Ознакомительная версия.
Примерно через полтора часа Ремарк и Габов, решив перекурить, спустились на лифте на первый этаж.
— Как там, сеньор? — поинтересовался из своей стеклянной будочки консьерж Санти.
— Лучше и не спрашивай, — хмуро поморщился Роберт. — Сплошная полутьма — вязкая и непроницаемая…. Кстати, а ты не в курсе, где сейчас находится мисс Джуди?
— А разве…
— Жива она, жива. Но её мобильник почему-то молчит.
— Не знаю, сеньор Ремарк. Я на суточное дежурство в восемь утра заступил, как и всегда. Но сеньориту сегодня не видел…. Наверное, где-то с друзьями и подружками отрывается. Возможно, к утру приедет…. Хотите, я завтра, после завершения дежурства, погуляю с вашим Роем?
— Спасибо. Но пока не знаю. Если что — позвоню…
Они, спустившись по короткой бетонной лестнице, вышли во внутренний дворик, заставленный разномастными легковыми автомобилями, и закурили.
— Что это у вас — с кадровым составом? — спросил Иван. — Дом солидный, с богатыми жильцами, а консьерж — с трёхдневной угольной щетиной. Не понимаю таких раскладов.
— Пытались воздействовать, но, увы, ничего не получилось. У Санти справка — о сильнейшей кожной аллергии. Мол, бриться «наголо» нельзя, а бороду отращивать он не хочет. Просто регулярно ровняет-подстригает щетину специальной машинкой…. Уволить? По закону нельзя. Круглый сирота, понимаешь. Его родители — выходцы из Мексики — много-много лет тому назад погибли в Испании, от рук баскских сепаратистов. Случайно оказались «не в том» рейсовом автобусе. В нашей человеколюбивой и толерантной Австралии к таким вещам относятся с особым трепетом…. И вообще, Санти, он парнишка нормальный, с правильными понятиями. Вежливый, тихий, исполнительный. Даже иногда, когда у меня образуется запарка со временем, гуляет с Роем. Доплачиваю слегка, не без этого…
— Хорошо и доходчиво объяснил…. А что ты думаешь про сегодняшнее…э-э-э, происшествие? Мол, убийство? Или как?
— Я же не Верховный судья штата, — хмыкнул Роберт. — Пусть на такие вопросы отвечают люди в мантиях. Это — их работа. Причём, высокооплачиваемая. Мол, является ли сердечный приступ результатом чьего-то злого и коварного умысла? Или же имела место быть чья-то неуклюжая шутка, не имевшая такового умысла? Заранее спланированное убийство? Или же досадная непредвиденная случайность?
— С этим-то, как раз, всё понятно, — проявил настойчивость Габов. — Но хотелось бы, честно говоря, услышать и твое, опытный «маньячный» инспектор, частное мнение.
— Конечно, убийство. Причём, спланированное. Без вопросов…. Как вычислить коварного убийцу? Элементарно. Кандидат на эту роль должен соответствовать следующим критериям. Во-первых, он, безусловно, люто ненавидел мистера Толстяка. То есть, «имел на него зуб». Во-вторых, прямо-таки обязан знать о слабом и больном сердце покойного. В-третьих, у убийцы, судя по всему, были ключи от квартиры Смит-Осборнов. В-четвёртых, манекен. Здесь установлено достаточно много видеокамер, снимающих как внутренности различных помещений, так и придомовую территорию. Наверняка, человек, несущий женский манекен, попал в их поле зрения. По крайней мере, хотелось бы надеяться на это…. Ключи и видеосъёмки — вот, краеугольные моменты данного расследования. Кому Томас Смит-Осборн мог доверить ключи от квартиры? Ну, мало ли. Например, вздорной соседке, чтобы она изредка поливала цветы. Или же якобы надёжному другу…. А может, это и не мистер Толстяк отдал кому-то ключи, а его дочка-вертихвостка? Например, очередному любовнику? Так что, на лицо — обширное поле для предстоящей деятельности. Копать и не перекопать, образно выражаясь…
Раздалась мелодичная трель. Роберт достал из кармана пиджака тёмно-синий брусок мобильника и поднёс его к уху.
— Моргенштерн? — поинтересовался бархатистый и вальяжный баритон.
