Кстати, эта прошлогодняя операция тоже совпала с моим отпуском.
Однако тенденция.
Стоит только куда-нибудь поехать развеяться, как тут же, откуда ни возьмись, возникают какие-то знакомые, знакомые знакомых, совсем незнакомые люди и слезно умоляют заняться их проблемами.
Все, теперь буду отдыхать в родном городе.
Не выходя из квартиры.
И с выключенным телефоном.
Вот только с Устиновой разберусь…
— Извините, — послышался голос из раскрытого окна. — Можно вас…
Я подняла голову.
Молодой человек приятной наружности делал мне какие-то знаки.
— Можно меня — что? — уточнила я.
— По-моему, в вас собираются стрелять, — извиняющимся тоном произнес молодой человек, не обращая внимания на мой слоновый юмор.
Еще чего не хватало!
— Да-а? — искренне удивилась я. — А почему вы так думаете?
— Видите во-он те кустики на обочине?
— Чахлая растительность… — сказала я, всмотревшись в указанном мне направлении.
— И не говорите, — поддакнул юноша. — Но, если мне не изменяет зрение, оттуда в нашу сторону выставлен ствол автомата.
— Похоже на то, — согласилась я, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Но почему вы думаете, что стрелять намереваются именно в меня?
Я от души забавлялась этим диалогом.
— Постойте, постойте! — сморщил лоб юноша. — Не хотите ли вы сказать, что…
Он не успел договорить.
Из кустов шустро выскочили двое карапузов с игрушечными китайскими автоматами в руках.
— Ни ш мешта! — грозно прокричал нам шепелявый мальчуган, настолько грязный, что мог бы вполне сойти за негритенка.
— Вы агестованы! — радостно поддакнул ему картавый приятель.
Я подняла руки.
Но это не остановило мальчишек.
Оба они с наслаждением выпустили в меня очереди из своих автоматов.
— Тра-та-та-та-та-та!
И с торжествующими воплями победителей бросились бежать по аллее.
Очевидно, в поисках очередных мишеней.
Молодой человек облегченно рассмеялся.
— У вас очень хорошее зрение, — сделал он мне комплимент.
«А у вас — замедленная реакция», — чуть было ни ответила я.
Ведь имей мы дело с настоящими автоматчиками, нас бы расстреляли, как котят.
Но поскольку я рассмотрела, что автомат — игрушечный, беспокоиться было не о чем.
— Вы здесь работаете? — спросила я, чтобы скоротать время.
— Сдаю дела, — охотно поддержал разговор юноша. — Мой шеф имел некоторое отношение к этой фирме, но теперь я остался без работы.
— Вы имеете в виду…
— Да-да, убийство, — многозначительно произнес молодой человек. — Покойница была моим боссом.
— Не вы ли Федор Конев? — вопросила я.
Мой собеседник удивился.
— Откуда вы знаете?
— Интуиция. Кстати, меня зовут Татьяна. Хотите, поужинаем вместе?
Федя Конев несколько смутился от моего напора.
— Ну, давайте попробуем, — растерянно пролепетал он. — А когда?
— Хоть сегодня, часов в девять. Устраивает? Есть здесь приличное заведение?
Федя задумался.
— «Фортуна», такой ресторанчик на пригорке, — предложил он.
— О'кей! Надеюсь встретить вас без четверти девять у дверей этого заведения.
Из-за угла появился запыхавшийся господин Веретенников.
— А-а, вы тут! — воскликнул он, увидев меня.
Его взгляд упал на лицо Федора, расплывшееся в застенчивой улыбке.
— Однако! — покачал головой Роман Геннадьевич. — Вы, Татьяна, зря времени не теряете! Что ж, похвально. Но сейчас нам пора.
Я простилась с Коневым, мило улыбнувшись ему на прощанье.
Юноша зарделся, покраснев до неприличия.
Может, у него аллергия?
Мы с Веретенниковым завернули за угол и уже подходили к «Фольксвагену»…
Как вдруг произошло событие, заставившее меня перестать улыбаться.
Из-за поворота выскочил обшарпанный «БМВ» с затененными стеклами.
Словно в замедленном кино, я заметила, что, когда автомобиль почти поравнялся с нами, стекло, обращенное в нашу сторону, слегка опустилось.
В прыжке я обрушилась на Романа Геннадьевича Веретенникова.
Я увлекла его за «Фольксваген», повалив при этом в примятую, пахнущую бензином пыль.
В ту же секунду раздался короткий треск автоматной очереди.
