Ознакомительная версия.
Судмедэксперт, увидев нас, поднялся.
– Ну что? – спросил Меркулов.
– Что я могу сказать? Пока немного. Судя по отверстию, пуля небольшого калибра. Около пяти миллиметров – точно будет известно, когда мы ее извлечем. Так как она застряла в тканях черепа, скорее всего, стреляли издалека. Причем со стороны проезжей части.
– Из чего это следует? – вмешался я.
– Когда он выходил из подъезда, лицо его, естественно, было обращено к улице. Пуля попала в правую часть лба, прямо над бровью. Надо сказать, выстрел мастерский.
– Снайпер? – предположил Меркулов.
– Скорее всего. И очень профессиональный.
– Ясно. А что говорят охранники?
– Чего говорят? – Грязнов пожал плечами. – Ничего не говорят. Вышли из подъезда, осмотрелись, все было спокойно. Когда Филимонов появился, двух секунд не прошло, как он схватился за голову и сразу же упал.
– Звука выстрела, конечно, не слышали?
– Нет.
– Кто-нибудь кроме охранников был свидетелем убийства?
Грязнов улыбнулся:
– Понимаю, на что ты намекаешь. Охранников я уже задержал. Но вынужден тебя огорчить – я сам осмотрел их оружие, ни из одного пистолета давно не стреляли.
– А все-таки кто-нибудь еще был рядом в момент выстрела?
– Шоферы в некоторых депутатских машинах. Но никто из них момента убийства не заметил.
– Как так? У них под носом убивают человека, а они в упор не видят?
– Да. Кто газету читал, кто дремал. Так что единственный свидетель кроме охраны – это шофер самого Филимонова. Он, понятно, следил за выходом своего шефа. Но шофер утверждает то же самое, что и охранники, – вышел и сразу упал.
Я посмотрел на возвышающуюся напротив здания Думы гостиницу «Москва». Горели почти все окна.
– Я так понимаю, что, скорее всего, стреляли оттуда?
Грязнов хмыкнул:
– Поразительная догадливость. Не в проезжавшей же машине снайпер сидел.
– Я надеюсь, все входы и выходы из гостиницы перекрыты?
– Естественно.
– Ну что, тут вроде все ясно. Пойдем теперь искать следы убийцы.
– Очнулся! Мои ребята уже там. Все номера проверяют.
Я почесал в затылке:
– Хорошо… А теперь скажи мне, Костя, какого хрена им понадобилось убивать его именно здесь, в центре Москвы? Что, для этого другое место трудно было найти? У подъезда дома, на даче. Машину взорвать, в конце концов. А?
– Не знаю. Но мне кажется, сначала надо установить, кто эти «они».
– Разумно. И если все так, как мы думаем, и убийца стрелял из гостиницы, то…
– То, возможно, он еще там, – закончил Грязнов, – хотя надежда слабая…
В вестибюле гостиницы стояли шум и гам. Здесь находился почти весь персонал гостиницы и, как я понял, все постояльцы. Никого не выпускали на улицу, поэтому присутствующие пребывали в крайней степени возмущения.
К нам тут же подскочил толстый человек с депутатским значком на лацкане:
– Товарищи, мне необходимо в Думу. Сейчас проходит заседание фракции. А меня не выпускают!
Грязнов покачал головой:
– К сожалению, ничего сделать не могу. Пока не будут проверены все находящиеся в гостинице, никто отсюда не выйдет.
– Но меня не имеют права задерживать! Я обладаю депутатской неприкосновенностью! – скандалил тот.
– После проверки документов вас выпустят.
– Когда?
– Через некоторое время.
– Через какое?
– Я вам русским языком говорю: через некоторое.
– Я здесь торчу уже час!
– Послушайте, – наконец разозлился Грязнов, – вы наверняка уже знаете, что произошло. Убит ваш коллега. Между прочим, тоже обладавший неприкосновенностью! И что, спасла она его, неприкосновенность эта? А? И вас может не спасти!
Это он, конечно, перегнул палку. Однако безапелляционная угроза Грязнова неожиданно подействовала. Депутат как-то сник, повернулся и отошел к стене. Сел на стул, откуда испуганно поглядывал на нас, держась за сердце.
Народу в гостинице, судя по всему, было немало. Я вздохнул, глядя на эту разношерстную толпу. С каждым из них нужно будет переговорить, кое-кого подробно допросить, сравнить показания, установить степень их истинности и достоверности, потом проанализировать, свести воедино… Короче, работы – непочатый край.
– Ну что, Саша, пойдем посмотрим, как там дела у моих ребят…
Двери номеров были раскрыты настежь. Светло и пусто – только кое-где группками стояли взволнованные горничные и кастелянши, шушукались и испуганно поглядывали на нас. Мы с Грязновым поднялись на второй этаж, потом на третий. И когда подошли к лестнице, чтобы подняться на четвертый, сверху сбежал один из оперативников.
