Администратор показал на свободные места, мы сели, и стоявший поблизости официант откупорил бутылку и разлил в бокалы шампанское. Сразу вслед за этим тамада провозгласил тост. Во время тоста оркестр из пяти человек несколько раз грянул "К нам приехал наш любимый".
Выпив и поставив бокал, я огляделся. Стол был богатым, публика же самой разношерстной, чего и следовало ожидать. Вера, как всегда, производила впечатление. Она почти не говорила, лишь выслушивала, улыбаясь, развлекавших ее наперебой гостей. Ее платье, безусловно, стоило огромных денег, но в то же время как будто ничем особенным не выделялось. То же можно было сказать о бриллиантовых серьгах и ожерелье, обращавших на себя внимание главным образом тонкой работой.
Банкет катился по накатанной колее. Вскоре тосты кончились, заиграла музыка, и мы вчетвером пошли танцевать. В том, что Алена прекрасно танцует, я мог убедиться раньше. Жанна ей не уступала, Сашка же был просто в ударе. За стол мы вернулись, когда оркестр ушел отдыхать. Настроение было отличным, мы смеялись и разговаривали, перебивая друг друга. Нам никто не мешал, остальные, как водится, тоже разбились на группы. Лишь однажды Вера, подойдя, сказала:
- Не обращайте внимания - я на секунду. Девушки, я рада, что вы пришли. Сергей, насчет вашей картины, она здесь?
- Здесь. В багажнике у Саши.
- Я завезу ее завтра? - сказал Сашка. - В середине дня?
- Хорошо. Больше не буду вас мучить. Девушки, запомните: вы здесь самые красивые. - Улыбнувшись, ушла.
- Милая женщина, - сказала Алена.
- Очень, - согласилась Жанна. - Саша, я ее представляла другой.
Сашка поднял обе ладони:
- Ради бога, Жанночка, лишь бы вам понравилось.
Вернулся оркестр, и мы снова пошли танцевать. В середине танца Сашка выразительно глянул на часы. Я посмотрел на свои: без пяти одиннадцать.
Алена подняла брови:
- Спешишь?
- Аленка, через час у меня поезд. Я уезжаю.
- Куда?
- На так называемую халтуру.
- Это нечестно. Мог бы сказать раньше.
- Зачем портить вечер? И потом, я ведь приеду через день-два.
- Откуда?
- Неважно. Из областного города со скучным названием.
Танец кончился. Я осторожно обнял Алену. Она прижалась губами к моему уху:
- Я буду скучать. Вспомнишь в своем скучном городе?
- Вспомню.
После того, как мы сели в машину, Алена уткнулась носом в мое плечо. Так мы просидели до самого ее дома. Выпрямилась она, когда Сашка, выключив мотор, повернулся к Жанне:
- Ну как? Есть претензии? Пожелания?
Жанна улыбнулась. Опустила ресницы:
- Саша, вы прелесть. Спасибо за чудесный вечер.
- Не стоит. Можем повторить. Жанночка, вы как насчет совместных встреч? Не против?
- Я, как Алена...
Сашка посмотрел на Алену, та вздохнула:
- Саша, естественно, я не против.
- Отлично. Проводить? Или дойдете сами?
- Сами. - Жанна выскользнула из машины.
Алена поцеловала меня, тихо сказала:
- Понимаю, у тебя не будет времени. Но если будет, позвони. Хорошо?
- Хорошо. - Я был почти уверен, что не позвоню, ведь я даже не представлял, куда поеду.
Кивнув Сашке, Алена вышла и догнала Жанну. Дождавшись, пока девушки скроются в подъезде, Сашка стал разворачиваться. Я же остро пожалел, что не могу остаться с Аленой.
Перевоплощение
Когда мы поднялись в квартиру, было пять минут первого. Себе Сашка постелил в комнате, мне на кухне. Подождал, пока я разденусь. Протянул небольшую баночку с бледно-желтой мазью:
- Обмажься. Причем хорошенько. Втирать надо до покраснения.
- Куда?
- Сначала обмажь руки до запястий. А я посмотрю. Давай.
Подцепив мазь пальцем, я начал обмазывать руки. Мазь втиралась хорошо, сразу же впитываясь в кожу. Минуты через три началось легкое жжение.
Сашка спросил:
- Чувствуешь что-нибудь?
- Чуть-чуть жжет.
- Так и должно быть. Притерпишься. Давай на лицо. По порядку: лоб, нос, щеки, уши, шея, грудь. Давай... Мази не жалей, пусть находит на волосы...
Тщательно втирая мазь во все эти места, я почувствовал: лицо, шею и грудь будто обложили перцовым пластырем.
- Терпимо? - поинтересовался Сашка.
- Терпимо. Может, хватит?
- Ладно, хватит. - Взял баночку, завинтил крышку. - Ложись. Встаем в полпятого. Я поставлю свои часы. Ты - свои. Будит тот, кто раньше проснется. Все, спокойной ночи.
- Спокойной ночи. - Я поставил часы на полпятого. Выключил свет. Натянул простыню, попробовал понять, мешает ли мне жжение... И почти тут же заснул.
Меня разбудили легкие толчки в плечо. Спать хотелось безнадежно. Но поскольку толчки продолжались, заставил себя приоткрыть глаза. Сашка... В неясном свете белело его лицо.
