— Успокойтесь, мадам, — сказал он. — Ничего хорошего не будет, если мы с вами выйдем из себя. Вы знаете, — голос его был спокоен, как обычно, — я люблю женщин с темпераментом.
— Меня не интересует, каких женщин вы любите, — холодно произнесла она. — Я хочу, чтобы мы хорошо поняли друг друга.
Она подошла к дивану и села.
«Она двигается, как королева», — подумал Каллаган. Ему было приятно наблюдать за ней.
— Вы уже знаете, что мой муж серьезно болен, а пока он продолжает волноваться за Уилфрида, на улучшение надежды нет, — сказала она. — Я не знаю, говорил ли вам мистер Селби, что всего через год, в день своего двадцатишестилетия, мой пасынок унаследует двести тысяч фунтов. До этого времени отец является его опекуном и может более или менее контролировать его расходы. Он может, если сочтет это нужным, назначить другого опекуна. Муж хочет передать дела мне, поскольку полагает, что Проживет недолго. Если Уилфрид решительно не изменит образ жизни, ему нельзя позволить распоряжаться деньгами. Вы понимаете, мистер Каллаган?
Сыщик кивнул.
— Я не хочу заниматься опекунством, — продолжала она. — Мачехи и отчимы непопулярны в качестве опекунов. Я не очень уважаю своего пасынка и не хочу иметь никакого отношения к его делам. Я бы предпочла, чтобы ваша фирма побыстрее закончила дело, пока у мужа достаточно сил, чтобы самостоятельно принимать решения. Юристы были предупреждены и должны были обычным порядком проинформировать вас, но последние два дня вас невозможно было разыскать. Надеюсь, я имею право знать ваши планы? Вы понимаете, мистер Каллаган?
Каллаган кивнул. Его глаза блуждали по комнате, он с одобрением разглядывал лежащую в кресле черную сумочку с блестящими ицициалами Т.Р.", черные перчатки, роскошное пальто из оцелота. «Прекрасная одежда», — подумал он и задумался, какое имя скрывается за буквой "Т".
— Я понимаю, миссис Ривертон, — сказал он. — По крайней мере, я понял, что вы сказали. Простите, что вы не могли застать меня в конторе, но, видите ли, я часто отсутствую… — он посмотрел на нее и улыбнулся. — Фактически я был на деле. Но, возможно, вы не знаете, что это значит.
Он швырнул сигарету в камин, встал и подошел к креслу, где лежала его шляпа.
— Все абсолютно ясно, миссис Ривертон, — сказал он и загадочно улыбнулся. — Возможно, вас это позабавило, но я не обижаюсь. Я не понравился вам и не могу сказать, что вы очень понравились мне. Но пока это дело поручено мне, я буду выполнять указания полковника Ривертона или его юристов.
Ее глаза вспыхнули. Каллаган с усмешкой заметил, что губы ее дрожали. Она была очень раздражена.
— Понимаю, мистер Каллаган, — сказала она, — Тогда, мне кажется, я могу вам обещать, что завтра вы получите от моего мужа или от его юристов указание о прекращении вашего участия в расследовании этого дела.
Каллаган пожал плечами.
— Не думаю так, мадам, — сказал он. — Полагаю, что вы опять не правы, но я не стану удовлетворять ваше любопытство объяснением причин. Селби, Роке и компания знают, что в Лондоне я самый лучший частный детектив. Возможно, вам это неизвестно, и думаю, что вы вообще не слишком разбираетесь в делах.
Он взял шляпу и направился к двери. На пороге сыщик задержался.
— Вы читали историю французской революции, мадам? — спросил он. — Там есть одна женщина, которая, я бы сказал, была очень похожа на вас. У нее было все, и она имела чертовскую власть. Когда ей сказали, что люди голодают и у них нет хлеба, она сказала: «Почему же они не едят пирожные?». Американцы называют таких чокнутыми… Спокойной ночи, мадам.
Каллаган немного постоял у дверей отеля, потом взглянул на часы. Было без четверти двенадцать. Он медленно пошел через Найтбридх к площади Пикадилли. Закурил сигарету и начал размышлять о деле. Прежде всего он подумал о миссис Ривертон. Каллаган решил, что с ней трудно иметь дело. Его удивляло, почему полковник Ривертон женился на женщине почти на тридцать лет моложе. По какой-то причине он вскоре перестал думать о разнице возрастов и переключился на размышления о физических достоинствах миссис Ривертон.
Определенно в ней что-то есть, думал Каллаган. Она стоит и двигается так, как должна стоять и двигаться женщина. Посадка головы почти императорская. Бессознательная чувственность проявляется почти во всем. Даже блеск глаз, когда она рассердилась, заинтриговал Каллагана.
