Я стояла под душем, когда телефон зазвонил вновь. Черт, ну почему так не вовремя? Можно было позвонить на десять минут раньше или на десять минут позже? А телефон-то как надрывается! В самом деле, что ли, пожар? Но меня пока еще нет. Я пока не вернулась, я в дороге. Ну, не вылезать же мне, в самом деле, мокрой из ванны?!
Я готовила обед, когда телефон опять напомнил о себе. Теперь у меня не было причины не брать трубку.
– Алло?
Голос был мужской, приятный и, главное, знакомый:
– Татьяна?
– Да, я слушаю…
– Здравствуйте. Я звоню вам уже полдня…
Я заметила, хотела было ответить я, но, разумеется, не сказала ничего подобного. Я слушала этот голос и гадала: почему он мне так знаком? Я вспоминала, где я его слышала, главное, совсем недавно.
– У вас что-то случилось? – спросила я, так как пауза затянулась.
– Случилось… А вы меня не узнали?
Он снова замолчал.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросила я.
– А я разве не назвался?.. Ох, извините… Меня зовут Василевский Дмитрий Алексеевич. Мы с вами ехали вчера в поезде…
Черт! Ну, конечно! Историк-сантехник, любящий до безумия всю свою родню и горничную с водителем в придачу. Я же дала ему свою визитку, и вот он, очевидно, решил мне позвонить.
– Да, я вспомнила. Дмитрий Алексеевич, что у вас случилось?
– Татьяна, представляете, пропал мой водитель, Антон! Помните, я вам о нем рассказывал?
Ну, еще бы не помнить! Я теперь всю родню и обслугу этого историка знаю лучше, чем свою.
– Татьяна, вы ведь именно такими делами занимаетесь, я прав? Вы можете мне помочь?
– Может, и смогу, но для этого я должна знать, что случилось.
– Я же говорю: пропал Антон!
– Да, я знаю, он не встретил вас на вокзале…
– Не встретил! Это еще полбеды! Он пропал!
– Что значит – пропал? Вы хотите сказать, что дома его тоже нет?
– Да, и, как оказалось, уже не первый день. Тамара, домработница, мне сообщила, что он отсутствует со дня моего отъезда в Москву, то есть уже четвертый день подряд. Я сходил в милицию, написал заявление…
Ну что ж, он поступил мудро. Если пропадает человек – это дело милиции, это их работа – находить пропавших. Только от меня-то он чего хочет?
– Вы правильно сделали, они начнут искать…
– Искать?! Да вы знаете, что они мне сказали?! «Парень молодой, загулял где-нибудь с друзьями или с девушкой… Объявится…» Вы, мол, пока всех его друзей обзвоните. Не будут они его искать, нутром чувствую…
– Послушайте, Дмитрий Алексеевич! Во-первых, успокойтесь. Еще пока неизвестно, может, ничего не случилось. А во-вторых, искать они его будут, они обязаны, раз есть заявление.
– Как же, будут! Они сказали, что у них только сегодня два свежих трупа!
– Дмитрий Алексеевич, ведь там не один человек работает. Кто-то будет убийства раскрывать, а кто-то – искать вашего водителя… А к тому времени, может, он и сам объявится…
– Не объявится, Татьяна, не объявится! – историк сильно нервничал. – Я Антона за эти три года хорошо узнал. Он ни разу… понимаете, ни разу! – не подвел меня. А потом… Где он может ночевать? Он жил в моем доме и всегда спал в своей комнате. Всегда! Потому что утром ровно в семь он обязан был подавать машину к крыльцу. И все три года так и было… А теперь? Антон сказал домработнице, что он едет на родину, в свою деревню. Но его телефон не отвечает, хоть он и не отключен… Хорошо, милиция пусть его ищет, а вы, Татьяна, возьметесь поискать парня, так сказать, параллельно?
– А если милиция найдет Антона раньше?
– Оплата вашей работы от этого зависеть не будет…
– Моя ставка – двести долларов в день.
– Деньги не вопрос. Антон не просто водитель. Он, если вы помните, еще и мой дальний родственник. И поверьте моей интуиции: случилась беда! Я это чувствую, я всегда чувствую, когда что-то случается… У меня сразу сердце заныло, когда я его на вокзале не увидел.
Сердце у него заныло, тоже мне, аргумент! Но взяться за это дело мне, похоже, все-таки придется, других клиентов на горизонте пока не наблюдается, а время, проведенное впустую, денег в мой бюджет все равно не прибавит.
– Хорошо. Я скоро к вам приеду. Диктуйте адрес…
Я положила трубку и пошла в кухню. Война войной, а обед – по расписанию. Последний раз толком я обедала в поезде, больше суток тому назад, так что вопрос – подкрепляться или нет – не стоит. Да и не пропадать же тушеной картошке с мясом из-за исчезнувшего водителя! Еще неизвестно, где этот Антоша отсиживается, может, он действительно нашел себе зазнобу, да и застрял у нее. Дело-то молодое! Сколько ему? Года двадцать три – двадцать четыре, не больше. И чтоб у молодого здорового парня не было девчонки – не поверю! Может, историк зря такую шумиху поднял? Предчувствие у него! У меня вот тоже предчувствие… плотного обеда.
