Но Вероники под рукой не было. И отоспавшийся, приходящий в себя после столь продолжительного утомительного труда мужчина все пристальнее вглядывался в попадающийся в поле зрения женский пол. И не находил ничего лучше Вероники. И тогда задумывался: «Инесса? Взять и банально пригласить ее в кафе?»
При парке было одно очень симпатичное. Держал его Самсон – крепкий и, на первый взгляд, очень простой мужик:
– Проходи, дорогой. Покушать? Попить? Все очень вкусно. Все свежее, все здоровое. Брат с семьей все своими руками выращивает. Нигде такого не попробуешь. Только у Самсона. Садись. Вот сюда садись. На лучшее место садись…
Он не кривил душой, когда расписывал свое угощение. Действительно, готовили у него замечательно. В столовой «Медозы» все было более изыскано, но здесь – просто вкусно. Огурчики благоухали и хрустели, сочные помидорчики взрывались под зубами сладким соком. Верилось, что это было взаправдишное домашнее производство.
Кафе так и называлось «У Самсона». Я брал зелено-красное ассорти. Ну, и кружечку пива. Сначала с удовольствием хрумкал. Потом поцеживал горьковатый напиток и с профессиональным любопытством рассматривал окружающих. Замечал среди них уже знакомых мне людей, виденных где-то в здешних окрестностях днем-двумя раньше. Вот мужчина за соседним столиком, как и я, видимо, приходил сюда каждый вечер. Он никуда не спешил – с удовольствием распивал стаканчик сухого красного под шашлычок. Шуршал газетой. Или просто сидел о чем-то задумавшись.
Мы виделись с ним и в другом месте. На волейбольной площадке. Там, несмотря на свой солидный возраст – лет так 50–55, он был едва ли не лучшим. И подавал здорово, и принимал, и блоки ставил, и удары ему удавались на славу. Не мудрено, что его все время переманивали в противоположную команду:
– Запалин, переходите к нам!
– В следующий раз обязательно.
– А мы вам еще и не отдадим такого игрока…
Сегодня мы играли с ним в одной команде. Так что вечером в кафе, сидя за соседними столиками, поприветствовали друг друга уже как старые знакомые:
– Добрый вечер.
– Рад видеть.
Поглядывает на часы. Кого-то ждет. Я улыбнулся:
– За вас на площадке так болеют. Вы пользуетесь большим успехом у женщин. Даже завидно.
Он тоже улыбнулся:
– Сам себе завидую. Женщина, вино, шашлык, лепешка… Не так давно я об этом и мечтать не мог.
– Болели?
– Болел.
Мы замолчали. Очевидно, ему, в отличие от большинства санаторных окружающих, не очень-то хотелось говорить о своих болезнях. Так же, как и мне, о болезнях чужих слушать. Хотя сам этот человек, так непохожий на прочих «оздоровляемых», без сомнения был мне интересен. Профессиональное чутье подсказывало, что за Запалиным явно скрывается какая-то история.
Я прервал молчание:
– Выздоровели?
– Выздоровел.
И снова пауза.
– Вот и я тут отосплюсь, отъемся и тоже буду совсем здоров, годен к продолжению трудовой деятельности.
Он вежливо поинтересовался:
– А кем вы работаете?
– Журналист.
В глазах Запалина зажегся огонек интереса:
– Журналист… Знаете, а я вот промышленный дизайнер, но одно время думал о вашей профессии. Даже хотел переквалифицироваться. Но потом решил, что ради одной статьи едва ли стоит это делать…
– А какую статью вы хотели написать?
– Да я ее в общем-то и написал. Вот как раз о своем выздоровлении.
Вот ведь, ошибся я, что ему не хочется говорить о болезнях…
– Думаете, многим ваша статья будет интересна?
Запалин улыбнулся моему скептицизму:
– Видите ли, мне хотелось рассказать не столько о себе. Сколько о том, кто и как нас лечит. Или пытается лечить… Оказывается, человек подчас может вылечиться не благодаря врачам, а вопреки им… Моя история могла бы помочь многим больным и врачам их лечащим. Больно думать, что от точно такой же болезни совершенно безвинно кто-то страдает. И еще долгие годы будет страдать. Пока, наконец, какой-нибудь врач не разберется, не разложит все по полочкам, как это сделал я. А потом пока это опубликуют в научных журналах (если опубликуют). Пока доведут до уровня лечащих врачей (если доведут). За это время сколько людей потеряют здоровье или даже саму жизнь…
– И вы действительно думаете, что можете помочь им избежать страданий?
Запалин серьезно посмотрел на меня:
– Я всегда считал себя достаточно трезвым человек. Да, я не врач. Но в данном случае, возможно, этот факт и имел определяющее значение. Я не был в плену шаблонов. Ни на йоту не сомневаюсь, что кому-то вполне могу помочь избавиться от физических страданий. И еще кому-то помогу облегчить моральные муки – человеку должно быть по крайней мере понятно, что с ним происходит…
Я предложил:
– Может, стоит вашу статью в интернете выложить?