- М-мм, Сашка... Я сейчас, - промычал я.
- Серега, пора. Вставай.
- Ага... - Сделав усилие, я сел на кровати. Взялся ладонями за лицо. Что у меня с ним?.. Вспомнил: мазь. Интересно - подействовало? Посмотрел на Сашку. Он кивнул:
- Порядок. Посмотри в зеркало.
В ванной, еще не очухавшись от сна, я долго всматривался в себя. Точнее, в кирпично-бурую маску, которой стало теперь мое лицо. Эффект был потрясающим: я действительно стал старше лет на двадцать. Причем действие мази было неодинаковым - в одном месте кожа пошла пупырышками, в другом казалась обожженной, в третьем покрылась неровными, типично старческими пятнами. Изменились и некоторые черты лица. Нос от общей припухлости казался еще меньше, губы - толще. Плеснул в лицо водой и снова посмотрел в зеркало. Сейчас я похож на крепкого загорелого старика. Поднял руки - кожа до запястий тоже побурела, съежилась.
В ванную заглянул Сашка, спросил:
- Не очень испугался?
- Да нет. Это точно сойдет?
- Точно. Идем стричься. Давай-давай. Времени нет.
Я уселся на кухне. Сначала Сашка действовал ножницами. Потом, намылив голову, тщательно выбрил остатки моих волос безопасной бритвой. Смочил одеколоном. Протянул парик. Я повертел его - волосы были седыми и короткими.
- Надевай осторожней, - предупредил Сашка. - Виски и затылок на липучке. Вообще же это - вершина искусства. Можешь убедиться.
Натянул на голову легкую шапочку. Разгладил. Места у висков и затылка сразу же прилипли к коже. Подошел к зеркалу. Сашка прав, парик можно смело считать вершиной искусства. У меня на голове топорщился самый натуральный седой бобрик. Сколько я ни вглядывался, так и не мог понять, где кончается моя кожа и начинается парик.
Сашка подал накладной живот:
- Последнее усилие... И учти, из гаража нужно выехать в полшестого. Кивнул на сложенные вместе белую рубашку и синие с тройными лампасами брюки от пижамы "Адидас", сверху лежали очки в черепаховой оправе.
- Для солидности. Не бойся, они без диоптрий. Обычные стекла...
Накинув рубашку, я с сомнением взял брюки. На живот они налезли с трудом, резинка натянулась до предела. Мой собственный пиджак на животе, конечно, теперь не сходился.
Взглянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел не имевший со мной ничего общего человек лет пятидесяти. Такой человек мог быть начальником отдела снабжения. Или, допустим, директором кинокартины. Впрочем, он мог быть кем угодно.
- Есть хочешь? - спросил Сашка.
- Поем в дороге.
- В машине. Кстати, я тебе заварил чай в термосе. Надень кроссовки. Когда я надел кроссовки, сказал: - И послушай. Из моей квартиры выйдешь один. Выведешь машину, гараж запри. Ключ от гаража останется у тебя. Когда их отвезешь, внешность не меняй. В Москву возвращайся в том же виде - в парике, с животом и в очках. Как только въедешь в Москву, позвони мне из первого же телефона-автомата. Я скажу, что дальше. Без моих указаний ничего не делай.
- Ясно. Деньги понадобятся?
- Возьми полсотни. На всякий пожарный. - Подождал, пока я положу в карман две двадцатипятирублевки. Протянул две уже знакомые мне книжечки. Это права и техпаспорт на Семенова. Свои документы оставь. Сейчас доедешь до Лесной. Там есть маленькая химчистка. Ближе к Новослободской. Встанешь возле. Ребята обещали подойти в шесть.
- Как я их узнаю?
- Я их не видел. Зовут Юра и Женя. Других данных у меня нет. Им известно, что тебя зовут Игорь Кириллович. И что у тебя светло-серая шестерка.
- Считаешь, этого достаточно?
- А что еще нужно? Назовутся, посадишь. И возьми поесть. Возьми, возьми. В дороге можешь не купить.
Вместе сделали бутерброды с сыром и колбасой, положили их в два полиэтиленовых пакета. Сунув по пакету в боковые карманы пиджака, я прихватил термос, кивнул на прощание и вышел из квартиры.
Спутники
Ровно без пяти шесть я остановил машину у химчистки на Лесной. Улица была пуста. Через минуту к остановке, находившейся впереди, подошел трамвай. Сошло три человека. Никто из сошедших в мою сторону даже не посмотрел. Решив не ломать голову, я позавтракал. Завтрак был простым - я налил в крышку от термоса чай и достал из пакета бутерброд с сыром. Подумал: Сашка явно перебрал с предосторожностями. Меня давно уже раздражала его слабость - он любил темнить. Впрочем, плевать, я готов к самому утомительному пути. Парик и пояс с накладным животом особых хлопот мне не доставляют, из окошка со спущенным стеклом тянет утренней свежестью, я молод. И даже если на горизонте появятся заботы, они будут вполне устранимы. Ко всему прочему у меня есть Алена, при одной мысли о которой все становится прекрасным и легко достижимым. Конечно, Сашка излишне затемнился, но знаю совершенно точно - он никогда не подставит меня под удар. А это главное. Снова придя в хорошее расположение духа, включил магнитофон. В этот момент из остановившегося впереди трамвая выпрыгнули два парня.