И она умела носить одежду. Он вспомнил ее шикарную вечернюю сумочку с инициалами из бриллиантов и пальто из оцелота…
В этом пальто было какое-то несоответствие. Каллаган подумал, что женщина в таком вечернем туалете, как миссис Ривертон, не должна надевать такое пальто. Наверное, она вела машину, когда ехала в город. Он усмехнулся, представив ее за рулем машины, которую она гнала в город с единственной целью — сказать ему, что она о нем думает.
Холодна, как лед. Каллаган подумал, что это как нельзя лучше подходит к ее типу. Она принадлежит к тем женщинам, которые привлекают к себе уже тем, что делают вид, будто ничего не знают о своей привлекательности. Типичная секс-бомба! И это не подражание кому-либо, все свое. Может довести мужчину до исступления, а сама и пальцем не пошевельнет. А почему бы и нет? Лучшие женщины всегда такие…
Она также рассудительна. Присматривает за деньгами Ривертона.
Каллаган снова задумался о деле и о Джейке Рафано. Его удивляло, что Джейк снизошел до разговора с ним в Парлор-клубе. Каллаган понимал, что если Джейк проанализирует их разговор, то поймет, что у Каллагана есть уязвимое место. Ему станет ясно, что у Каллагана нет ничего, кроме подозрений, ни единого факта, только подозрения, что Джейк освободил Простака от восьмидесяти тысяч фунтов и предоставил ему женщин и выпивку.
Но, может быть, ему удалось запугать Джейка, тогда все будет по-другому. Если Джейк испугается и выйдет из игры, тогда Каллаган доведет свою линию до конца.
Дьявольски забавно быть детективом, подумал Каллаган, дела всегда поворачиваются не так, как хотелось бы. Не бывает, чтобы дело было ясно с самого начала. Те, кто пишет детективные романы, всегда знают, чем занимается их герой. Они учитывают их характеры и в соответствии с этим заставляют героев действовать. Но в жизни так не бывает. Люди никогда не делают того, что вы ожидаете от них. Что-то поворачивается в другую сторону, они боятся, устают, пытаются грубить, они нервничают, когда попадают в опасные ситуации, когда на дороге встречаются опасные повороты, и делают повороты слишком быстро или слишком медленно.
Каллаган швырнул в водосток сигарету и, закурив новую, свернул на Беркли-сквер.
К нему приближался молодой человек в вечернем костюме. Он был без шляпы, и его длинные волосы были взъерошены, одна прядь свисала на лоб. Лицо покраснело. Когда он проходил мимо фонаря, Каллаган разглядел, что глаза у него блестят, как у пьяного.
— Как поживаете, мистер Ривертон? — спросил Каллаган любезно.
Простак, покачнувшись, ухватился рукой за железную ограду.
— Послушайте, проклятый умник мистер Каллаган, — хмуро сказал он, — Разве вам не ясно, что вы мне надоели? Занимайтесь своим проклятым делом и не суйте свой длинный нос в мои дела, иначе…
— Иначе ничего, — спокойно сказал Каллаган, закуривая сигарету.
— Так чем они вас пичкают? — спросил он. — Кокаин?.. Держу пари, что через пару недель вы превратитесь в настоящего наркомана.
Выпустив дым через нос, сыщик продолжал:
— Почему вы не возвращаетесь домой и не ложитесь спать. Простак? Вам кто-нибудь говорил об отце? Он очень болен. Но, я полагаю, вас это не очень волнует… И ваша мачеха беспокоится за вас. Парень оторвался от ограды и подошел к Каллагану.
— Я предупреждаю вас, — сказал он, — Я говорю вам… К черту… Занимайтесь своим делом, а моя умная мачеха вас не касается. Вы…
Он грубо выругался и поднял кулак.
На углу остановилось такси. Каллаган перехватил одной рукой Простака, а другой помахал шоферу.
Машина подъехала ближе, шофер открыл дверцу. Каллаган схватил парня в охапку и затолкал в автомобиль.
— Отвезите его, куда он захочет, — сказал Каллаган шоферу и дал ему банкноту.
Когда машина отъехала, Каллаган у фонаря и записал в маленькой изящной книжечке номер такси.
Потом он направился на Бонд-стрит.
Каллаган стоял на невысоком узком балкончике, который тянулся вдоль трех стен «Желтой лампы», и, наблюдая за танцующими, закурил сигарету, когда к нему подошел Перруччи.
— Вы слишком много курите, мистер Каллаган, — вдруг услышал он рядом голос Перруччи. — Вы, как видно, заядлый курильщик?
Каллаган кивнул.
— Когда-нибудь я брошу курить, — сказал он. — Как Хуанита?
— Она прекрасна, — сказал Перруччи. — У нее очень большой успех. Имеет несколько номеров. И она спрашивала о вас, мистер Каллаган.