Я ела картошку и думала о превратностях нашего сыскного ремесла. Вот так всегда: то ждешь клиентов неделями, а то – не успеешь вернуться с отдыха…
Дом, в котором обитало счастливое семейство историка-сантехника, находился за городом. Коттеджный поселок, трехэтажные дома, очень похожие друг на друга, окруженные каменными заборами, выстроились строго в ряд. Я ехала мимо них, высматривая номера на воротах. Двадцать два, двадцать четыре, ага, вот и нужный мне, двадцать шестой. Я посигналила, железные ворота поехали в сторону, пропуская меня на территорию. На высокое, украшенное декоративным камнем крыльцо под большим козырьком вышел хозяин, показал рукой, куда можно поставить машину. Моя «девятка» аккуратно поместилась на небольшой площадке, выложенной тротуарной плиткой и окруженной с двух сторон клумбами с изумительными цветами. Дмитрий Алексеевич ждал, когда я подойду к нему. У крыльца из большой деревянной будки вылезла внушительных размеров овчарка, подозрительно на меня посмотрела и зарычала. Похоже, я не внушала ей доверия.
– Лорд, на место! Свои…
Лорд недовольно посмотрел на хозяина: ну, смотри, мол, тебе виднее, только потом не жалуйся. И скрылся в конуре.
– Серьезный пес, – сказал Дмитрий Алексеевич уважительно, – четвертый год у меня, специальная дрессировка… Хороший кинолог с ним работал.
Мы вошли в большой холл, в котором почти не было мебели, только скамейки, деревянная вешалка под старину и встроенный шкаф, да еще несколько огромных горшков, в которых красовались пальмы и вьющиеся большелистые растения. Прямо перед нами была лестница, ведущая наверх, налево – коридор.
– Что здесь? – спросила я.
– Здесь комнаты для обслуги, – пояснил хозяин. Мы пошли по коридору. – Вот эта дверь – в комнату Тамары, эта – в комнату Антона. Эта пустая – тут никто не живет, так, на всякий случай… может, я еще сторожа найму или охранника… А здесь – их туалет и душевая.
– Ваши комнаты на втором этаже?
– Да.
– Комнату Антона можно посмотреть? Ну, чтобы, так сказать, сразу быть в курсе…
– Да, конечно.
Дмитрий Алексеевич открыл дверь, и мы вошли в небольшую комнату. Я огляделась. За окном был виден сад. Деревянная односпальная кровать аккуратно заправлена, небольшой стол у окна, на нем – книги и несколько журналов «За рулем». Стул. Маленький шкафчик для одежды. Полка с книгами и тетрадями. Да, Антон ведь учится на заочном. Все, больше тут ничего не было – ни цветов на окне, ни ковра над кроватью. По-спартански живет. Под потолком – скромный светильник с двумя плафонами. На столе даже настольной лампы нет. На окне вместо занавесок – жалюзи. Я подошла к шкафу и открыла его. Рубашки, летние майки, пиджак, брюки – все аккуратно висело на плечиках, внизу стоял старенький коричневый чемодан.
– Он с ним из деревни приехал, – пояснил хозяин дома, перехватив мой взгляд, – не захотел выбрасывать, хотя я подарил ему новую дорожную сумку. Это, сказал, память о моей прежней жизни…
Я закрыла шкаф. Подошла к столу, открыла один из двух ящиков. Паспорт, военный билет, записная книжка, две авторучки… Во втором оказались несколько старых журналов, письма из деревни от родственников, всякая дребедень. Надо же, кто-то еще письма на бумаге пишет! Я открыла паспорт и прочитала: «Архипов Антон Валерьевич». Посмотрела на фотографию. Хорошее умное лицо, открытый взгляд. Я убрала паспорт на место и еще раз окинула взглядом комнату. Ничего особенного и интересного, хотя многое здесь говорит о хозяине. Чистоплотен, аккуратен, собран. Экономный, лишнего не покупает. Серьезный – на стенах не наклеены всякие там плакаты с рок-группами и прочая белиберда, которую обожает молодежь.
– Пойдемте, я все осмотрела, – сказала я Дмитрию Алексеевичу.
– Ну, и как вам? – спросил он.
– Вы о комнате? Чисто. Ничего лишнего. Серьезный парень.
– А я что говорил?
Мы вышли в коридор. Я заглянула в комнату, где никто не жил. Она была абсолютно пуста. Дверь в комнату Тамары была заперта.
– Она свою спальню всегда закрывает, – пояснил хозяин дома, – хотя зачем? У нас никогда ничего не пропадало. Все свои, входная дверь всегда на замке. Да и сторож наш, сами видели, какой, чужих не пустит.
