- Какие взаимоотношения сложились у Лещенко и Ватутиной в поезде?
- Вот здесь он, кажется, темнит. То говорит, что никаких взаимоотношений не было, то вдруг проговорился, что пили шампанское... Но раз доходит до шампанского...
- А какая кошка пробежала между ним и Вачнадзе?
- Оказывается, первым палату номер тринадцать занял Вачнадзе. Он приехал утром и расположился в этой злополучной комнате. А вечером его перевели в другую палату, двухместную, к Иванову... Лещенко говорит, что ничего об этом не знал...
- Почему так произошло? - Фамилия! Понимаете, фамилия и имя! Дежурная говорит: часов в семь вечера прибежал к ней Воропаев и сообщил, что звонил Лев Лещенко, предупредил - сейчас он на концерт, а потом в санаторий... Путевка у него. Представляете, какой переполох поднялся? Сам Лев Лещенко будет отдыхать в санатории!
- Подумали, что певец?
- Ну да! Афиши по всему городу! И главное, он сказал, что с вокзала отправляется на концерт... Стали соображать, как бы перед знаменитым артистом не ударить лицом в грязь. Лучшая палата в санатории - тринадцатая...
- Да, но вот номер, - заметил я. - Для суеверного человека - страсть Божья!
- Воропаев говорит, специально сделали эту комнату под номером тринадцать. В порядке борьбы с суевериями. Ведь сама палата отличная! Какой вид из окна, телефон, отдельная туалетная комната...
- И каким же образом они спрова-дили Вачнадзе?
- Якобы в палате что-то испортилось, нужен ремонт... Вачнадзе оказался покладистым человеком. И предполо - ч жить не мог, что его переселяют из-за московского певца. ?
- Конечно, администрация поступила не очень-то красиво, - заметил я. Неэтично.
- Какая уж там этика! - усмехнулся следователь. - Просто безобразие... Вообще, я понял, там есть один нюан-сик... Помните, как охал и ахал Воропаев? Тот ещё деятель! Как я узнал, его больше всего во вчерашней истории волновало, как бы это ЧП не помешало защите. Кандидатскую он написал. Один раз уже прокатили... И вообще, спит и видит, как бы занять место главврача.
- Ну, по-моему, Воропаеву с Беллой Григорьевной не совладать.
- Как сказать. Такие действуют исподтишка. Угождают кому следует, создают в коллективе соответствующую обстановочку. Своих привечают, других зажимают... Ждут момента. И кто-то, говорят, поддерживает Воропаева в Минздраве.
- Господи! - вырвалось у меня. - Врачи ведь! И туда же, интригуют...
Я вспомнил визит Чернакова. Выходит, Воропаев копает под парня, потому что шеф-повар - человек Беллы Григорьевны.
- А мне показалось, что Воропаева интересуют лишь новые прогрессивные методы лечения, - сказал я. - Он так увлеченно говорил об этом...
- Насчет прогрессивных методов, научного поиска - это все Белла Григорьевна. А остальные врачи греются в лучах её достижений и славы... Впрочем, Захар Петрович, мы, кажется, отвлеклись, - спохватился Агеев. Вернемся к Вачнадзе и Лещенко... Значит, Вачнадзе перебрался в двухместную палату, к Иванову. А утром обнаружил, что оставил в тринадцатой палате бритвенный прибор и зубную щетку. Знаете, как бывает впопыхах... Он пошел в тринадцатую палату, думал, там ремонт, и открыл ему Лещенко. Ну, Вачнадзе и не сдержался: мол, по знакомству эту комнату занял. Лещенко, конечно, в недоумении. Вачнадзе говорит, что, наверное, взятку дал... Лещенко возьми и ляпни, что это, мол, может, у них там привыкли всех покупать. Ну, слово за слово, пошло-поехало. Крепко сцепились, чуть ли не до драки дело дошло. Дежурная их разняла...
- И как же помирились?
- Лещенко говорит, что недоразу - h мение уладила Ватутина... По этому случаю и решили устроить в тринадцатой палате посиделки...
- Что, Ватутина была знакома с Вачнадзе?
- Нет, она знала Иванова.
- Откуда?
- В санатории существует обычай.
В первый день, когда приезжает новая смена, устраивается нечто похожее на бал. Для того, чтобы отдыхающие познакомились друг с другом. На танцплощадке играет музыка. Сначала кавалеры приглашают дам, потом - белый танец... Идея Беллы Григорьевны. Чтобы сразу создать обстановку отдыха, курорта... Кто помоложе, танцует. Пожилым тоже приятно... Так вот, Иванов весь вечер танцевал с Ватутиной.
- Понятно, - кивнул я.
- Тут, Захар Петрович, обращаю ваше внимание, тоже нюансик, - задумчиво произнес Агеев. - Лещенко застал самое окончание бала... Кажется, у него произошла стычка с Ивановым.
- Из-за Ватутиной?
- Похоже...
- Это сам Лещенко сказал?
- Нет, отдыхающие, Карапетян выяснила.
