Ознакомительная версия.
– Уведи ее быстро! – рявкнула Алина на участкового, когда Вера снова попыталась упасть на коленки возле тела дочери.
Тот снова послушался и исчез за углом, уводя Веру, еле перебирающую ногами. Арина осталась одна на месте преступления.
В том, что Аллу убили в собственном дворе, она не сомневалась. Убил кто-то хорошо ей знакомый. Незнакомца бы она не привела сюда, к незнакомцу не вышла бы ночью. И не стала бы с ним сидеть на скамейке. Значит…
Значит, это кто-то, кого могли знать и родители? Значит, он был вхож если не в дом, то во двор точно. Она не висела на заборе, разговаривая с человеком, стоящим по ту сторону калитки, она провела его через палисадник, мимо крыльца, увлекая за дом.
Не хотела, чтобы их видели вместе из окон соседних домов? Или хотела побыть с ним наедине?
Этот человек звонил или не он?
Алла вышла из дома сразу после звонка. Но ведь это мог быть кто угодно, так? У нее заранее могла быть назначена встреча, а звонок – это так – совпадение.
С кем она вообще общалась в последнее время? Где работала? С кем дружила, встречалась, спала? Она молодая и красивая, не могла быть в одиночестве.
Хотя и не факт. Она-то вон в одиночестве, съязвила в свой адрес тут же Арина, хотя и не старуха тоже, и не уродина.
Тем не менее в деревне все на виду, кто-то что-то да видел. Кто-то что-то да знал. Если не знал, то догадывался. Тут вообще все очень догадливые, куда пальцем ни ткни. И этот сердитый мужик с пляжа. Кто он?
Арина потопталась с минуту, потом нехотя шагнула к телу убитой девушки. Присела на корточки, подобрав полы длинного халата. Начала внимательно осматривать труп.
Алла вышла вчера поздним вечером из дома в джинсах, тонкой трикотажной кофте с длинными рукавами и резиновых тапках на босу ногу. Так в деревне большинство ходит возле дома. Ни у кого не хватит ума надевать туфли на высоком каблуке, чтобы пойти на огородные грядки за помидорами или смородины собрать на компот. Стало быть, никуда выходить за забор она не собиралась.
Так, дальше…
На теле, лице, запястьях не видно синяков, ссадин, царапин. Стало быть, Алла не боролась с убийцей. У нее даже волосы из хвостика на затылке не выбились. Не было никакой борьбы. Не было и страха нападения. Возможно, они просто разговаривали. А потом, потом это чудовище взяло нож или что-то еще и оборвало жизнь молодой красавицы.
– Ох, боже ты мой… Боже мой… – Арина со вздохом потянула край трикотажной кофточки, пропитавшейся кровью. – Кто же тебя так?!
Левая сторона груди была не изрезана, она была изрешечена ножом. Даже сквозь запекшуюся кровь можно было рассмотреть, что следы от ножа имели странный, почти ритуальный рисунок в виде ромба. Она же… Она же уже видела такое однажды.
Господи! Арина отшатнулась и еле удержалась на ногах. Резко поднялась, попятилась и тут же полезла в карман за телефоном.
Перцев взял трубку лишь с третьей ее попытки.
– Ирка, тебе чего? – он настырно не называл ее Ариной, считая имя ее глупым, старомодным и совсем ей не шедшим. – Сплю я!
– С дежурства, что ли?
Она чуть не заплакала от радости, услыхав его заспанный голос. Все-таки хорошо, что он у нее остался от прежней ее суровой жизни. Хоть он, остальные как-то рассыпались, разметались по ветру без следа.
– С дежурства, с дежурства, чего хотела-то? Щука пошла?
– Господи, Перец, какая щука?! Труп у меня, понимаешь?! – завопила свистящим шепотом Арина.
– Тру-ууп? – уточнил на всякий случай Перцев.
– Ну!
– У тебя-яяа?
– Ну!
– Труп мыши или… – Перцев глупо хихикнул.
– Идиот! – оборвала его веселье Арина, повысив голос. – Труп молодой женщины, двадцати семи, кажется, лет от роду. Я же говорю, что труп у меня, не догоняешь?!
– Теперь догнал, – не терял прежнего спокойствия Сашка. – Не догнал – чего это у тебя-то? Ты-то там зачем?
– А кто?! Тетка вышла на улицу утром из дома, а на скамейке в саду сидит ее дочь изрезанная. И никого тут, кроме лейтенанта безусого.
– Участковый?
– Он.
– И какие действия предпринимает лейтенант?
– О, господи, Перец, я убью тебя, наверное! Какие он может действия предпринять?! Дышит глубоко и прерывисто! Мать вот отвел в дом, уже хорошо!
– Так, значит, да? – Сашка хохотнул догадливо. – Рулишь там уже, да, Ир?
– Караулю пока. Все затоптали к чертям собачьим!
– Как обычно. Народу за забором небось полдеревни?
– А то! – Арина отвернулась от трупа девушки, сделала пару шагов к смородиновым зарослям. Помолчала, потом спросила с надеждой: – Саш, приедешь?
