Ознакомительная версия.
— Заходи.
Сергей Петрович Теребилов был тоже в синем гражданском костюме и что-то задумчиво читал поверх очков. Увидев сына с приятелем, он механически улыбнулся и спрятал в стол какую-то папку.
— Ну, явились? Садитесь вон. — Он кивнул на высокий кожаный диван.
Молодые люди уселись и нетерпеливо переглянулись.
Последовала пауза длиной в четыре с половиной минуты. Олег знал точно, потому что украдкой засек время.
— Ладно, — сказал Теребилов-старший. — Нашел я вам человечка.
Секретарь неслышно вошел в кабинет и поставил на стол поднос с гранеными стаканами в мельхиоровых подстаканниках. От чая валил пар. В этом заведении, подумал Олег, наверно, ничего не меняется: вон, подстаканники опять же, как в поезде. И вообще КГБ, то есть ФСБ, похоже на поезд. Этот образ показался Олегу удачным: в самом деле — все из себя железное несется куда-то по заранее проложенным рельсам, с пути этих субчиков не свернешь.
— Пригласи Державина. Он никуда не уехал?
— Нет еще. Ждет. Вы ж его предупредили.
Секретарь покосился на молодых людей. Генерал хмыкнул и снял очки.
Вышколенный секретарь, неслышно развернувшись на носках, также неслышно вышел из кабинета. Стас взял стакан и, подув на чай, поставил его обратно. Потом сказал, на взгляд Олега, немного развязно (но, может, так и нужно говорить с собственным родителем, если он генерал ФСБ):
— И сколько этот человечек денег захочет?
— А ты считаешь, что я с ним еще и торг вести должен? Ну ты наглец… — Сергей Петрович встал и, подойдя к шкафу, открыл створку. — Я сказал, что дам тебе в руки нить, но делать за тебя ничего не буду. Сами договаривайтесь.
Дверь неслышно отворилась, и в кабинет вошел приятный мужчина лет тридцати с гладким лицом и внимательными глазами. Он был в форме майора Федеральной службы безопасности. Майор отдал честь Теребилову и кивнул молодым людям на диване:
— Знакомьтесь, Юрий Петрович Державин. Лучшего человека в помощь вам и не найти.
Старший Теребилов достал из шкафа черное с каракулем пальто, надел его и, подойдя к Державину, пожал ему руку.
— Ну и все, сами теперь разбирайтесь. Нет, не здесь, конечно. А я поехал.
Они все вместе и секретарь вышли из здания и расселись по машинам. Старший Теребилов и его секретарь уехали в черной служебной БМВ, а Стас, Державин и Олег прогуливались тем временем по переулочку. Сесть в «тойоту» Стаса майор отказался.
— Вам отец уже, наверное, сказал, — Стас схватил дипломат и вынул листы. — Нам нужны сведения на некоторых лиц. — Он передал Державину одну страничку. Тот с непроницаемым видом пробежал глазами русские фамилии, написанные английскими буквами, и вернул назад.
— В смысле компромат?
Олег и Стас одновременно кивнули.
— Кто заказчик? — спросил он отрывисто таким металлическим голосом, что у Олега вновь побежали по спине мурашки.
— Как это?.. Мы, — неуверенно начал Стас.
— Значит, вас интересует жизнь этих граждан? — усмехнулся майор. — И зачем?
— Но у нас клиент, — начал раздражаться Стас. — Вы поможете или нет? Отец сказал, что вы сможете добыть информацию.
— Вы — субподрядчики. Мне нужно знать, кто заказчик. Иначе я работать не стану. — Державин сложил листы и вернул их Стасу. — И у меня не так много времени. Решайте быстро. Я ухожу.
Он повернул в обратную сторону.
— Ну подождите же! — Стас поморщился и взял ответственность на себя: — Это американец.
— Кто таков? Чем занимается? — последовали новые разящие вопросы.
Конфиденциальность вопроса рассеивалась как дым.
— У него доверенность на представление интересов Банка Нью-Джерси в России. А это список клиентов. Вы понимаете?
— Да. Имя?
Державин подождал мгновение и двинулся вперед.
— Ну уж нет! Вы будете работать?
Олег тыльной стороной ладони вытер лоб, исподлобья глядя на абсолютно спокойного майора.
— Я буду работать. Его имя?
— Фримен.
— Морган Фримен?
— Почему Морган? — удивились молодые люди. — Ларри. Ларри Фримен.
— Это шутка, — коротко объяснил Державин. — Морган Фримен — американский актер. Чернокожий. Очень известный. Полицейских часто играет. А этот, значит, Ларри, да…
Державин достал из кармана пачку «Парламента» и, закурив сигарету, произнес, не глядя на молодых людей:
— Вы сведете меня с заказчиком. Ему, кто я такой, говорить не надо. Встреча должна быть завтра. Если нет, я не смогу вам помочь.
