Надеждин пожал плечами - парень смотрел в корень.
- Я тебе предлагаю отнюдь не синекуру. Ты должен будешь давать информацию и действовать.
В нашем деле достоверность информации проверяется очень просто, это не шпионские игры двух разведок. Попробуешь вести двойную игру - сразу сгоришь.
- Слушай, закажи еще по сто, - тряхнул головой Алексей. - В горле пересохло от твоих предложений.
Залпом осушил поданные смазливой официанткой дополнительные "сто" и доверительно склонился к Надеждину:
- А что, у меня, между прочим, зрительна память феноменальная.
- Ну! Это заявление свидетельствует, что ты уже малость перебрал, снисходительно отмахнулся Сергей.
- Не веришь? Давай спорнем.
- Давай. А как?
- Я все время сидел вполоборота к залу. Так?
Головой не вертел. А в зале, кроме нас, еще шестнадцать человек. Так?
Надеждин пересчитал посетителей и удивленно подытожил:
- Ровно шестнадцать.
- После нашего прихода никто не заходил.
Заметил?
- Не знаю, - честно признался Надеждин.
- Слабовато, - самодовольно хмыкнул Алексей. - Хочешь, я опишу любого посетителя с ног до головы?
- Хорошо, - кивнул Надеждин. - За нашей спиной сидит парочка. Валяй!
- Значится так, - наморщил лоб Алексей. - Он: лет сорока пяти, был брюнетом... Лоб низкий, покатый. Глаза маленькие, карие... мясистый нос...
Губы сластолюбца, толстые... Двойной подбородок... Одет в серую пару, галстук той же ткани...
Пальцы короткие, жирные... На мизинце левой руки золотой перстень-печатка... Любит баб и выпивку. .. Детей штук трое плюс сахарный диабет.
Она: лет двадцати пяти. Вкус неплохой, но косметика дешевая... Глаза большие, серые... Нос прямой... Рот великоват, но не портит... На подбородке ямочка... Сумочка темно-синяя, в тон платью.
Брошь слева, - Алексей начал стремительно ускоряться. - Браслет на правой руке, туфли новые, сигареты "Президент", в парикмахерской была вчера... Да! Легкий прищур - близорука, но очков не носит. Либо продавщица, либо секретарша.
Все!
Совершенно обалдевший Сергей долго молчал, наконец обрел дар речи:
- Да... От кого унаследовал?
- От папаши, - криво ухмыльнулся Алексей. - Или от прадеда. Он у меня разведкой в Четвертой дивизии, у Иловайского-пятого заведовал.
Ну что - подходящие способности?
- Пожалуй, чересчур... - протянул Сергей, еще раз прокручивая в голове мысль о подставке.
И тут же понял: именно такая мальчишеская самодемонстрация самым категоричным образом перечеркивает подозрения. Профессионал обязательно будет скрывать ключевые способности, если и высветит их, то лишь в деле, только после раскрутки, даст Надеждину лакомый кусочек, чтобы тот сам старался, тянул и радовался своему достижению.
- А все же я без образования, дилетант, можно сказать. Не смущает?
- А я тебя натаскаю, - твердо пообещал Сергей.
- Сдам в ученье одному мастаку. Такой же уникум, как ты, только старый спец, еще тех времен.
- И как долго будет продолжаться "процесс учебы"?
- Месяца три. Все это время будешь получать ученический оклад.
- Да-да-да, что ты там шептал об окладе? Работенка-то грязноватая и не без риска,
- Деньги хорошие, я обещаю. А еще квартира, машина - все за казенный счет. Да что там, - Надеждин махнул рукой досадливо. - Сам бы пошел должность не позволяет. И засвечен я в городе.
- А все же я должен основательно обмозговать.
- Мозгуй, - Надеждин поднялся и достал бумажник. - Вот мой телефон, позвонишь завтра часикам к двадцати. Скажешь "да" -договоримс о встрече, а если "нет" - считай, что никакого разговора не было. Это сто тысяч - чтоб мозговалось легче, но напиваться не советую.
Вечером следующего дня Мелешко позвонил и сказал: "да", а еще через день Надеждин повез его на смотрины к самому Федоту Федотовичу Груберу.
3
Федота Федотовича Грубера, старейшего инспектора в Южанском МУРе, многолетний - со времен расказачивания и аж до времен "борьбы с космополитизмом" - начгормил Ефим Аронович Гольдман характеризовал так: "ходячий антиквариат, отец российских филеров и вообще - редкое мурло".
"Мурло" в лексиконе Гольдмана означало величайшую похвалу, а уж кто-кто, а Ефим Аронович на всякие словопочитания был еще более скуп, чем на деньги.
Свою блистательную карьеру Грубер начал еще в золотые времена "величайшего гения и вождя", но, к чести своей, политикой никогда не занимался и работал исключительно с уголовщиной. Правда, как знать, предложили бы перейти на работу в НКВД - и куда бы делся? Но не предложили, милицейский бог помиловал, пекся всетаки о ценных кадрах.
