только то, что было. Значит — фирме конец! Подумал, что попрощается с Лили — и в деревню — к родителям. Успеть свидеться. Билет с двумя пересадками до Санкт-Петербурга в кармане. Вскоре увидел нужный номер стойки регистрации и успокоился. Сел напротив и задремал.
Неожиданно кто-то тронул Михаила за плечо. Открыл глаза. Знакомый полицейский в чёрных очках капельках внимательно заглядывал в лицо. Что, снова Рио? Но этот по-английски попросил паспорт. Улыбнулся. Золотые зубы! Нет, видимо, другой.
Открыл протянутый Михаилом документ. На губах появилась ухмылка. Показал знаком следовать за ним.
«Как я забыл, что меня ищут? — вспыхнуло в голове, в душе — разочарование, — надо было отрастить бороду». Тут же обрушились все планы. Если они убили Лили, значит, я уже точно в международном розыске. И что же теперь? Конвой, суд, депортация и тюрьма. Но за что? Какое преступление я совершил. Меня просто подставили…
Та энергия, с которой он преодолевал долгий путь из индейской деревни, в мгновение пропала. Михаил ощутил, как силы покинули его. Пол зашатался. Пришлось опереться на стену. В голове появился звон. Полицейский обернулся и тоже остановился. Снял очки. В глазах — сочувствие к великану. Встал рядом, внимательно разглядывая задержанного. Помог идти дальше, взяв под руку. Миновали один зал, другой. Михаил бездумно глядел на людей. Они совсем не казались ему веселыми, как было по прилёте.
Взгляд упал на спину девушки у стойки регистрации. Легкая, полупрозрачная кофточка, джинсы в обтяжку, на руках большой пакет.
Автоматически посмотрел пункт назначения — Лиссабон. Ну да — смугленькая. И тут девушка как-то узнаваемо мотнула головой, повернулась в профиль. Черные волосы, стриженные под сессон, встрепенулись, загнутый уголок метнулся на щёку. Блеснули черные большие глаза. Она! Господи!
— Диана! — воскликнул Михаил.
Девушка повернулась. На руках — младенец.
— Мигель! — бросилась навстречу. — Милый!
Больше сказать ничего не могла. Прижалась свертком. Зажала между двух тел. Михаил обнял обоих. Почувствовал, как они легки и душисты. Слёзы потекли по щекам.
Полицейский от неожиданности шарахнулся в сторону, стал смотреть.
— Где же ты был, — шептала она, гладя его дрожащей рукой по волосам, щекам, губам, — я ждала… мы тебя ждали! Вот посмотри — это мой Бог. Он был во мне. Понимаешь, почему я отдала Будду?
— Это наш ребенок? — Михаил почувствовал в горле комок.
— Да, это наша девочка, Ева. Я нашла её. Теперь нас снова семеро. Брат Авдан, помнишь? У отца снова колыбель! Я могу вернуться. Я лечу домой к семье. Понимаешь, я так счастлива. Господи!
— Да! Да! — Михаил улыбался. Наклоняясь в сверток. Целуя губами холодное личико ребёнка. Чувствовал, как накрахмаленные пеленки впитывают вытекающие из глаз слезы. Руки, суетливо и дрожа, гладили девушку, — это мой ребёнок? Мой? Моя девочка?
— Теперь ты знаешь — у тебя есть мы.
Не в силах удержать в себе бурю счастья, Михаил поднял голову и посмотрел вокруг. Точно распыляя плещущее блаженство. Вот оно! Вот! У меня есть дочка! Навстречу — улыбки пассажиров. Счастливые лица. Восторженные приветствия. Внезапно — очки полицейского. Всё опустилось, в голове пронеслись жизнь с Аяш, убийство Лили, путь по Амазонке…
— Я не знаю… Понимаешь, я лечу… на похороны, не могу не лететь… их всех убили… последняя ниточка… — бубнил что-то отрывочное, не в силах подобрать нужные слова, оторвать взгляд от копа, — и меня… вот задержали… арестовали…
Диана увидела полицейского, попятилась. Сильнее прижала ребенка. Замолчала. Глаза расширились. Недоуменно переводила взгляд с одного мужчины на другого.
— Я в розыске, понимаешь. Прости меня, прости… там такое… Надо бороться… Писать Путину…
Полицейский крепче взял Михаила за предплечье. Несильно дёрнул. Кивнул в сторону — надо идти. Извиняющимся тоном что-то сказал Диане.
Та не ответила. Начала пятиться.
Сотрудница с регистрации что-то кричала ей, подзывая. Затем подошла сама, и взяла под локоть.
Диана оглядывалась и, недоумевая, все же шла к стойке. Неуверенно. В глазах туман. И скоро затерялась в очереди.
В кабинете полицейский усадил Михаила за стол, сам сел напротив. Они были вдвоём. Достал какие-то бумаги и положил перед Михаилом.
Тот бегло пробежал взглядом — слова не знакомы, ничего не понятно. Глаза продолжали слезиться. Вытер их ладонью. Попытался увидеть в тексте свои установочные данные, но не нашел. Какая разница? Время шло, и посадка должна была уже закончиться. Полицейский что-то объяснял.
— Послушайте, — перебил Михаил, — отпустите меня домой. У меня большие неприятности. Друга убили. Последнего, понимаете?
Неожиданно осознал, что говорит по-русски и повторил по-английски. Полицейский не понимал. И не старался этого делать. Раскрыл паспорт Михаила на штампе въезда и стал тыкать в него пальцем:
— Атразу висту! Атразу висту… Виза! Виза!
— Что виза? — не понял Михаил. Но тут нашло озарение — полицейский не стал проверять базу розыска, а только обнаружил просроченную визу! Вспомнил рассказы Дианы — значит, штраф! — Окей, окей! Да, я просрочил визу. Да. Я болел. Тяжело болел.
Стал выкладывать из кармана смятые купюры и разглаживать на столе. Полицейский от неожиданности отшатнулся. Оглянулся по сторонам. Но задержанного не останавливал. Только водил глазами с одной бумажки на другую.
Выложив всё, Михаил стал показывать на часы в кабинете:
— Самолет! Мой самолет! Вы понимаете — он уже улетает!
Полицейский неожиданно резко задвигался. Включил ксерокс, скопировал страницу паспорта. Затем протянул Михаилу бумагу с текстом и заставил расписаться. Открыв ящик стола, смел в него деньги и махнул рукой. Стал поторапливать из кабинета. Выйдя, закрыл на замок, взял Михаила за локоть. Быстро повёл к стойке бизнес-класса. Протянул паспорт. Девушка проверила по компьютеру и передала полицейскому талон на посадку. Они проследовали к нужному выходу. Большая металлическая дверь самолета была полуоткрыта. Лётчик махал рукой, что-то кричал. Только здесь полицейский отпустил Михаила и вернул паспорт. Дал ему зайти внутрь салона.
Ознакомительная версия.