Хлопки выстрелов сменились постепенно удаляющимся звуком отъезжающего автомобиля.
Я подняла голову.
Как раз вровень с моей грудью на серой кирпичной стене здания чернели щербинки от пуль.
Слава богу, что у меня хорошая реакция!
Я приподнялась на четвереньки.
Роман Геннадьевич лежал, распростертый в пыли, возле лысоватых колес своего автомобиля.
Я потрепала Веретенникова по щеке — вставай, мол, опасность миновала.
Роман Геннадьевич, тяжело дыша, с трудом поднял запылившуюся голову.
К его щеке прилипла веточка, и коммерческий директор фирмы «Рамиус» выглядел сейчас как заправский панк, впрочем, слегка престарелый.
Он сплюнул в лужу бензина пыль пополам с песком.
Тупо посмотрев на меня, Роман Геннадьевич недоуменно спросил:
— Что это было?
— Да так, стреляли… — пожала я плечами.
Веретенников побледнел.
— Меня же могли убить!
— Запросто! — подтвердила я. — Где бы почистить нашу одежку, а, Роман Геннадьевич?
— Какой ужас! — продолжал Веретенников, активно переживая счастливое избавление от возможной гибели. — Если бы не вы…
— То в вас могли бы и не стрелять, не так ли? — с улыбкой спросила я.
Веретенников нахмурился.
— Вы полагаете, Танечка, что это злодейское покушение связано с вашим участием в расследовании? — спросил он, отряхивая коленки от липкой пыли.
— Не исключено. Если, конечно, вы не хронический склеротик и не задолжали кому-нибудь десяток-другой миллиардов, благополучно позабыв об этом.
На крыльцо между тем высыпали люди.
Наши загрязненные фигурки вызвали оживленное обсуждение.
Однако подходить к нам народ побаивался, как к зачумленным.
Среди глазеющих я приметила и Федора Конева.
Молодой человек с загадочной улыбкой смотрел на меня, время от времени насмешливо переводя взгляд на Романа Геннадьевича Веретенникова.
Послышался звук милицейской сирены.
Толстый капитан и худой лейтенант быстро опросили нас, но фактов, которые мы изложили, для милиции оказалось явно недостаточно.
Составив протокол, занявший немного, всего полстранички, раздосадованные представители правопорядка удалились.
Но появились новые персонажи, проявлявшие активный интерес к такому событию.
А именно — журналисты.
С прессой, предводительствуемой косоглазой девицей в лохматых брюках, Веретенников наотрез отказался разговаривать.
— Но мы же четвертая власть! — негодовала девушка с блокнотом.
Диктофонов в этой глуши, судя по всему, не водилось.
— И вторая древнейшая профессия, — пробурчал Роман Геннадьевич, усаживаясь в автомобиль.
— Еще и обзывается, — послышался нам вслед обиженный окрик девушки.
Но машина уже катила прочь от места происшествия.
Веретенников был хмур и молчалив.
Казалось, он недоволен тем, что остался в живых.
Или, по крайней мере, тем, что активно не включился в перестрелку.
Обидно иногда не проявить мужественность.
Но не стоит же так убиваться.
Я сидела, опустив голову на спинку заднего сиденья, погруженная в свои мысли.
Покушение казалось мне странным, каким-то выдуманным, неестественным событием.
Как в таком маленьком городе можно стрелять на улице среди бела дня?
Ведь если в областных центрах все всё знают (кроме милиции, разумеется, да ей и не положено все знать, иначе в чем же будет заключаться ее работа?), то как следует расценивать это здесь в районном центре?
Да и иномарок здесь — раз, два и обчелся.
Похоже, Роман Геннадьевич напрасно так переживал за собственную жизнь.
Никто и не собирался нас убивать.
А очередь из автомата была своеобразной репликой в диалоге с убийцей.
Диалоге, который начался с моим приездом.
Вскоре наш автомобиль остановился возле небольшого парка, который скорее напоминал запущенный сад, обнесенный невысоким забором.
Огромные стволы яблонь с листвой, порядком изъеденной гусеницами, возвышались стройными рядами и терялись где-то вдали.
В воздухе был растворен сладкий и тягучий аромат роз — на клумбах росли только красные цветы.
— Нам сюда, — пригласил меня Веретенников, толкая скрипучую железную калитку.
Сюда так сюда.
Передо мной змеилась широкая тропинка, петляющая между деревьями.
— Это что — владения покойницы? — спросила я, стараясь прикинуть в уме размеры территории приусадебного участка.
