— А если вчерашний джип был его прикрытием? — вдруг вспомнил Агеев. — Ведь когда «ауди» с Саталовым — Богдановым рванул с места, джип даже не включил габаритные огни, а сразу произвел маневр, будто собирается перестроиться на третью полосу.
— Ну таких придурков полно, кто не зажигает огни, — заметил Демидов. — Особенно на крутых тачках. Водилы считают, им все должны уступать дорогу.
— Нужно еще раз посмотреть видеосъемку. Если засветился номер джипа, проверим хозяина. Мало Ли что…
— Давай, — согласился Голованов. — Всякое бывает. Может, этот джип тоже как-то причастен к банде похитителей. Но вот что меня удивляет — Саталов, то есть Богданов, в розыске. И смело шляется по Москве, ведет светский образ жизни.
— В многомиллионнике легко затеряться. К тому же у него подлинные документы, выглядит таким успешным, уверенным, кому придет в голову задерживать его? — Демидов вскочил с места и загасил сигарету.
— Ну что, сыскари, кто со мной на вокзал? Через полчаса прибудет поезд Львов — Москва. Посмотрим, не встречает ли свежую рабсилу некая гражданка Лидия Владимировна Олеськив.
— Но ведь ты оповестил линейную милицию.
— После того как Морозова дважды получила отлуп ментов, я буду доверять только собственным глазам.
— Но ведь ты даже не знаешь, как она выглядит, — Голованов уже сидел за компьютером и щелкал мышкой. — О-о, Демидов, а тебе послание от братьев-украинцев! И фотография какой-то недурственной особы. Правда, на мой вкус, так косметики можно было бы с полкило поубавить.
Демидов подсел к Голованову, прочитал сообщение и радостно сказал:
— А говоришь, у меня нет фотки Олеськив. Эта молодуха как раз она и есть.
— А что он там пишет? А то я в украинском не силен.
— Это он так на русском пишет. Что разыскали ее мужа и изъяли из семейного архива фотографию. Данные о ней сразу передали пограничникам. Так что если она вздумает пересекать границу, птичку накроют. Теперь я уверовал в силу их кондуитов. А то, признаться, когда ночью на границе тебя будят и разыскивают твое имя в толстенной амбарной книге, хочется искренне выругаться. Распечатай мне фотку пока в десяти экземплярах, поеду на вокзал и раздам по постам. Жаль, что нельзя расклеить на вокзале, а то спугнем всю банду.
— А я в ГАИ, пробью номер вчерашнего джипа. — Агеев тоже быстро засобирался и выскочил на улицу.
— Ну тогда мне остается связаться с Морозовой, узнать, когда она сегодня собирается выходить на работу.
Плетнев с телефоном вышел в соседнюю комнату, и Турецкий с Головановым переглянулись.
— Сдается мне, Антон положил глаз на нашу клиентку.
— Пускай, пускай, я даже готов благословить их на долгую и счастливую жизнь, — искренне заявил Турецкий.
Насколько была бы спокойнее его жизнь, если бы Плетнев наконец перестал страдать по Ирине. Потому что нет ничего хуже ревновать коллегу к своей жене, да притом так долго. Хотя оба клянутся, что у них чисто дружеские и служебные отношения.
Разговор Плетнева с клиенткой Морозовой был недолгим, но за это короткое время Антон раскраснелся, как девица, и, выйдя на глаза своих друзей, смущенно заявил, что ему срочно нужно увидеться с клиентами Федосеевыми, потому что у них есть новая информация по делу похищенных у них документов.
— А сами они прийти не могут? — проворчал Голованов.
— Да что ты? — искренне удивился Плетнев. — Они же такие старенькие. Им тяжело спускаться с третьего этажа без лифта, а потом опять подниматься.
— Но они ведь приходили к нам, когда заявляли о пропаже.
— Тогда у них был душевный подъем, потрясение. Прилив энергии. А теперь они обессилены свалившейся на них удачей.
— Какой?
— Документы им принесли из соседнего дома, кто-то подбросил.
— Ну принесли — и принесли. А мы тут при чем? Закрываем дело и все. Мы даже не успели никаких шагов предпринять.
— Они теперь хотят, чтобы нашли тех, кто документы украл. Подозревают, что местные наркоманы. Потому что в папочке со всеми грамотами и наградными свидетельствами была дедулина заначка. А она как раз пропала.
— И сколько там?
— Дедуля не говорит. Сказал: только при личной встрече. Но от гонорара агентству он не отказывается.
— Я так понимаю, что тебя сегодня уже не увижу? — со смешком сказал Голованов.
— Как знать? Может, когда я буду осуществлять наружное наблюдение за гражданкой Морозовой, понадобится ваша помощь. Кстати, в «Орион» мне придется смотаться дважды. Морозова говорила, что в камере видеонаблюдения дежурный видит калитку, через которую она уходит. А ведь тот, долбанутый ею, бежал следом за ней. Мы вполне можем получить его изображение.
