видели, куда она пошла после тренировки? Скорее всего, ее кто-то встретил, уже после того, как она завела лошадь. И встретили так, что девушка даже сумку забрать не успела, ее силой утащили отсюда! Кто-нибудь должен был это заметить!
— Нет, я видел только, когда Каринка пришла, — покачал головой дядя Коля. — Потом я пошел денники отбивать, ну, то есть чистить, потом прервался — на улице листья вывозил, потом к себе пошел обедать. После обеда снова работал, оставшиеся денники отбивал, так как в этот день почти все прокатчики пришли, из постоянных только Карина была, но она убирается в деннике Тайфуна, эта лошадь за ней закреплена…
— То есть — закреплена? — не поняла я.
— Ну, Каринка занимается в спортивной школе, — пояснил дядя Коля. — А их там учат не только верхом ездить, но и ухаживать за лошадьми. Для этого каждому ученику дается одна определенная лошадь, за которой надо ухаживать, то есть чистить ее, отбивать ее денник, работать эту лошадь. Вот за Кариной Тайфун закреплен, за другими девчонками — другие лошади. Но Карина ходит чаще всех, она и во внеучебное время приходит, иногда на Тайфуне по кругу ездит и за ним убирает, иногда просто приходит для того, чтоб денник отбить да лошадей вкусняшками угостить. Я в денник к Тайфуну даже не захожу, знаю, что там все чисто будет. Кстати, Тайфуна даже в прокат никогда не дают — он в соревнованиях участвует, а неопытные всадники могут испортить лошадь. Это единственный конь, на котором ездит один человек — Карина. А вот за другими девчонками приходится доделывать все — денники никому не нравится отбивать, там же работа не для слабеньких белоручек…
— Да, дочка каждый день ездит на ипподром, — вздохнула Майя.
Дядя Коля запер конюшню, потом закрыл на ключ быташку. Это у него получилось гораздо лучше, нежели открыть замок, моя помощь мужчине не потребовалась.
— Ну, раз вы все, то я пойду, наверно, — заявил дядя Коля. Потом вдруг спохватился: — Э, постойте, а как вы зашли на территорию-то? Тут же на двери замок висит, как открыли его?
— Да мы через забор перелезли, — махнула рукой я, так, словно перелезть через бетонную стенку для нас было пустяковой задачей. — Вы не беспокойтесь, мы уйдем так же, как и пришли. Скажите, а кто сегодня днем был на ипподроме, помимо Карины? Тренера зовут Татьяна Давиденко, с ней мы поговорим завтра, когда она приедет, а еще кого-нибудь назвать можете?
— Ой, да полно народу было! — воскликнул дядя Коля. — Прокатчиков много, прямо паломничество какое-то, ну, это люди, которые занимаются не в спортивной школе, а берут индивидуальные уроки либо просто ездят верхом по кругу или в манеже. Из постоянных — Карина, еще Марина была. Они вместе у Татьяны занимаются. Еще один тренер — Жанна Яковлевна Мишина — у нее занимались Мария, Юля и Катя. Прокатчики все у Ильи Федоровича Глебова занимаются, он с ними общается и лошадей им выдает.
— Фамилии людей, которые занимаются верховой ездой, вам известны?
— Да откуда же! — пожал плечами дядя Коля. — По именам только их знаю…
— Не знаете, завтра кто-нибудь из этих людей придет? — спросила я.
— Так мне ж откуда знать! — произнес тот. — Вот кто придет, тот придет, завтра и увидим! Точнее, уже сегодня — времени-то уже вон сколько! Скоро час ночи будет, а вставать завтра ни свет ни заря! Девочки, ну, вы, может, тут сами как-нибудь, где выход — знаете, раз через заборы лазать любите… Мне вот переться с вами через все поле и отпирать вам замок вообще не с руки, уж не обессудьте!
— Да вы не волнуйтесь, с забором мы как-нибудь справимся, — улыбнулась я. — Не будем вас больше задерживать, уж простите, что помешали вам отдыхать. Спасибо вам за помощь!
Дядя Коля пожелал нам спокойной ночи и отправился к себе спать.
Мы с Майей не спешили покидать ипподром — дождались, когда мужчина скроется из виду, после чего я проговорила:
— Надо осмотреть территорию конюшен и поглядеть, что находится за ипподромом. Идемте, вдруг Карина все-таки где-то здесь…
Мы отправились к конюшням, которые находились дальше той, где стоял Тайфун. Если мы не найдем Карину, придется завтра опрашивать целую толпу народа — всех, кого перечислил дядя Коля. Не уверена, что у кого-то из тренеров или занимающихся возникло желание похитить девушку и запросить за нее выкуп, но, может, кто-то что-то заметил подозрительное или хотя бы опишет человека, с которым ушла Карина. Или человека, который увел Карину…
Я включила фонарик на своем смартфоне, не опасаясь, что кто-нибудь нас с Майей увидит. Дядя Коля утверждал, что он живет на ипподроме, но про других людей ничего не говорил. Значит, кроме пьяного конюха-универсала и его собак, нам бояться некого, можно спокойно проводить осмотр территории.
Мы подошли к одной из конюшен, такому же продолговатому одноэтажному зданию. При помощи отмычек я открыла замок, зашла внутрь. Помещение было точь-в-точь таким же, как и в другом здании, предназначенном для содержания лошадей. Такие же двери по обе стороны от входа, по центру — дверь «быташки».
Первым делом я осмотрела раздевалку, планировка здесь была такой же, только бардака меньше. По крайней мере, на столе не стояла грязная посуда, а на диване не валялись вещи, которые не поместились на крючках. Вся одежда висела на вешалках, на столе я увидела лишь электрический чайник и пакет с сухарями. Майя предположила, что сухари предназначаются для лошадок в качестве угощения.
— Карина постоянно таскает на конюшню яблоки или сухари, — проговорила Рудовская. — Специально покупает, если дома нет. Морковку она давать лошадям опасается.
— Почему? — удивилась я.
— Когда она только начала заниматься на ипподроме, принесла нарезанную морковь, угощала ею лошадей, — пояснила писательница. — Но что-то пошло не так, то ли Карина неправильно дала угощение, то ли еще что, но одна лошадка перепутала ее палец с морковкой. Дочка рассказывала, что она была уверена, лошадь откусит ей палец. Боль была невыносимая, хорошо, что поблизости оказалась тренер, которая нажала на зубы лошади — там у них есть одно место в челюсти, на которое надо надавить, чтобы лошадь открыла рот, — и спасла палец Карины. Но он очень долго заживал — зубы у лошадей тупые, поэтому заживают укусы очень долго. После этого случая Карина берет на конюшню только яблоки и сухари, к морковке в качестве угощения она относится отрицательно.
— Вот как, — пробормотала я, осматривая быташку.
Ничего интересного я там не обнаружила, поэтому мы вышли из комнаты и закрыли ее.
