Александр Бондарь - Ночной кабак

Лора покорно поднялась с места и, оставив недопитым стаканчик, вышла следом за ним.

Коля сгребал землю. Сгребал руками. Он сходил в ближайший "Canadian Tire" и купил там лопату. Боялся, что за это время приедет полиция все-таки, выстрел прозвучал достаточно громко. Но полиция не приехала. Очевидно, никто не обратил внимания на странный грохот со стороны мертвого пустыря.

Когда яма оказалась достаточно большой и вместительной, Коля спихнул туда тело убитого, сверху бросил лопату. И начал засыпать землей. Он проголодался, устал, хотелось выпить кофе. Но делать перерыв Коля не мог. Надо было закончить как можно скорее.

Подул сильный, пронизывающий ветер. Холодало. В воздухе закружились первые, ледяные снежинки. Обмороженными руками Коля сваливал в яму твердые земляные комья.

Наконец, работа была кончена. Коля прошелся еще раз по пустырю. Все чисто. Никаких следов. Ничто не указывало на то, что еще только полчаса часа назад здесь лежал чей-то остывающий труп.

Переселение русских в Северную Америку началось задолго до большевистской революции. Но самая первая массовая волна их сюда хлынула именно после семнадцатого. Люди бежали от жестоких комиссаров в кожанках и зачастую ничего не привозили на свою новую родину, кроме единственного, что удалось спасти - своей маленькой, затравленной жизни.

Вторая волна хлынула во время второй мировой. Те, кто побывал под немецкой окуппацией не ждали ничего хорошего от советских властей. Они бежали вслед за немецкой армией, бежали не потому, что очень любили немцев, а потому только, что наступающие "освободители" с кровавыми красными звездами на железных касках были еще страшнее. Многие из этих несчастных, попавших в руки англо-американских союзников Сталина были потом выданы ими большевикам и без следа растворились в бездонной чаше ГУЛАГа. Однако, кто-то выбрался и осел здесь, в Канаде и в Соединенных Штатах. Их было немало. В североамериканских городах появлялись целые русские районы - районы из тех, кто только что сбежал из плотно опутанного колючей проволокой СССР. Они открывали здесь русские церкви и школы, фабрики и магазины.

Потом, уже в семидесятых, случилась третья волна. Огромное множество евреев, настоящих и ненастоящих, покатило из СССР мимо Израиля. Фарцовщики и уркаганы, мелкие жулики и рыночные торговцы делали свою давно умершую бабушку чистокровной еврейкой и спешно паковали чемоданы, собираясь в далекий и загадочный Новый Свет. В Америке очень скоро в ходу появился термин "русская организованная преступность".

Четвертая эмигрантская волна обозначила собою конец краснозвездного молоткасто-серпастого монстра, когда-то располагавшегося на одной шестой части суши земного шара. В Канаду плотной, уверенной толпой повалили солидные и уважаемые люди из рухнувшего СССР. Здесь были проворовавшиеся чиновники, бывшее советское начальство, не сумевшее найти себя в новой пост-советской действительности, скороспелые бизнесмены, удиравшие из страны тогда, когда дома на них уже заводили уголовные дела. Все это высшее общество тащило за собой на свою новою родину чемоданы, набитые добычей все то, что удалось прихватить на родине старой. Кроме них в приоткрытую канадцами узкую щель просочилось также, несмотря на старания строгих иммиграционных чиновников, известное количество разной мелкоты: всякие программисты, инженеры, математики, журналисты, писатели, художники и прочая, подобная им, никчемная и безденежная шушера.

Катя приехала из Москвы. В Канаде она жила три года. Ее отец, Дмитрий Степанович, был инженером по профессии и потому подделывать диплом ему не пришлось. Он начитался иллюстрированных изданий, где жизнь в этой далекой заокеанской стране представлялась заповедным раем. "Надо ехать," - решил он. Жена была одного с ним мнения. Дочка Катя подпрыгивала от восторга и заранее прощалась с друзьями.

Дмитрий Степанович направился прямиком в канадское посольство. Он увидел здание, размещавшееся в Арбатском переулке - из тех, которые большевики отнимали когда-то у дворян. Над зданием полоскалось бело-красное знамя с кленовым листом, и бродили неприветливые ребята в одинаковых костюмах и с рациями. Посольство встретило Дмитрия Степановича не слишком любезно. Его даже не пустили внутрь. Пришлось под холодным проливным дождем выстаивать среди кучки таких же промокших людей, поеживающихся и жадно следящих за неподвижно закрытой посольской дверью. Внутрь пускали только тех, кто на входе показывал канадский паспорт. "Мы тут не очень нужны," подумал Дмитрий Степанович. И тут же вспомнил ярко-иллюстрированные рекламные проспекты. "Но, ведь, приглашают же!" - Подумал он следом.