– Упс-с! – шумно выдохнул он в трубку. – Че я-то?! Щас кто-нибудь приедет, Ир. Мне-то к чему? Ты дождись там оперов и тоже уходи. Не нужно тебе там крутиться.
– Почему?
– Ушла же! Чего теперь надо-то?!
Она знала, что он ответит именно так. С упреком ответит, хлестко. Он всегда ее упрекал, когда вспоминал ее заполошное бегство из отдела. Он был очень против, один он, наверное, и был против. Остальным было по барабану. Остальные жили в надсаживающих душу буднях, мало на кого оглядываясь.
– Ничего не надо, – буркнула Арина, хотела отключиться, но потом снова обернулась на труп девушки. – Саш… Тут не все понятно с этим убийством.
– О как! С остальными, значит, всегда все понятно тебе было?! Умница ты моя!.. А с этим непонятно!!!
Ясно, он не выспался и завелся теперь. Арина скорбно сложила губы, она станет слушать его ворчание хоть час, хоть два, лишь бы он приехал теперь. Лишь бы не бросил ее тут один на один с этим изрезанным телом.
– Ну! Чего замолкла?! – рявкнул Перцев и громко зашуршал чем-то. – Чего тебе непонятно? За что можно было убить такую умницу и красавицу? Да еще под окнами собственного дома? Так убивают, Ир! И не таких умниц и красавиц убивают! И не под окнами дома, а в доме самом и…
– Заткнись, Перец, – попросила Арина жалобно и покосилась в дальний угол огорода, где в растопыренных влажных капустных листьях еще прятались последние туманные лохмотья. – Прошу, заткнись!
– Ну!
– Убить могут, вопрос, как убить.
Арина отвернулась от грядок, и тут же взгляд ее уперся в покрытый испариной лоб участкового. Тот, бедный, еле держался на ногах. Физиономия бледная, губы сизые, глаза мечутся по сторонам, старательно обходя то место, где лежит на земле труп девушки.
– Эй, чего ты, Ир? Как убили-то? – заорал ей в ухо Перцев.
Она вздохнула, поманила рукой лейтенанта к скамейке. Тот тут же судорожно дернулся всем телом и замотал головой. Отодвинулся к стене дома, оперся о нее спиной и тут же полез в карман за сигаретами.
– Бычки не бросай, – предупредила его Арина и тут же Перцеву: – Ромб на теле, Саша, ромб!
– Сдурела, что ли? – хмыкнул он недоверчиво.
– Сам дурак, – огрызнулась она. – Я точно не уверена, конечно, но… Кофту подняла, а вокруг левой груди аккуратный такой ромбик из порезов, Перец.
– А в центре?
– Не видно там, Саш. Все в крови. Эксперт скажет, есть пятый укол ножом или нет. Ты приедешь?
– Уже оделся, блин, – проворчал он и тут же попросил с жалобной ноткой: – Ир, шла бы ты оттуда, а. Жди меня в доме, а, Ир?
– Ладно. – Она со вздохом глянула на совершенно зеленого лейтенанта. – Дождусь группу и уйду.
Часом позже Перцев нашел ее в кухне ее дома.
Арина сидела с ногами на диване в дальнем уголке, где второй год собиралась сделать камин. Она так и не переоделась, когда вернулась от Митиных. Снова сварила себе кофе, высадила три чашки подряд без сахара и печенья. А потом села, запеленала ноги в длинные полы халата и, крепко зажмурившись, ждала, когда приедет Сашка. Мотор его старой машинки она услыхала и узнала сразу по характерному чиху. Потом громыхнули ворота, машина привычно подкатила к гаражу, ворота закрылись, и через пару минут Сашка вошел в дом.
– Иринка? Иринка, ты где? – позвал он, как только переступил порог.
Она не отозвалась, лишь выдохнула с облегчением. Перец приехал, значит, все будет теперь хорошо. Он заглянул в гостиную, потом открыл дверь ванной, туалета, гостевой комнаты, чертыхнулся и тогда уже пошел в кухню.
– Чего молчишь? – упрекнул он, усаживаясь с ней рядом на диване. – Уснула, что ли?
– Саш, а сегодня туман снова был. – Арина распахнула глаза, глянула на него жалобно. – Во сне мне снова снился туман. Проснулась – тоже туман. А потом это!!! Саш, так жутко, Саш!!!
Он молча протянул к ее плечу руку, сжал легонько. Про ее боязнь туманных сумерек он знал и не считал блажью, потому что почти так же панически боялся зимних прорубей, однажды едва в ней не погибнув.
– Ир, ты чего окаменела-то, а, Ир? – он легонько двинул ее локтем в бок. – Чего, совсем отвыкла от наших будней, да?
– При чем тут будни?! – сморщилась Арина, сдвинула пятки с дивана, нашарила мохнатые тапки, зашаркала к холодильнику. – Не завтракал?
– Когда же тут! – фыркнул он и тут же уселся за ее стол.
– Руки иди мыть быстро, – вяло скомандовала Арина. – Кофе варить? Или чай?
Ознакомительная версия.
