вишнёво-чёрные глаза и намертво приклеенная к губам улыбка — стюардесса Марина. Скомпрометированная, уязвлённая. Выставленная с позором на улицу, потерявшая хорошую работу.
Заплаканная толстушка Ира. Как странно видеть её — такую незамысловатую и несовременную — в этой компании. Однако она удачно вписалась в коллектив. Все, кроме Беаты, относились к ней с симпатией.
Кто идёт следом? Моя язвительная однокурсница Валерия. Когда-то — нищая студентка, а теперь — холёная дама с претензиями, крутой топ-менеджер. Тайно влюблённая в Мартецкого и мечтающая о должности коммерческого директора.
Дальше — вредный маленький старичок, одетый с иголочки, как итальянский жиголо. Профессор Николай Андреевич…
А потом — преданная любимым мужем Ядвига, отчаянно пытающаяся доказать всем, что ей уже не больно…
Ещё раз заглянула в блокнот, полистала страницы. Итак, будучи законченным мизантропом, я нисколько не сомневалась, что абсолютное большинство Беатиных коллег нашли бы в себе нравственные и физические силы отправить девушку на тот свет. Единственно, кого можно было сразу вычеркнуть из списка, так это Иру Ромохову. Хотя откуда мне знать? Возможно, её истерика была наигранной…
Поразмышляв над ситуацией ещё немного, я вдруг поняла, что импровизированное расследование больше не отвлекает меня от собственных проблем. Мысли о моих отношениях с Константиновым заполнили всё пространство вокруг, как горячий липкий туман.
Что с нами будет?
Удастся ли сохранить наш союз?
Неужели наша история закончилась?
Невесёлые раздумья достигли своего апогея в тот момент, когда шасси самолёта коснулись земли. Я смотрела в иллюминатор, в мокрую темноту, расцвеченную огнями аэропорта, и гадала, приехал ли Володя меня встречать.
33. Екатеринбург. Аэропорт Кольцово
Сначала нас очень долго не выпускали на волю.
Второй салон самолёта спешно покинули японские пассажиры — их отфильтровали несколько деловых мужчин в штатском. Вероятно, это были сотрудники службы безопасности аэропорта. Я надеялась, что и меня сразу же отпустят: ведь я не имею никакого отношения к «Фармаконике» и её междоусобным войнам. Однако фокус не прошёл, меня не выпустили. Мы остались сидеть на своих местах под прицелом колючих взглядов.
Затем нас, убийц, под конвоем провели в здание аэропорта и рассортировали по служебным помещениям, предварительно забрав самое дорогое — сумки со смартфонами и прочим имуществом. Ни позвонить, ни причесаться, ни носик припудрить.
Я очутилась в одной компании с Ирой и Николаем Андреевичем — нас троих закрыли в маленьком кабинете со стеклянной стеной, расчерченной горизонтальными полосками жалюзи.
— Вас-то почему не отпустили, Елена? — устало зевнула Ира. — Как же хочется домой! Принять душ, смыть с себя всё это… Ужасно, что с нами приключилось… Телефон отобрали, бессовестные! Разве так можно? Мы же не преступники! Что нам скажут? Почему мы здесь сидим? Сколько ещё ждать? Ох!
Профессор стойко хранил молчание. Он разместился на стуле, высоко закинув ногу на ногу, и постукивал пальцами по хрупкому колену. Выглядел импозантно, так, словно и не провёл долгое время в полёте, да ещё и рядом с трупом. Седая ухоженная шевелюра профессора сверкала серебром в ярком свете ламп, стёкла крутых очков блестели, дорогой галстук золотился шёлковой нитью. Глаза доктора наук вспыхивали мрачным огнём, когда его алчный и недовольный взгляд задерживался на моём бюсте. Я давно уже не обольщалась — понимала, что моя грудь волнует профессора так же мало, как перепёлку — котировки на фондовой бирже. Его интересовали только пуговицы.
В окне, разгоняя ночной мрак, сиял прожектор
— Елена Владимировна? Пройдёмте со мной, — вежливо пригласил парень, заглянувший в нашу комнату…
В соседнем кабинете на столе стоял ноутбук. Антон Николаевич, больше похожий на молодого доцента, чем на сотрудника правоохранительных органов, ловко колотил по клавишам, записывая каждое моё слово. Мне казалось, что я сдаю экзамен, уточняющие вопросы сыпались как из рога изобилия. На двадцатой минуте нашей беседы Антон Николаевич всё ещё не иссяк, хотя основательно меня утомил. Я уже три раза попыталась прилечь на стол, скрестив руки, но въедливый молодой человек тут же поднимал меня новым вопросом. Его глаза были обведены чёрными тенями многодневного недосыпания, волосы торчали гребешком — но не так, как это модно у молодёжи, а словно его выдернули из кровати в разгар ночи, и он даже не подумал заглянуть в зеркало. Несмотря на прилипчивость, Антон Николаевич, в целом, вызывал симпатию — свои бесконечные вопросы он задавал мягким и уважительным тоном и не сводил с меня заинтересованного взгляда.
— Елена Владимировна, давайте ещё раз уточним. Я всё же не совсем понял. Вы первый раз в жизни прилетели в Токио, отправились в выставочный центр Биг Сайт и там случайно столкнулись с подругой по институту? Вы с ней не виделись более двадцати лет. А тут приехали — и сразу встретились в толпе. Так, что ли?
— Угу, — я уже основательно клевала носом.
Дорога домой затягивалась. Сколько прошло часов с того момента, когда в отеле Кейо Плаза я собралась в дорогу — надела изящную дамскую амуницию, колготки, туфли, костюм… Сейчас всё это превратилось в орудие пытки, впивалось, резало, давило. Правда, после посадки я поменяла шпильки на сапоги, но что с того! Сапоги у меня тоже на высоких каблуках, и сейчас измученные ноги жгло огнём.
Мне, вообще-то, уже не двадцать!
А юный следопыт продолжал расспрашивать, уточнять, выведывать. И все мои ответы кропотливо вбивал в память ноутбука.
Летописец!
— Итак, вы не виделись с подругой целую вечность. И вдруг…
— Нет, я бы не сказала, что мы с Валерией Осокиной являемся подругами.
— Нет?
— Мы просто однокурсницы… Но что вас смущает, Антон Николаевич?
— Трудно поверить, что вы случайно встретились в огромном выставочном комплексе. И за несколько тысяч километров от дома. В безумной толпе!
— Более того! Наша встреча была неизбежна.
— Как это? — удивился юноша.
— Смотрите. Мы обе прилетели в Токио с одной целью — принять участие в международной медицинской выставке. Лера вместе с коллегами представляла компанию «Фармаконика». Я приехала на разведку по поручению Шарлотты Венсан.
— Подождите, я не успеваю! — Шорох клавиатуры.
— Антон Николаевич, вы это уже записывали!
— Разве? Про Шарлотту Венсан вы говорите впервые. Кто она такая?
— Моя заказчица. Она тоже планирует принять участие в японской выставке, потому что это престижно и перспективно. А я приехала, чтобы изучить ситуацию, осмотреться и…
— Но почему вы сказали, что ваша встреча с Валерией Осокиной была неизбежна? Ой, извините, я вас перебил!
Какой вежливый мальчуган!
— Потому что, попав на выставку, я никак не могла пройти мимо стенда «Фармаконики».
— Почему?
— Все знают, что это екатеринбургская фармацевтическая компания, её продукция известна всей стране.
