«Степные дьяволы»
«На место преступления выехал начальник уголовного розыска тов. Художников».
Такие сообщения то и дело встречаются в разделе уголовной хроники ростовских газет начала 20-х годов. Художников приезжал туда, где только что было совершено преступление, и во многих случаях лично руководил расследованием. Люди учились у него стратегии и тактике уголовного розыска. Своим личным примером он воспитывал у подчиненных такие качества, как смелость, внимательность, самодисциплина.
Под руководством Художникова был проведен ряд смелых и хорошо организованных операций. Одна из них — ликвидация банды «Степные дьяволы».
Сообщения, одно тревожнее другого, приходили то из Степного, то из Батайска, то из Кущевской. А то вдруг одновременно из нескольких мест: совершен вооруженный грабеж! За дерзость и жестокость, проявляемые при налетах, шайку прозвали «Степные дьяволы». Возглавлял банду известный далеко за пределами области убийца и грабитель Бессмертный.
В течение двух лет старались напасть на след «Степных дьяволов» работники уголовного розыска. Но всякий раз, внезапно совершив налет, бандиты так же внезапно скрывались. Сведения, поступавшие в угрозыск, приводили работников, как правило, к членам банды, являвшимся лишь слепыми исполнителями и даже не знавшим толком самого Бессмертного. Ядро банды было хорошо замаскировано, имело немало явочных квартир, место нахождения которых установить не удавалось.
А Художников требовал точных данных. Не проходило дня, чтобы на очередной оперативке он не задавал вопроса: когда, наконец, начнется ликвидация «Степных дьяволов»? По его приказу всем сотрудникам были розданы фотографии главаря банды и его ближайших подручных. Художников еще и еще раз напоминал: наш долг — избавить население от ужасов, от постоянной угрозы налета.
Все знали о чинимых «Степными дьяволами» насилиях, а Художников снова напоминал эти факты, разжигал ненависть, призывал быть бдительными. Он, великолепный психолог, бил по самолюбию людей, считавших себя специалистами по борьбе с бандитизмом, а тут словно расписавшихся в своем бессилии.
А «Степные дьяволы» продолжали орудовать. В марте 1922 года они совершили налет на «болгарские огороды» 1-й Балтийской трудовой артели. Их жертвой стали 18 рабочих во главе с заведующим артелью. Убийства были совершены с садистской жестокостью. Бандиты похитили около четырехсот пудов пшеницы, много семян. Не побрезговали они и одеждой своих жертв.
В селе Койсут бесследно исчезли милиционер и два бойца всевобуча, патрулировавшие населенный пункт. Спустя некоторое время здесь были убиты две крестьянки.
Список преступлений рос.
В конце 1922 года группа оперативных работников задержала ближайшего помощника Бессмертного — Железняка.
Началось следствие. Художников умело направлял его, подсказывал пути, которыми надо идти. И вот наконец агенты уголовного розыска напали на след банды. Один за другим появлялись в кабинетах следователей члены шайки. В течение короткого времени большинство бандитов было арестовано. Банда рассыпалась.
Я хотел писать о Художникове. Но писать только о нем — значит не раскрыть его таланта руководителя, не показать главного: умения подбирать великолепные кадры — следователей, криминалистов, — без которых было бы немыслимо вести успешную борьбу с бандитами и ворами.
Он воспитал в уголовном розыске плеяду замечательных специалистов, поддерживал всякую ценную инициативу, поощрял каждый успех. Если было надо, работники угрозыска начинали преследование. Если этого требовали обстоятельства, они вступали в жестокую схватку с врагами.
Таким человеком, впитавшим в себя революционный энтузиазм Художникова и его преданность делу, был ближайший помощник начальника — Михайлов.
Работники уголовного розыска — люди, привычные ко всему. Но даже они на этот раз были поражены расчетом, хорошо продуманным планом организации ограбления Ростовского текстильного синдиката. Преступники не взламывали замков, не убивали сторожа. Жертв не было. Они проникли на склад синдиката из соседнего здания, снятого ими в аренду. Было похищено различных тканей на 500 миллиардов рублей — даже по тем временам обесценения денег сумма огромная.
Это был особый для Ростова случай. При подобных ограблениях угрозыск привык иметь дело с убийствами. На этот раз преступники действовали иначе. «Почерк» преступников не был похож ни на один из известных городским криминалистам.