— Молодец, так что дел у тебя до конца дня под завязку. Спеши, мой друг, может, сегодня накроешь и банду наркоманов, и долбанутого.
Плетнев недоверчиво посмотрел на Голованова. Что-то нынче тот в приподнятом настроении. Хотя ничего странного, некоторые подвижки по розыску поставщиков живого товара наметились. Рано или поздно, имея фотографию Олеськив, они выйдут на след всей банды.
«Голова так раскалывается, будто изнутри мозги домкратом разжимают. И тошнит, тошнит… Какая же сволочь эта баба!»
— Может, тебе хоть премию заплатят ко Дню милиции за боевое ранение? — склонилась над Вовчиком жена Инка и погладила мужа по плечу.
— Какую, на хрен, премию? — грубо отозвался Вовчик. — Мне медальку на подушечку положат и за гробом понесут.
— Тьфу-тьфу, — сплюнула Инка. — Терпеть не могу такие шуточки. А мне что делать с двумя без кормильца?
— A-а, испугалась? — зыркнул он на нее недоверчиво. Что-то уж слишком быстро она согласилась с ролью вдовы. Еще бы, знает, курица, где заначка лежит. Дурак он, что показал ей тайник. Пожалел денежки, что пропадут, когда с ним случится что-то непредвиденное.
— А чего пугаться? Это я так, подыгрываю. Тебе же нравится меня пугать. Но ты не волнуйся, Вовчик, нам денежек надолго хватит, если с тобой что случится.
— Ведьма ты, Инка, — обиженно проговорил Вовчик. — У меня голова болит, а ты мелешь незнамо что.
— Бедненький мой, — приголубила жена раненого мужа, и он уткнулся лицом в ее теплую грудь. Даже боль отступила.
— Полегчало… — удивился он.
— Это флюиды моей любви, — насмешливо сказала Инка.
Вовчик сердито зыркнул на жену. Иногда что-то как сказанет, прям не знаешь, как реагировать.
— Пацаны где? — спросил для порядка. Потому что знал: в садике они. Утром Инка собирала их и шепотом приговаривала, чтобы не шумели, у папы головка бо-бо. Пацаны послушно, шепотом же, переговаривались и прошли мимо него на цыпочках.
— Соскучился? — улыбнулась Инна. — Скоро пойду за ними. Они тебе отчитаются, как трудовой день прошел.
— Пока покемарю, — предупредил Вовчик жену, чтобы не слишком шумели, когда дети вернутся из детсада. Пацанчики хоть и послушные, но дети же, не смогут весь вечер, шепотом переговариваться.
Он закрыл глаза и настроился на сон, но перед глазами возник черный блестящий мешок и с силой обрушился на его голову.
— О-о-о! — застонал он. Новый приступ боли не дал ему заснуть.
— Болит? — встревожилась Инка. — Может, в больницу тебя?
— Еще чего! Отлежусь.
— У тебя сотрясение мозга, это сто процентов, — уверенно сказала она. — А знаешь, что это не так безопасно, как ты думаешь? Одна соседка во дворе рассказывала, что у ее мужа дважды было, а он даже больничный не брал. На ногах перенес. Ну и того…
— Чего?
— Умом тронулся, вот чего! Так что ты соблюдай постельный режим и пей лекарство.
— А я что делаю? — раздраженно спросил Вовчик.
Когда прошлой ночью он вернулся домой с окровавленной головой, пришлось сочинить на ходу, что задерживал опасного преступника, и тот бейсбольной битой ударил его по голове. Жена поверила и теперь считала, что ее муж герой. На работе такая отмазка не годилась. Потому что коллеги бросились бы разыскивать урода, посягнувшего на жизнь милиционера. Составить более-менее правдоподобную версию со всеми подробностями у него не было никаких сил. Поэтому Вовчик просто взял на неделю отпуск за свой счет. А дура Инка предлагает больницу. Какая больница? Если сучка Морозова не растерялась и огрела его со всей дури чем-то тяжелым, вроде булыжника, она может и в милицию заявить о нападении. И тогда первым делом менты прочешут все больницы в поисках раненого в голову. «А она могла его и запомнить, — пронзила мысль. — Ведь они несколько секунд смотрели друг другу в глаза». Эта баба мало похожа на бессловесную уборщицу, чей удел выносить мусорные мешки. Прямо спецназовец какой-то. В милицию дважды сообщала о том, что вызвало ее подозрение. Не часто встречаются такие настырные граждане. В собственную безопасность позвонила, настучала на них. Слух у нее, как у разведчицы. Он сам едва услышал скрип камешка под ногами, а она уже отреагировала, мгновенно оглянулась. Реакция — будто отработанная годами: мешок собиралась в ящик забросить и даже приподняла его, но — доля секунды, и изменила траекторию. Кто она такая, эта Морозова? Надо от нее скорее избавляться, пока снова не пошла в ментовку и не написала очередное заявление. А вдруг уже пошла? Придется, невзирая на хреновое состояние, держать дело на контроле. Хотя страсть как не хотелось сообщать кое-кому, как он облажался.
