— Человек, о котором я подумал, не станет вас грабить. Индусы называли его «pukka sahib», то есть, как мы бы сказали, джентльмен, порядочный человек…
— Вы действительно хорошо его знаете?
Стив пожалел, что немножко поторопился с советом, но отступать было поздно.
— Ну, как посмотреть…
— Может быть, вы знали его в те времена, когда…
— Да-да, верно! Именно — когда…
Шеф и секретарь некоторое время молча смотрели друг на друга.
— Пусть придет, — решил наконец Абоди. — Завтра утром, часов в 11… Кстати, как его там?
— Кого?
— Да вашего протеже.
— Воробейчик.
— Надо же! Как только вам удалось запомнить такую фамилию? Браво!
— Сначала я выучил имя. Это помогло.
— И каково же имечко?
— Венцеслав, — ответил секретарь. — А теперь разрешите мне удалиться. Если вы хотите, чтобы я сегодня поймал этого человека, то…
— Правильно-правильно. Идите… И — спасибо вам!
Не прошло и пяти минут после ухода Стива, как дверь снова открылась, и вошла Мона.
Бледная, со странно решительным видом, она двинулась к письменному столу и остановилась прямо перед ним — так, будто препятствие оказалось неожиданным.
— Разве вы не отправились домой? — спросил Абоди.
Она не обратила внимания на вопрос шефа.
— Вы сказали ему?
— О чем?
— Насчет вас и меня.
Абоди, казалось, удивился.
— Нет. Не люблю хвастаться.
— Вы же были поражены, увидев, что он обнимает меня. Хотите добить его?
— Успокойтесь, — с горечью ответил Абоди. — Я слишком люблю этого мальчика и потому не могу огорчать его.
— Любите его? Да вы его ненавидите! Вы вообще никого не любите, кроме себя самого… Ну, еще, может быть, жену свою любите… Вот со мной, например, может произойти что угодно, и знаете, как вы на это отреагируете? Просто наймете другую секретаршу, такую же бедную, такую же одинокую, главное — платить ей не больше, чем мне… Так вот: я влюбилась, влюбилась страстно, безумно, как ненормальная…
— В Стива?
— Да, в Стива. И хочу сразу же предупредить вас: если когда-нибудь вы попытаетесь разлучить нас, если попытаетесь отнять его у меня, я… я… — Мона вдруг замолчала.
— Понимаю, — серьезно произнес Абоди. — Такие девушки, как вы, только и мечтают, что о свадебном марше, о муже в шлепанцах и куче детишек. Истинные ангелы домашнего очага. И, чтобы осуществить эту мечту, они готовы пойти на все, даже на преступление. Да-а, я начинаю думать, уж не вы ли сочиняли эти письма…
— Что еще за письма?
— Те самые, вы отлично знаете… Подписанные Зеленым Драконом. Письма, автор которых вымогает у меня кругленькую сумму… Предположим, я уплачу… Разве не отличное приданое?
Мона побледнела еще больше.
— Да как вы смеете! До чего же вы гнусный тип!
Герберт Абоди вздохнул.
— Моя жена говорит то же самое. В конце концов, я поверю, что не умею обращаться с женщинами. Но, тем не менее, я же никогда ни о чем вас не просил!
— Нет, — признала девушка. — Вы казались мне таким растерянным, несчастным… Я подумала, что смогу вас утешить…
— Вам было жалко меня?
— Ну… Ну… Да, если угодно!
— Ладно. Завтра все-таки выходите на работу, — невозмутимо подвел итог этой странной беседе Абоди.
— Виски? — предложил Воробейчик.
— Виски, — согласился Эме Малез. — И, может, ты мне объяснишь, каким ветром тебя занесло в Шанхай?
— Приехал на уик-энд. А потом узнал, что китайское правительство предлагает неплохое вознаграждение за поимку банды фальшивомонетчиков… Ну, и вот — дотрачиваю денежки…
— Счастливчик! Хотел было предложить тебе сыграть в кости на виски, но теперь…
— А ты что тут делаешь, комиссар полиции? Если выслеживаешь кого-то с самого Парижа, он уже, небось, подумывает, почему у этого типа такое знакомое лицо?
Малез отвернул лацкан чесучового пиджака: на изнанке сверкнул любовно отполированный значок.
— «МОБН», — прочел Воробейчик. — Ну, и что сие значит?
— Международный Отряд по Борьбе с Наркотиками, — с гордостью расшифровал Малез. — Между прочим, тоже зарабатываю награду… — добавил он доверительно.
Воробейчик, то есть месье Венс, вытащил из кармана портсигар.