Внутри посольства русский чиновник не захотел с Дмитрием Степановичем долго разговаривать. "Заполняйте аппликацию, платите и ждите ответа. Здесь все инструкции." Он брезгливо протянул Дмитрию Степановичу бумаги. И добавил: "Я думаю, вам откажут. Сейчас всем отказывают." "Я инженер. Заикнулся было Дмитрий Степанович. - У меня опыт..." Чиновник окинул его уничтожающим взглядом. "Там этих опытных инженеров - хоть задом ешь. На велфере все сидят и колбасу в супермакетах воруют..."

Дмитрий Степанович аж поперхнулся от возмущения, но ничего не сказал побоялся. "Сопляк! - Ругался он себе под нос, когда оказался на улице. - Хам недоношенный! Канадцем он стал, видите ли! Сам небось и за пределы Москвы никуда не ездил!"

Он пошел к адвокату. Адвокат выслушал его сочувственно, покивал и вместе с ним горячо отругал хамовитого чиновника. А после поинтересовался, какими средствами располагает Дмитрий Степанович - глаза иммиграционного юриста при этом вопросе тихо и заинтересованно блеснули.

Оказалось, что средства у Дмитрия Степановича невеликие, но, если надо, то он готов продать "Жигули" и квартиру, переехав в более скромную. "Зачем вам вообще квартира? - Удивился адвокат. - В Канаде новую купите." "Я пока еще здесь," - резонно ответил Дмитрий Степанович.

Адвокат объяснил ему, что все, в сущности, просто. Посольские чиновники, как и любые другие чиновники, любят деньги. И это - тот золотой ключик, которым здесь открывается любой замок. Просто так взятку они не возьмут -только через кого-то. И этим кем-то - адвокат широко улыбнулся Дмитрию Степановичу - он с радостью станет. Если нет - живите тогда в Москве. Адвокат равнодушно пожал плечами.

Дмитрий Степанович шел домой, весь переполненный противоположными чувствами. Что делать и как быть? Соглашаться? Но это же криминал! Дмитрий Степанович в жизни своей подобными вещами не занимался. И он опять вспомнил иллюстрированные рекламные проспекты. "Но, ведь, приглашают же! Зовут, можно сказать... Уговаривают..." Ехать - решил он. Ехать!

Адвокат не обманул Дмитрия Степановича. Прошло около года, и тот самый русский чиновник поздравил его со статусом постоянного жителя самой прекрасной в мире страны. Чиновник этот больше не хамил, он улыбался. "Не ему ли в карман пошли мои деньги?" - Подумал про себя Дмитрий Степанович.

Канада понравилась сразу же. Понравилась всем - и Дмитрию Степановичу, и жене, и дочери. Чистые улицы, вежливая публика с откормленными лицами, богатые, заваленные всем чем угодно прилавки. Приятно было ощущать свою избранность, свою принадлежность к сытым мира сего.

Дмитрия Степановича особенно удивили канадские водители, уступающие дорогу пешеходам, и еще - когда незнакомые люди на улице приветливо здоровались с ним, стараясь показать свое благорасположение. Всю свою жизнь проживший в Москве, Дмитрий Степанович понятия не имел, что подобные вещи уже давно являются нормой в европейских странах - включая и некоторые страны бывшего соцлагеря, и что не только чопорные, высокомерные англичане, но и вчера еще коммунистические поляки между собою считают канадцев неотесанными примитивными дикарями.

Пару недель семья наслаждалась жизнью. Втроем они ходили по ресторанам и кафе, дегустировали различные блюда. Начали со знаменитого и дорогого в Москве "Макдональдса", потом ознакомились с китайской, японской, корейской и вьетнамской кухней. И напоследок, посетили несколько, уже неприлично дорогих, русских ресторанов. Посмотрели "Wonderland", сходили один раз в театр - на заезжий бродвейский мюзикл и один раз в кино (ничего не поняли, но остались довольны).

Деньги, привезенные из России (свою новую, уже плохонькую, московскую квартиру Дмитрий Степанович, уезжая, все-таки, продал), стремительно таяли. Пора было искать работу. Дмитрий Степанович попробовав предложить себя в одно и в другое место, очень быстро увидел, что его английский находится на совершенно неудовлетворительном уровне. Кроме того, местный american english, в канадском его варианте, довольно сильно отличается от европейского английского, который Дмитрий Степанович учил и который он, как считалось, знал в Москве.

У супруги его и у дочери Кати дела с этим обстояли не лучше, и всем пришлось записаться на курсы. Лучше всего учение пошло у Кати. Через год она уже довольно свободно "спикала", а с помощью появившихся у нее здесь русскоязычных подруг так же уверенно и быстро освоила приличный набор неприличных канадских ругательств и могла легко объясниться на местном уличном диалекте. И это в то самое время, когда Дмитрий Степанович, тяжело наморщив свой стареющий лоб, старательно учил правильные и неправильные английские глаголы.