Олег схватился за голову и отчаянно посмотрел на друга. Стас, потирая красную шею, раздумывал. Державин, разглядывая сугробы возле здания, неторопливо докуривал сигарету.
— Надо… это… телефон, что ли, какой? Куда вам позвонить-то?
Стас тоскливо проводил посланный в сугроб легким щелчком окурок. Майор Державин вынул из кармана блокнот и, нацарапав на листке цифры, передал их Стасу. Затем, ни слова не говоря, пошел прочь.
— Господи, как он нас развел-то, а?! — не без восхищения сказал Олег. — Ну просто как пацанов. Причем не в смысле — бандитов, а в смысле — младенцев! Ты заметил, что имя Фримена мы вообще ему сами сказали.
— Это ты сказал, — уточнил Стас.
— Я?! Да мы оба чуть ли не хором выпалили!..
Весь следующий день светило яркое солнце и казалось, вдруг посреди зимы нагрянула весна. Но оба друга были в мрачном расположении духа и бесцельно бродили по офису. Ждали реакции Фримена. Шеф, уже ближе к вечеру, наконец вышел к ним из своего кабинета.
— Да, он согласен, — выложив на стол Олега записку, он испытующе посмотрел на сотрудников: — Передайте адрес. Сегодня в восемь.
Вместе с гонораром Варвара Кольцова прислала в «Глорию» еще какой-то пакет. Денис разорвал его, там был старенький томик Пушкина и записка:
«Уважаемый Денис. Спасибо вам огромное за все, что вы для меня сделали, но, пока не поздно, я предпочитаю остановиться. Если вас не затруднит, передайте Гордееву, что бракоразводного процесса не будет».
Денис не поленился ей перезвонить.
— Честно говоря, я надеялась, что больше вас не услышу, — сказала Кольцова голосом, лишенным какой бы то ни было приязни, в то время как ее посылка и записка, казалось бы, свидетельствовали об обратном. Черт разберет этих женщин.
— Я… собственно, насчет Пушкина, — промямлил Денис.
— Ах это?.. Просто считайте частью гонорара.
Тут Денис только сообразил посмотреть год издания: оказалось прижизненное.
— Но ведь книжка, наверно, кучу денег стоит?
— Я же сказала: часть гонорара. Впрочем, дело не в том, я просто… м-мм… прислала вам свое любимое, там, где страничка заложена, читали? Ну вот, а еще детектив…
Денис лихорадочно полистал и нашел загнутый уголок.
Мечты, мечты,
Где ваша сладость?
Где ты, где ты,
Ночная радость?
Исчезнул он,
Веселый сон,
И одинокий
Во тьме глубокой
Я пробужден.
Денис, припомнив свой давешний сон, тот самый, со шляпой, с глухарем-голубем, с женой, даже вздрогнул.
— А знаете, — сказала Кольцова, — эти стихи ведь с некоторыми другими составили Пушкину славу, он их напечатал впервые в 1817 году. И спросил вскоре мнение другого поэта и критика по фамилии Катенин (теперь уж его и не помнит никто, кроме специалистов). Катенин сказал: «Ваше легкое дарование приметно во всем, но хорошими стихами почитаю только одно, и то крошечное: „Мечты, мечты, где ваша сладость?“» Потом, много лет спустя, Катенин вспоминал, что, по счастью, его выбор сошелся с убеждениями самого Пушкина; он вполне согласился, прибавив, что все прочие вообще ни черта не стоят, и он предаст их вечному забвению. Всего наилучшего, Денис Андреевич.
Кругом постели
Немая ночь.
Вмиг охладели,
Вмиг улетели
Толпою прочь
Любви мечтанья.
Еще полна
Душа желанья
И ловит сна
Воспоминанья…
— Подождите, Варвара Никитична, — сказал Денис, — не кажется ли вам, что имело бы смысл еще немного незримо поопекать вашу дочь… Возможно, это окажется совершенно лишней мерой и тогда я первый назову себя перестраховщиком, но все же, в сложившихся обстоятельствах…
Ответом ему были короткие гудки.
— If you need something yet… — произнесла хорошенькая горничная на ужасающем английском. Она только что сменила полотенца и задержалась у двери в номер, скромно потупившись.
Но Ларри Фримен прекрасно понял, что скромность — не более чем маска, которую персонал гостиницы обязан надевать вместе с униформой, приходя на работу. На самом деле девушка украдкой его разглядывала, рассчитывая то ли на чаевые, то ли на нечто большее, кто знает… Русские девушки легкодоступны. Говорят. Возможно, он заинтересовал ее как мужчина. Почему бы и нет? Выглядел Фримен гораздо моложе своих сорока восьми, и под костюмом легко угадывалась спортивная фигура, а сам костюм, сшитый на заказ, говорил о том, что его хозяин — человек солидный и состоятельный. Поэтому, может быть, девчонка примеряет его на роль богатого спонсора. А то, чем черт не шутит, и мужа? А может, ей просто скучно и захотелось поболтать — например, поправить чудовищное произношение?
Ознакомительная версия.