— Сегодня так легко раздобыть опиум — найдешь у любого продавца табака прямо на прилавке… По-моему, моя задача практически решена. Я знаю, каким образом наркотики пересекают границу, как минуют таможенные службы, знаю, какой флаг ограждает корабли от досмотра, знаю, где эти наркотики курят…
— В таком случае, если, конечно, ты сам не попал в сети какой-нибудь местной красотки, не понимаю, почему бы тебе не вытащить свой полный невод…
— Не тащу из опасения, что рыбка ускользнет!
— А что — значит, тебе и рыбка известна?
— Ну, «известна» — громко сказано. Известно, что лето — одно из четырех времен года… Вот и у меня под подозрением четверо. Чтобы арестовать того, кто действительно виновен, я жду только знака, только смены приливов и отливов…
— Потрясающе! Слушай, а может, мне довелось встречаться с твоими подозреваемыми?
Малез выпустил к потолку густой клуб синего дыма, который был тут же рассеян вентилятором.
— Может, и да… Как знать точно, с кем говоришь в данную минуту? — философски заметил комиссар.
В этот момент к друзьям приблизился мужчина лет тридцати.
— Господин Воробейчик? Вы не помните меня? Стив Алкан…
— Да знаете, как-то не… — замялся месье Венс. — Разрешите представить: мой друг, господин Малез.
— Очень приятно, машинально ответил Стив. — Я пришел сюда из вашего отеля, господин Воробейчик, к счастью, портье хорошо известны ваши привычки, — продолжал он, не глядя в сторону Малеза. — Мог бы я поговорить с вами, не откладывая этого дела ни на минуту, и…, — тут он бросил на комиссара быстрый взгляд, — простите меня, месье, строго конфиденциально?
Месье Венс поколебался. Малез поспешил вмешаться, придя на помощь другу:
— Работа есть работа. Встречаемся завтра здесь же в то же время? Оставляю тебе мой адрес и номер телефона.
— Может быть, переберемся куда-нибудь в сторонку? — предложил Стив.
Месье Венс согласился.
— А у вас была другая фамилия, не «Алкан», когда мы встречались в Париже, — вдруг сказал он.
Стив расплылся в улыбке.
— Вижу, что память возвращается к вам! Есть мужчины, которые обожают менять галстуки или покупать новые костюмы, только об этом и думают, ну, а я предпочитаю менять имена. И причина — не хуже, чем у них: прежнее перестает мне нравиться.
— Понимаю, — сказал месье Венс. — Впрочем, боюсь, что я и не припомню прежнего…
— Вот спасибо! Сейчас я работаю в очень крупной по местным понятиям фирме: торговый дом Абоди, Лоуренса и К° «Импорт-экспорт». Работаю личным секретарем одного из двух денежных мешков, им владеющих, Герберта Абоди. Ну и дело в том, что больше двух недель назад он стал получать анонимные письма с требованием выложить пятьдесят тысяч долларов, представляете, каков аппетит? Но, когда я говорю «анонимные»…
Стив говорил, а месье Венс слушал со все возрастающим интересом, забыв о времени.
— Поэтому Абоди ждет вас завтра в одиннадцать часов, — изложив последние подробности, закончил Стив. — Могу ли я сообщить шефу, что вы придете?
Месье Венс долгим взглядом посмотрел на собеседника — так, словно ему хотелось проникнуть в тайны его души.
— Думаю, что да, — наконец ответил детектив. — Просто ненавижу все эти истории с «продолжением следует»… Бармен!
Он вытащил из кармана купюру. Бармен с поклоном взял ее, направился к кассе, потом вернулся, и виду него был сокрушенно-растерянный.
— Тысяча извинений, мисье! Мисье дал мне фальшивые долла'ы!
— Надо же, опять! — воскликнул Воробейчик, исправляя свою ошибку. — Храню эти фальшивки на память об удачно завершившемся деле, — объяснил он Стиву, — ну, и в половине случаев путаю, какие деньги в каком кармане!
— А в скольких же случаях этот номер у вас прошел? — улыбнулся Стив.
— Во… Вор… Во-ро-бей-тшик? — недоверчиво повторял дежурный.
— Вот вам доказательство. — Месье Венс протянул служащему компании одну из своих визитных карточек.
— Вам назначена встреча?
— Точнее, была назначена. На одиннадцать часов утра. А сейчас уже четверть двенадцатого.
Дежурный в последний раз посмотрел на карточку, которую держал в руке. Потом отнес карточку какому-то китайцу, а тот неспешно передал ее другому. Процесс пошел…
— Черт побери! — пробормотал себе под нос месье Венс. — Моего парня хорошо охраняют!
«Парня» охраняли еще серьезнее, чем он думал, — в этом он убедился в следующую минуту.
— Мисье угодно п'ойти за мной?
Детектив обернулся: в двух шагах от него, подобно китайскому болванчику, кланялся еще один китаец.
