Ознакомительная версия.
– Прекрати.
– Прекращаю. Я тебе выход предлагаю, а ты злишься.
– Это не выход.
– Ты у нас барышня настырная, поэтому я тебя переубеждать даже не собираюсь. Очень жаль, бывшая королева подиума, что ты так глупо распорядилась своей судьбой. Очень жаль. Ты сделала один умный шаг, смогла вырваться из своей деревни. Но твой второй шаг просто глуп и ужасен. И еще… Мне хочется сказать все, что я о тебе думаю…
– Что ты обо мне думаешь?
– Я думаю, что ты конченая дура. Я не побоюсь сказать этого слова. Ты просто конченая дура. Понимаешь, конченая!!!
Галина встала и отправилась ловить такси. Боясь остаться одна, я тут же вскочила и пошла следом за ней… Только у самого подъезда своего дома Галина надо мной сжалилась и снова заговорила. Разрешила остаться у нее еще на один месяц.
Весь следующий месяц я практически не выходила из дома. По ночам я клала руку на живот и разговаривала со своим ребенком. Я представляла, что это маленькая красивая девочка. Временами мне даже казалось, что я слышу, как бьется ее крохотное сердечко. Я могла ее ощущать. Я могла знать, что она хочет в данный момент. Я знала, когда ей холодно, когда ей жарко, когда ей страшно и даже когда ей одиноко… Когда я чувствовала, что ей одиноко, я начинала рассказывать ей сказки. Господи, получается, что женщина чувствует свое одиночество еще до своего рождения, думала я и плакала. Это несправедливо… Это очень несправедливо…
В день, когда исполнилось ровно три месяца моей беременности, я подсчитала оставшиеся деньги, купила билет до своей деревни, накрыла прощальный стол, который говорил о том, что моя московская эпопея закончилась, и стала дожидаться возвращения Галины. Москва совершенно не мой город. В нем просто для меня нет места.
– У нас что, банкет? – спросила Галина, оглядев праздничный стол.
– Что-то вроде того…
– А что празднуем?
– Мой отъезд.
– Твой отъезд?
– Вот именно. Мой отъезд. Галина, я уже месяц живу в твоей квартире и понимаю, что так больше продолжаться не может. Ты, конечно, меня не выгоняешь, но я должна уехать.
– Куда?
– В свою деревню. Я взяла билет на послезавтра. Мои сбережения подходят к концу, да и тебя я больше стеснять не могу.
Галина села и уставилась на мой живот.
– У тебя живота ни черта не видно.
– А мне кажется, что он уже огромный.
– Это самовнушение. Я тебе говорю, что его не видно, значит, не видно. Сколько у тебя?
– Четвертый месяц.
– Молодец. Дотянула. Уже и аборт не сделаешь. И на работу не устроишься. Еще немного, живот и в самом деле попрет. Кому нужна брюхатая баба… Ты своим родным сообщила?
– Нет, – покачала я головой.
– Почему?
– У меня язык не повернется сказать, что я беременна.
– Решила, как снег на голову? Поразить неожиданностью?
– Что-то вроде того.
– Может, тебе помочь чем?
– Галь, ничего не надо. Я уезжаю. Вон, билет лежит. Посидим, что ли, в последний раз…
– Посидим, чего не посидеть.
Галина распечатала бутылку шампанского и, налив себе полный фужер, кивнула на пустой бокал.
– Тебе можно?
– Можно, если осторожно. Налей немного. Я как-никак домой уезжаю.
Я сделала пару глотков.
– Спасибо тебе, Галина, за все. Спасибо…
– Не надо благодарности, – резко перебила она меня. – Рано меня благодарить. Встань, пожалуйста.
– Зачем?
– Я хочу на тебя посмотреть.
Ничего не понимая, я встала.
– Подними халат.
– Зачем?
– Какая тебе разница! Я же не мужик. Ты что, меня стесняешься?
Я пожала плечами и нерешительно задрала полы халата.
– Ерунда какая. Чего мне тебя стесняться?!
– Тогда что стоишь как неживая?
– Я, по-твоему, прыгать должна?
– Боком повернись.
– Пожалуйста.
– Спасибо. Нет у тебя никакого живота. У тебя его вообще нет. Я думала, что тебя будет переть, как на дрожжах, ты ж худая, да, видно, ошиблась. Обычно у полной женщины не видно, что она беременна, а у худых с нескольких недель все заметно. Ошиблась. У тебя ничего не видно.
– Я могу сесть?
– Конечно, садись.
Положив руки на стол, словно школьница, я опустила глаза и тихо спросила:
– А зачем ты рассматривала мой живот?
– Я думаю, тебе еще рано ехать в деревню. – Галина заметно волновалась, ее волнение было просто невозможно не заметить.
– Почему рано?
– Потому что еще месяц ты можешь пожить у меня.
– Зачем?
– Ну как зачем?! Тебе что, так хочется в свою деревню?
