— Ума не приложу, кому это нужно, почему таким жестоким способом и, главное, зачем?
— А ты приложи. Решение любой загадки надо начинать с вопроса: кому это выгодно? Ну, понятно, во-первых, тому, кто остался с деньгами. А еще кто с этого что-нибудь мог поиметь, пусть и не материально?
— Даже не знаю. Пожалуй, что никто. Ну, может, Косовский — ныне не я, а он претендент на пост начальника отдела. Но куда ему до таких дел… Еще управляющий — теперь ему не надо переходить в другой, не очень успевающий, филиал.
— То есть?
— Ну, управляющий, Юрий Анатольевич — я же тебе говорил о нем, — который фактически дал добро на то, чтобы я деньги предоставил, а потом вроде он и ни при чем оказался.
— Ну-ну, а что за переход?
— Если бы все шло нормально, то через месяц я бы занимал место своего начальника, он, соответственно, получал место Анатольевича, а того, в свою очередь, послали б «поднимать» одно из отстающих подразделений банка, и такое назначение в случае, если б ему во вверенной работе ничего не удалось изменить, было бы чревато если и не для его дохода, то для карьеры — точно.
— Ага. Понял. То есть получается, что в связи с твоим уходом для него ничего не меняется и он по-прежнему сидит в своем кресле?
— Ну да.
— Интересно. Приходит заемщик, просит денег под обеспечение кредита ОВВЗ, — у вас как, кстати, без обеспечения кредиты принято давать?
— Только с личного разрешения Хозяина — если большие, если же мелкие — то с разрешения управляющего, и то только постоянным, уже испытанным клиентам.
— Ну ладно. Итак, приходит посетитель с облигациями, ты идешь к управляющему за советом, тот сразу и открещивается от ответственности принимать решение, и как бы одновременно подталкивает тебя к тому, чтобы это решение принял ты, причем вроде как единолично.
— Будто так.
— Интересно, интересно. Дай подумать… Слушай, я, конечно, могу ошибаться, но что, если предположить, будто этот твой Анатольевич все это и подстроил? Приходят люди, каким-то образом с ним связанные, — сразу после того, как действительный начальник отдела уходит в отпуск, — просят бабки, управляющий твоими устами говорит им «да», подписывает кредитный договор, после чего, во-первых, делит с ними полтора миллиарда, во-вторых, остается на насиженном хлебном месте. С другой стороны… Влад! А ну-ка еще раз расскажи, как вы там вместе рассматривали эти облигации.
— Сейчас вспомню… Так, этот мнимый Бойков сам отнес их в отдел ценных бумаг, вернулся ко мне, мы с ним начали оформлять всякие документы, потом из того отдела пришел сотрудник, сказал, что все нормально, положил пакет с ОВВЗ на стол — там они и лежали, пока мы считали-подсчитывали их стоимость, проценты по кредиту и прочее. Так… Ну да, я взял пакет со стола, положил его в сейф, потом пожал клиенту руку, и он ушел. Все. Слушай, Миш, да этот пакет все время был в поле моего зрения, я даже не знаю, когда этот черт успел его подменить!
— А ты уверен, что он его менял?
— Что?
— То! Вот смотри, какая мысль ко мне пришла: ну какой дурак потащится с фальшивыми ценными бумагами в банк оставлять их под залог живых денег?! Нужно быть полным идиотом! Ну представь, допустим, он их удачно подменил, но вдруг за то время, пока он ездил готовить платежку, ты еще раз решил взглянуть на них или еще раз — ну, на всякий случай — перепроверить, выясняешь, что они фальшивые, мужик приезжает, а ты его — иди сюда! — ручки за спину и сдаешь ментам: принимайте мошенника. Ну кто будет так рисковать?! Не подменивал их он, их потом поменяли!
Эта вдруг во всей полноте открывшаяся Владу истина придавила, сжала его. Вот, оказывается, где собака зарыта, свои, милые-родные, его подставили, друзья-приятели, с кем здоровался каждый день, а иногда и водку пил! Воистину неисповедимы пути Господни. Но кто, кто? Влад поднял на собеседника отрешенный взгляд — тот был весьма доволен своим открытием, его лицо выражало искренний энтузиазм, чувствовалось, что заработали его профессиональные качества — он напал на след и хочет найти жертву. Влад не почувствовал никакого облегчения от этого открытия, наоборот, ему даже стало еще хуже: вот как, оказывается, бывает. Но кто же его так подставил? Он спросил вслух:
— Но какая ж сука это сделала?
— Давай подумаем вместе. Ты кладешь пакет в сейф, пока облигации нормальные. В банке они находятся две недели. Где они были все это время — в разных местах или в одном?