– Нашли, Вячеслав Иванович! – воскликнул он, завидев своего шефа.
– Тихо ты! – проявил строгость Грязнов. – Докладывать надо по форме.
Но все– таки почти побежал в указанном направлении. Ну и я за ним.
Посреди комнаты нелепо возвышался шкаф, ковер на полу сбился, и все это придавало комнате очень неуютный вид. Хотя в гостиничных номерах, особенно у нас, ни о каком уюте говорить не приходится. Это я вам авторитетно утверждаю. Конечно, администрация пыталась как-то скрасить казенную обстановку – японский телевизор, светлые обои, на стене репродукция картины «Грачи прилетели», этот самый ковер… И все равно находиться здесь было некомфортно.
На месте отодвинутого шкафа, на полу, лежала небольшая короткая винтовка. Сверху был прикреплен мощный на вид оптический прицел. Таких винтовок я в жизни не видел. Скорее всего, она была сделана на заказ.
– Вот и орудие убийства! – как-то без энтузиазма воскликнул Грязнов.
Я все понял. Тот факт, что убийца оставил винтовку на месте преступления, сам по себе говорил о многом. Это действительно профессионал – раз. Что убийство, скорее всего, заказное, хорошо оплаченное, иначе дорогую складную винтовку с оптическим прицелом он бы так просто не оставил, – это два. И еще одно, самое печальное, – раз это заказное убийство, значит, шансы найти убийцу резко снижаются. Вот почему Грязнов ничуть не обрадовался находке.
– А винтовочка-то не серийная, – сказал я, взглянув на орудие убийства.
Грязнов согласно кивнул:
– Явно тут Кулибин какой-нибудь постарался.
– Эх, богата наша земля талантами!… – подхватил я.
Грязнов нахмурился:
– С одной стороны хорошо то, что, если есть такой мастер, то это наверняка не единственное его произведение. Может, похожее оружие проходило по другим делам? А с другой стороны плохо – убийца бросил дорогую складную винтовку, хотя мог ее унести, так же как и внес…
– А кто тебе сказал, что он мог это сделать? – возразил я.
Грязнов покачал головой:
– Ладно, Слава, не расстраивайся. Еще не вечер. В конце концов, кто-нибудь в этой гостинице наверняка должен был его видеть. Кстати, кто живет в этом номере?
Горничная с готовностью ответила:
– Никто.
– А ключ?
– Ключ у меня, а еще один – у завхоза. Как положено. Но вы не подумайте, товарищ начальник, никто его взять не мог.
И она сдвинула брови, выражая тем самым непреклонную решимость охранять вверенные ей ключи даже ценой собственной жизни.
Я ничего не ответил. Видели, сталкивались… На самом деле, нет ничего проще, чем добыть ключ у горничной. Для этого, как говорил Остап Бендер, есть четыреста сравнительно честных способов.
– Ну а вы не видели кого-нибудь подозрительного, чужого? – хватался я за стремительно ускользающие у меня из рук ниточки.
Та опять покачала головой:
– Нет, товарищ начальник, не было никого.
– Можете называть меня Александр Борисович. Ну а что, за весь вечер вообще никто не проходил?
– Как же, проходили. Жильцы проходили, товарищ начальник…
Я вздохнул и вышел из номера, где уже вовсю трудились эксперты-криминалисты – осматривали ковер, наносили на плоскости мебели и ручки дактилоскопический порошок… Только наверняка зря все это. Если был профессионал – а это наверняка профессионал, – никаких следов он не оставил.
Ни одна из опрошенных нами горничных тоже не заметила ничего подозрительного.
– Ну что, Слава, какие будут выводы? – спросил я Грязнова после экспресс-опроса горничных.
Слава молчал.
– Ну ладно, тогда я скажу. Горничные не видели никого подозрительного, потому что он просто-напросто мимо них не проходил.
Грязнов нахмурил лоб, что свидетельствовало о его напряженной мозговой деятельности.
– То есть ты хочешь сказать…
– Именно. Убийца прошел по служебной лестнице.
Я посмотрел на часы. Со времени убийства прошло немногим более часа.
– Он вошел на этаж по служебной лестнице незаметно – ведь горничные сидят за углом, – потом прошел к номеру, открыл его, сделал выстрел, вышел, запер дверь и удалился тем же путем.
– Куда? – спросил Грязнов.
– Что куда? – не понял я.
– Куда удалился? Ведь тревогу подняли через минуту. Заблокировали все выходы из гостиницы через три. Конечно, за три минуты скрыться можно, но трудно. Согласен?
Ознакомительная версия.