Запалин поморщился:
– Если так просто, на своей страничке или в своем дневнике опубликовать, то слишком мало людей прочитает. Знаете, сколько в интернете разных советов, рекомендаций, рецептов от всех болезней на свете… Нужен же еще и авторитетный источник информации. А вы в какой газете работаете?
Я назвал.
Он кивнул:
– То, что нужно. Большая, известная газета. Я хочу, чтобы это было обязательно опубликовано, – он протянул мне школьную желтую тетрадку, – Когда первую запись делал, то под рукой вот эта оказалась чистая… сына… Может быть, посмотрите?
Я вздохнул. Сколько за свою журналистскую жизнь мне пришлось перечитать и таких вот бумажных, и электронных писем, заметок, статей читателей. Страшно вспомнить. Редко, когда среди них есть действительно что-то стоящее, интересное. Ведь здравые люди очень редко пишут в газету. Большинство присылаемых материалов – это просто бред психически не совсем здоровых людей.
Я мысленно ответил Запалину: «Да, все хотят что-то свое опубликовать, только вот кому эта писанина интересна…»
Но я ничего не сказал. Не хотелось обижать хорошего, судя по всему, человека. Но и читать про какие-то болезни, так же, как и слушать, мне совсем не хотелось. Я колебался: взять или все-таки как-нибудь отговориться. Мол, некогда. Или, что доктор рекомендовал мне некоторое время утомленные компьютером глаза поберечь, ничего не читать…
И тут в кафе вошла девушка. Какая девушка! Высокая, почти в мой волейбольный рост. С очень достойной грудью. Какие изящные бедра! А вырез на длинном платье очень смел. Очень смел.
Девушка, не спеша, обвела кафе взглядом. Наши глаза встретились, и она задержала свой взгляд на мгновение. Тут же к девушке подскочил хозяин заведения:
– Проходи, красавица. Покушать? Попить? Все очень вкусно. Все свежее, все здоровое. Брат с семьей все своими руками выращивает. Нигде такого не попробуешь. Только у Самсона. Садись. Вот сюда садись. На лучшее место садись…
Я не отрывал от нее взгляда.
Самсон проводил девушку к свободному столику. Она заказала кофе. Поигралась с сумочкой и косметичкой.
Запалин что-то говорил, объяснял мне. Я делал вид, что слушаю. Но мне ничего не шло в голову. Я смотрел на эту девушку. На ее лицо. На аккуратный носик. На длинные дьявольски-черные волосы. На узкие ладони. На, без сомнения, нежные пальцы. На бедро, нахально озирающее из выреза.
Она, не спеша, помешала сахар в кофе. Аккуратно положила ложечку на блюдечко.
Она, не спеша, сделала первый глоток. Одобрительно кивнула. И я был с ней согласен. У Самсона подавали замечательный кофе.
Все также не спеша, она просмотрела меню. Чему-то улыбнулась. Самсон был тут как тут:
– Что-нибудь еще закажете? Все очень вкусно. Все свежее, все здоровое. Брат с семьей все своими руками выращивает. Нигде такого не попробуешь. Только у Самсона…
Она снова улыбнулась:
– Спасибо. Я выпью только кофе…
Алые, спокойные и такие волнующие губы. Легко, чутко прикасаются к маленькой кофейной чашке. Глоток. Губы сомкнулись. Пауза. Разомкнулись. Еще глоток. Пауза. Еще… Сомкнулись… Разомкнулись…
Я не мог удержаться. Я смотрел, да я во всю пялился на нее. Вероника-Инесса, гуд бай!
А она вновь, не спеша, осмотрела кафе. И вновь наши глаза встретились. И вновь она задержала взгляд на мгновение.
Кажется, я начал бессознательно приподниматься со своего стула, но тут мимо нас с Запалиным кто-то прошел. Прошел прямо к столику этой девушки. Подсел к ней. О чем-то заговорил. Она улыбнулась.
Она здесь не одна. Какая досада, Вероника-Инесса…
Она не просто улыбается. Она смеется. Какой приятный смех…
Я перевожу глаза на Запалина. Но какое-то движение за ее столиком возвращает мой взгляд обратно. Девушка машет рукой. Прощально. Тому, что подсел к ней. Эх, Вероника-Инесса…
А он, похоже, не очень-то хочет уходить. И я бы не хотел от такой девушки. Но она уже не улыбается и настойчиво указывает ему пальчиком в сторону. И бросает взгляд на меня. Точно на меня. Без сомнения на меня. И я напрягся. Я готов подскочить и в момент помочь ей освободиться от занявшего не свое место. Но он уходит. И она снова одна. Надолго ли?