— Мы такие вещи храним в кассе. Пакет у меня пролежал где-то с полдня, а потом я его туда и отнес.
— Ну вот! — Михаил даже вскочил с места, сам достал из холодильника следующую бутылку, откупорил, быстро наполнил кружку и сел обратно на место. — Там их кто-то и заменил.
Влад покачал головой:
— Исключено. Наличные там — да, навалены в здоровых сейфах почем зря, хотя кассиры в этих кучах и находят какой-то одним им известный порядок, то же, чем обеспечиваются кредиты — будь то ценные бумага, всякие золото-бриллианты или что иное, — хранится в специальных выдвижных ящичках. Я тот пакет принес, его приняли, в такой ящичек положили, особой печаточкой запечатали, мне квитанцию выписали — все. Я квитанцию принес, ящичек открыли, точное время и наименование процедуры в компьютер внесли, облигации мне отдали, квитанцию подшили — с этим строго, так что вряд ли.
— Ну а все-таки, допустим, тот же кассир своей печатью ящик и распечатал да пакет и поменял.
— Нет, Михаил, это нереально. Он там не один, полно охраны, другие его коллеги, — нет, абсолютно невозможно.
— Ну, невозможного, — пена в кружке уже осела, и гость отпил пиво, — в нашей жизни ничего нет. Но придется признать, что их поменяли в другом месте. Ты говоришь, что положил эти ОВВЗ в свой сейф, а в кассу отнес только спустя полдня. А ключ от него у тебя одного?
— Да там и ключа никакого нет, сейф кодовый — набрал определенный порядок цифр, покрутил колесико туда-сюда необходимое количество раз — Сезам и отворился.
— Ну, надо полагать, код не один ты знаешь?
— Нет — еще начальник отдела, Косовский и, естественно, управляющий — у нас такие сейфы в каждом отделе стоят, и код каждого у него в особой книжечке записан.
— Ну вот! Вот! — Михаил опять вскочил и заходил по кухне широкими шагами. — Вот тебе и отгадка, вот и решение проблемы! Начальник — в отпуске, твой Косовский, как ты уверен, на подобное неспособен, остается этот Анатольевич. Все на нем сходится! Я так думаю — все ушли на обед, в том числе и сотрудники вашего отдела, он заходит в твой кабинет, открывает сейфик, меняет облигации, закрывает его и спокойно уходит. — Гость громко рассмеялся: — Все, Влад, не дрейфь, вычислили мы недруга, все, решена твоя проблема! Думаю, тебе надо в понедельник с утра прямо к своему Хозяину отправиться и все ему обстоятельно рассказать — я так понял, мужик он не глупый, должен тебя понять. А этого управляющего, Анатольевича, мать его, — по заднице! Так, не грех и еще пивка выпить! Влад? Что с тобой? Все нормально, улыбнись!
Влад действительно улыбнулся, но улыбкой кривой, будто насмешливой:
— Нет, Миш, нет, нечему тут особенно радоваться.
— Кто? — гость даже опешил. — Почему?
— Потому что, — Влад откинулся на спинку стула, — облигации с таким же успехом мог поменять и я.
— Но ты же их не менял!
— Да я это и до твоего дедуктивного расследования знал. Но попробуй объяснить это Хозяину. Кому он скорее поверит — мне, рекомендованному наемному работнику, или Анатольевичу, которого сам в банк и привел, да к тому же еще и являющемуся приятелем Ивана Борисовича? Нет, управляющий — настоящий лис, он просчитал и то, что я могу о его роли в этом деле догадаться, и то, что мне все равно поверят в гораздо меньшей степени, чем ему. Если я начну излагать руководству этот вариант с заменой пакета уже после перевода денег, они еще и скажут: «Ах вот как оно было, господин Друбский, вы, оказывается, сами облигации подменили!»
— Влад, да ты что! Да мы этого твоего Анатольевича возьмем, прижмем к стене, дадим пару раз в морду, так он нам сам все на бумаге напишет и подпись поставит!
Влад опять усмехнулся, молча отпил пива и только опустив руку с кружкой сказал:
— То есть ты предлагаешь действовать тем же методом, который десять минут назад так осуждал?
— Да при чем здесь осуждение?!
— Действительно, ни при чем. Но ты представь: попугал я Анатольевича, он свое признание, даже письменное, дал, но потом не только к Хозяину, а еще и в милицию сходит: мне угрожали, меня били-истязали, признания добивались, вот он, этот негодяй, — меня и посадят. Нет, Михаил, все карты на его стороне, он действительно все варианты просчитал, в том числе и этот. Вот придем к тебе я и еще какой-нибудь крендель с улицы и начнем один и тот же случай, будто виденный нами, описывать по-разному — ты кому скорее поверишь — мне или ему?