Художников знал, что любой следователь, которому он поручит вести это дело, отнесется к нему со всей ответственностью. Но от Художникова зависело ускорить успех следствия. И он поручил дело об ограблении текстильного синдиката своему помощнику Петру Ильичу Михайлову.
Собрав сведения о преступниках, Михайлов начал их розыск. Требовалось найти всего двух человек. О них было известно немного: портреты и что они «грабители-интеллигенты». Фамилии, под которыми они жили, были явно вымышленными и серьезно в расчет идти не могли.
Михайлов знал, что такие не обвешаны маузерами, не носят ручных гранат на поясе. Они изысканно одеты, посещают лучшие рестораны, открытые к тому времени нэпманами. И Михайлов стал завсегдатаем ресторана «Ампир», наведывался в лучшие магазины. Но ни одного из преступников он так и не встретил.
Развязка наступила неожиданно. Прогуливаясь однажды днем по Садовой улице, Михайлов обратил внимание на курьера-рассыльного, везшего на извозчике большую корзину. Таких рассыльных («красные шапки», как, их называли) держали самые состоятельные владельцы магазинов, появившиеся во времена нэпа. А услугами «красных шапок» пользовались люди, которые вели «светский образ жизни».
Сопоставив все эти факты, Михайлов какой-то особой интуицией следователя почувствовал, что он ухватился за кончик той ниточки, которая поможет ему распутать весь клубок.
Вскочив на первого попавшегося извозчика, он пустился следом за «красной шапкой». Она привела его к городской железнодорожной кассе. Рассыльный брал два билета на имя Нанбурга Леона Владимировича.
Предъявив документы, Михайлов попросил рассыльного описать внешность хозяина.
Все было правильно: интеллигентный человек, хорошо одет. Золотые зубы. На щеке повязка... Это что-то новое. На щеке у этого человека должна быть большая родинка. Так, значит, повязка нужна, чтобы скрыть эту родинку: самую яркую примету.
Михайлов остался на вокзале. Он не спускал глаз с плацкартного вагона. И вот наконец появился Нанбург — спокойный, элегантно одетый.
Михайлов пошел ему навстречу и, поравнявшись, слегка тронул преступника за руку. Тот остановился, но у Михайлова хватило выдержки не показать тревоги.
— Вы забыли, гражданин Нанбург, рассчитаться с коммунхозом за аренду помещения, снятого вами по соседству с синдикатом...
Нанбург по достоинству оценил это джентльменское обращение. Он не стал сопротивляться. А на следующий день был арестован его сообщник Давид Фридман.
Итак, преступников задержал Михайлов. Но руководил им, направлял каждый его шаг Художников.
Этот человек мог незаметно — чтобы не обидеть подчиненного, не подавить его инициативы — подсказать верный ход, посоветовать, какую версию следует проверить именно сегодня, потому что завтра сделать это будет уже поздно.
С его помощью и при его непосредственном участии были ликвидированы шайки Котелка, Ореха, Казанчика, совершавшие вооруженные налеты на города и села области. И когда сообщалось, что на место преступления выехал Художников, население Ростова знало, что преступники будут найдены.
О Художникове и поныне ходят по Ростову легенды. Я прикоснулся к ним, к этим легендам, сохранившим до наших дней образ замечательного человека.
В самолете Усманов внезапно почувствовал себя плохо. Барханы внизу слились в одно ослепительное пятно. И не стало ни самолета, ни шума мотора, ни барханов. Ничего. Просто одно оранжевое пятно. Ерназар хотел встать и не смог. Как будто все тело кто-то с силой вдавил в откидной дюралевый стул. И стул плыл вместе с его сухим, легким телом.
Потом немного отпустило. Усманов снова увидел застывшие барханы, но встать не смог. Он только слегка приподнялся. И от этого ничтожного усилия весь взмок. Достал платок, вытер ладони. Усманов посмотрел на свои пальцы, худые, жалкие, покрытые старческими коричневыми пятнами, и ему стало совсем не по себе. У него, наверное, даже лицо изменилось, когда он смотрел на свои словно неживые руки, потому что парень, сидевший с ним рядом и молчавший весь полет, спросил:
— Вам нездоровится, аксакал?