– Совсем не хочется, но я должна ехать. У меня закончились деньги, да я, наверное, уже надоела тебе до чертиков. Я все понимаю. Ты и так поступила со мной благородно. Пригрела меня на целый месяц. Я должна ехать. Там яблоки, деревенское молоко, яйца, творог, да и воздух совсем другой. Это полезно для ребенка. Сейчас мне и отблагодарить тебя нечем. Знаешь, если когда-нибудь захочешь, приезжай ко мне в гости. На речке отдохнешь, молочка парного попьешь, какая-никакая, а польза. Где ты еще такую экзотику найдешь, если не у меня в деревне?
– Нет уж, дорогая, лучше ты ко мне. Меня деревенская жизнь никогда не привлекала.
– Почему?
– Потому что какой-нибудь механизатор может меня девственности лишить! – Галина рассмеялась, но мне почему-то было не до смеха. Странно. Раньше я всегда костерила свою деревню на чем свет стоит, а теперь решила за нее заступиться.
– Ты что глупости говоришь? Никому твоя девственность на фиг не нужна, тем более у тебя все равно ее нет.
– Шутка. Короче, твоя поездка в деревню откладывается на месяц. Если тебе выпадает шанс месяц в Москве пожить, не упусти, лови момент.
– И кто мне дает такой шанс?
– Я, конечно, кто же еще…
– А что я буду здесь делать?
– То, что ты делала и прошлый месяц. Спать да смотреть телевизор.
– А тебе-то зачем это надо? Тебе что, скучно?
– Ну как тебе сказать, чтобы не обидеть… Вообще-то мне скучать никогда не приходится… – Галина пристально посмотрела мне в глаза, затем сказала, чеканя каждое слово: – Анжела, я разговаривала с Яковом.
Я не поверила своим ушам и чуть было не свалилась со стула. Поняв до конца смысл сказанного, я просто заледенела от ужаса.
– Где? Как? Зачем? Почему? – запинаясь, спрашивала я.
– Я разговаривала с Яковом по телефону.
– Ты врешь!
Все, что происходило дальше, казалось мне сном, и я с трудом понимала, что это реальность. Я сидела, опершись о стену, тяжело дышала и пыталась понять, что говорит мне Галина.
– Короче. Я отыскала твоего Якова. Ты мне сказала номер его машины, а я позвонила своему другу в ГАИ.
– А зачем в ГАИ?
– Затем, что по номеру машины довольно просто отыскать ее хозяина.
– Никогда об этом не знала.
– Ты еще много чего не знаешь, но ничего, жизнь научит. Этот гаишник у меня раньше в любовниках ходил. Потом я его разжаловала. Сначала мы опасались, что Яков по доверенности ездит. Оказалось, нет. Нам повезло. Машина оформлена на самого Якова. Так что его координаты мы отыскали без труда. Я ему позвонила и представилась твоей сестрой.
Меня затрясло от возмущения, и я перебила Галину:
– Послушай, кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?!
– Что?! – Ей явно не понравился мой тон.
– Какое ты имела право разыскивать Якова?
– Я имела на это полное право. В конце концов, ты мне не чужая! После всего, что с тобой случилось, ты пришла не к кому-нибудь, а ко мне! И ты у меня живешь!
– Я пришла не к тебе. Я пришла в свою комнату, не знала, что ее сдали. Больше мне некуда было идти.
– Хорошо. Я всегда знала, что ты очень благодарная девушка и всегда благодаришь тех, кто делает для тебя добро и помогает в стрессовых ситуациях, – язвительно произнесла Галина и посмотрела на меня глазами, полными ненависти.
– Ты много для меня сделала, но это не дает тебе права лезть в ту область, которая тебя совершенно не касается.
– Можешь говорить все, что угодно. И я назову тебя неблагодарной, потому что ты и есть неблагодарная. Но я хочу сказать, что мне больно смотреть на то, как ты распорядилась своей судьбой! Ты смазливая, длинноногая девушка, и если бы очень постаралась, отхватила бы себе нормального мужчину и построила жизнь так, чтобы быть счастливой. Понимаешь, счастливой! Ты посмотри на себя! На кого ты похожа?! Ты боишься выйти на улицу, потому что стесняешься своего живота и боишься людей! Ты похоронила себя заживо! Я никогда не уважала женщин, которые устраивают себе панихиду при жизни. Ты просто не знаешь себе цены. Да твоя цена растет день ото дня, потому что ни умом, ни внешностью тебя бог не обидел. Так нужно ими распорядиться! Распорядиться правильно. – В Галинином взгляде появилось что-то такое, что заставило меня почувствовать холодок на спине. Я содрогнулась.
– О чем ты разговаривала с Яковом? – спросила я, взяв себя в руки.
– О тебе…
– Это понятно. И что?
– Я разговаривала с ним о тебе и о твоей беременности. Сказала, что я твоя сестра и что ты от него беременна.
Ознакомительная версия.