- И что вас насторожило?
- Лещенко этот факт посчитал нужным почему-то скрыть.
- Какой вывод?
Виктор Сергеевич пожал плечами.
- Жизнь есть жизнь. У кого-то к кому-то возникает симпатия. Ревность. Мелкие или крупные обиды. Недоразумения. Все это естественно, когда кончается спокойно. Без трагедий и трупов. - Агеев серьезно посмотрел на меня. - А тут их два.
- А если несчастный случай?
- То есть пищевое отравление?
- Ну да. Ведь мы пока не знаем точной причины смерти Иванова и Вачнадзе, сказал я.
- Пока не знаем. - Агеев глянул на часы. - Сегодня уже вряд ли позвонят из лаборатории. Признаюсь честно, Захар Петрович, очень не терпится узнать...
Когда я вечером, после работы, устроился на балконе в шезлонге с номером "Огонька", который принесли с последней почтой, жена позвала меня к телефону.
- Захар Петрович! - буквально прокричал Агеев. - Дело совсем не в продуктах! Анализы показали, что еда со и стола Лещенко и в столовой абсолютно "ч доброкачественная! Я звоню из лаборатории...
- А что же? - нетерпеливо спросил я.
- В начатой бутылке горилки с перцем обнаружен сильнейший яд - цианистый калий! Этот же яд обнаружен в о трех стаканах, там, где были остатки горилки. Причем в одном из стаканов, помимо горилки, были обнаружены остатки пепси-колы.
- В другой бутылке горилки, не начатой, тоже яд?
- Нет.
- А в шампанском?
- И в шампанском яда нет. Ни в бутылке, ни в стакане.
Возникли вопросы. Но по телефону их не обсудишь. А Виктор Сергеевич продолжал:
- Эксперты заканчивают свою писанину. - Видимо, рядом кто-то был, потому что Агеев шутливо сказал кому-то: - Ладно, ладно, за мной не пропадет, бутылку поставлю. Пепси-колы, разумеется. Нет, нормальную, без яда. - И уже мне: - Тут требуют магарыч за сверхурочную работу.
Шутит - значит, на деловой волне.
- Буду через полчаса в прокуратуре, - сказал я.
- А может, сразу в санаторий? - предложил следователь. - Горилку выставил Лещенко. Понимаете?
- Считаете, его необходимо срочно допросить?
- Возможно, не только допросить...
- Хорошо, я сейчас заеду за вами. Я вызвал машину.
Когда Агеев подсел ко мне в пути, я сказал шоферу, чтобы он ехал в санаторий имени Семашко. И спросил Виктора Сергеевича:
- Не слишком ли вы гоните лошадей?
- Черт знает, что у этих психов на уме! - ответил следователь.
- Допрашивать на ночь глядя... - покачал я головой.
- Закон разрешает. Случай исключительный. И потом, мне не нравится поведение Лещенко. Нервничает. Мрачен...
- Кармия Тиграновна работает?
- Она, - кивнул Агеев. - Попросила нянечек присматривать за этим химиком... Я знаете о чем жалею? Что не произвел обыск у него в палате. А надо было!
- Думаете, хранит яд?
- Может быть! Ведь цианистый калий попал в горилку не из воздуха! Его туда подмешала человеческая рука. И скорее всего - заранее...
- Но почему именно заранее? Это могли сделать, когда горилку уже разлили. Сыпанули в стаканы и в саму бутылку, - сказал я. - И, между прочим, в отсутствии Лещенко... Я бы пока не делал категорических выводов, Виктор Сергеевич. Лучше вспомните, какую картину мы застали на столе...
- Отлично помню. Три стакана с остатками горилки и один, наполненный шампанским.
- Кто из какого стакана пил, не знаете?
- Нет.
- Почему не притронулись к шампанскому, тоже ведь неизвестно, - продолжал я. - И кому оно было налито...
- Все верно, - со вздохом согласился Агеев. - Каждую деталь нужно исследовать. Скрупулезно и точно.
- Еще один невыясненный вопрос: почему в двух стаканах с горилкой не было пепси-колы, а в третьем была...
- Да, да, об этом я тоже думал, - сказал Агеев. - Кто-то, видимо, выпил горилку, а запил пепси-колой. Или же разбавил... Черт! Действительно, каждая мелочь важна... Почему мы вчера обо всем этом не спросили у Лещенко?
- Стереотипное мышление... Воропаев, кажется, первый высказался на счет пищевого отравления. И пошло. Каждый из нас думал только в этом направлении.
- Да просто было трудно предположить злодейский умысел! Встретились за столом четверо почти незнакомых людей. Какие могут быть между ними роковые страсти? - усмехнулся следователь. - Вы знаете, даже невольно закрадывается мысль: а что, если один из них просто ненормальный? Маньяк...
- Как одна из версий эта мысль годится. Впрочем, как и десяток других... Например, яд в горилку попал случайно.
- Случайно?! - воскликнул Агеев. - Но это невероятно!