Дело свое Федот Федотович знал. Был строг, иногда крут, но справедлив. Короче, доработал до положенной пенсии в почете и уважении. И "блатные" уважали и побаивались. Мог бы и еще работать - с места никто не гнал, - да только никак Грубер не мог принять новых веяний. Вот раньше как бывало: мог накрутить срок на полную катушку, а мог и скостить. Только по совести: я к тебе по-людски, и ты не гоношись. А вот как можно скостить или, более того, вообще замять дело за взятку, этого Федот Федотович так и не понял. Не мог брать деньги - и все тут. А такая манера в последние, перестроечные годы в Южане ком утро, мягко говоря, вышла из моды.
А окончательно подкосило старика вот что:
раньше раскрутил дело, передал в прокуратуру - и подследственный сел, и причем на тот срок, который ты ему накрутил. А тут что стало получаться: бился ты, старался, работал, а глянь - суд дело прикрыл, понятно, по какой причине, и твой подопечный как ни в чем не бывало болтается на свободе, да еще тебе и перо в бок сулит. Этого Федот Федотович стерпеть не мог. Плюнул на все и ушел на заслуженный отдых.
Никто и не прогонял, и не удерживал. А в мире компьютеров за помощью к голове Грубера обращались все реже и реже. А тут еще и техника видеокамеры, миниатюрные телепередатчики да подслушивающая аппаратура с дистанционным управлением... Все это не для старика с профессиональным геморроем и больными ногами.
Надеждин знал Грубера еще со студенческих лет. Бывал Федот Федотович в их доме тогда частенько - с отцом Сергея дружили они еще с сороковых послевоенных. И Сергей наведывался к старому детективу: поучиться уму-разуму, да и просто поболтать. А слушать Федота Федотовича было сущее удовольствие.
Обитал Грубер вместе с племянником в дачном поселке, в пригороде. Туда-то и привез Надеждин новоиспеченного детектива Алексея Мелешко.
Старик встретил гостей радушно. Засуетился, за руки потащил в дом, хотя гости не особо и упирались. Тарахтел без умолку:
- Проходите, проходите, вот сюда. Смелей, молодой человек, - это к Алексею. - Вы ж не в синагоге. (Федот Федотович, потомок обрусевших немцев, любил поиграть в домовитого местечкового еврея.) Вот здесь присаживайтесь. А я тут совершенно закис в одиночестве. Вот стоит бочонок винца, собственного производства, еще прошлого урожая, так выпить не с кем.
Грубер исчез где-то в глубине своих апартаментов, но вскоре появился с графином в одной руке и с вазочкой, наполненной чудными персиками, в другой. Выставил из старинного дубового буфета на стол пузатые хрустальные бокалы. Темно-красная струя из графина матово сверкнула и аппетитно застыла в бокалах.
Надеждин взял бокал, погрел в руках и с видом знатока пригубил. Закатил глаза:
- У... Букет бесподобен... Просто класс...
Алексей с самой серьезной миной скопировал Сергея, только в глубине его глаз резвились смешливые бесенята.
Старик, настороженно и ревниво следивший за манипуляциями Надеждина, расплылся в довольной улыбке, но тотчас сердито фыркнул:
- Тоже мне: "класс"... Не то, Сереженька, не то... Вино - оно как сказка: у каждого рассказчика по-разному выходит. Вот дед мой, тот действительно делал класс, а я... Но неплохое, просто неплохое. Только... - Федот Федотович вдруг пригорюнился, - вину нужна задушевная беседа, обстановка эдакая, - покрутил неопределенно пальцами над головой. Обстановка, положим, есть, а вот собеседники... увы... Спасибо, хоть вы, Сережа, наведываетесь иногда.
- Федот Федотович, - оживился Надеждин, - а я ведь специально по этому поводу и заехал.
Грубер удивленно шевельнул бровями.
- Да, - невозмутимо продолжал Надеждин. - Хочу предоставить в полное ваше распоряжение собеседника месяца эдак на три, если вы не против.
- Против? Против собеседника? Сережа, не валяйте дурака.
- Видите ли, Федот Федотович, хочу приставить к вам ученика. На полный пансион. Плата за обучение вперед.
- Этого? - Грубер бесцеремонно ткнул пальцем в Алексея. - А чему я его должен обучить?
- Ну... Всему тому, что нужно профессиональному сыскарю.
- За три месяца? Сережа! За три месяца научить этого юношу тому, что пытаются постичь годами, но так и умирают болванами? Если б вы, Сережа, предложили мне за этот срок построить космический корабль, я взялся бы с большим энтузиазмом.
- Я же не прошу вас сделать из него второго Грубера, но некое подобие слепить вы можете, и только вы.