— Да, это я. И вам, господин Прокурор штата, доброй ночи.
— Спасибо, инспектор…. Мне тут доложили, что в вашем доме произошёл…э-э-э, несчастный случай. И, более того, выяснилось, что вы лично принимаете участие в расследовании…м-м-м, этого досадного происшествия…. На каком, собственно, основании?
— На месте преступления обнаружено более ста бумажных журавликов-оригами, сложенных из японской рисовой бумаги, — сообщил Роберт. — И это, на мой взгляд, является полноценным и весомым поводом для того, чтобы предположить…
— Не продолжайте, — в баритоне ожидаемо прорезались жёсткие стальные нотки. — Один раз — не в зачёт. Вот, когда эти птички-оригами будут найдены на месте следующего преступления, тогда мы с вами и поговорим о возможной «маньячной» составляющей…. Вы, Моргенштерн, случаем не забыли, что завтра в тринадцать ноль-ноль начинается международная конференция по серийным убийцам? Прилетели гости и участники из тридцати пяти стран. Вам, милостивый государь, предстоит сделать развёрнутый тематический доклад…. Помните об этом?
— Так точно.
— Тогда незамедлительно прекращайте заниматься самодеятельностью и отправляйтесь спать. Незамедлительно. Я сказал. Спокойной ночи.
— Спокойной…
Естественно, что у читателей и читательниц возникли закономерные вопросы. Мол, почему одни персонажи романа называют Роберта — «Ремарком»? А другие — «Моргенштерном»?
Это отдельная история. Рассказываю…
Глава вторая
Черноволосая болтушка
Роберт Моргенштерн родился в австрийском городе Клагенфурте, провинция Каринтия. Родился, вырос, повзрослел, окончил среднюю школу. А потом в его жизни начался весьма беспокойный период, богатый на различные, откровенно-нескучные события. И виной тому — многочисленные голливудские боевики, так обожаемые подростками всех национальностей…
Попрощавшись со средней школой, юный Роберт решил, что предназначен сугубо для полноценной мужской жизни, наполненной — без конца и без края — нешуточными опасностями и героическими приключениями.
Сперва он закончил местную полицейскую Академию, и некоторое время проработал в родном Клагенфурте помощником криминального инспектора. Та ещё работёнка, между нами говоря. Беспокойная, нервная и неблагодарная.
А потом, воспользовавшись старинными связями отца, Роберт завербовался на три года во французский Иностранный легион. Зачем — завербовался? Конечно же, ради получения богатого жизненного опыта, больших денег, громкой славы и разлапистых орденов…
Три «контрактных» года пролетели очень быстро, практически незаметно. С деньгами, славой и орденами ничего не получилось. Определённый же жизненный опыт был, безусловно, приобретён. А вместе с ним и некоторые специализированные навыки, весьма полезные в различных неординарных и щекотливых ситуациях. Ну, и пару ранений. Куда же без них?
После завершения контракта с Иностранным легионом он вернулся на Родину и опять приступил к деятельности следователя. Только, предварительно отучившись на соответствующих служебных курсах, слегка переквалифицировался. То есть, стал заниматься сугубо серийными убийцами. Маньяками — в просторечии…
Занимался, расследовал, ловил, изобличал, набирался опыта. Даже начал потихоньку продвигаться по карьерной лестнице.
А потом, как это часто и бывает, приключился неприятный сердечный казус. Роберт влюбился — как последний сопливый мальчишка — в красавицу-соседку. Анхен была высокой, ногастой и грудастой. Кровь с молоком, образно выражаясь. Причём, с классическими женскими параметрами: девяносто-шестьдесят-девяносто. А ещё очень страстной и охочей до разнообразных постельных утех…. Впрочем, через некоторое время Анхен объявила, что выходит замуж за пожилого и богатого бюргера, владельца сети модных рыбных ресторанчиков. Мол: — «Любовь — любовью, а деньги — деньгами. Но это обстоятельство (то есть, замужество), не будет нам с тобой, милый Робби, особо мешать. Будем, как и прежде, встречаться. Реже, конечно. И соблюдая повышенную осторожность…».
Но Роберт, практически не раздумывая, от дальнейших интимных встреч с Анхен отказался наотрез. Вырвал её — без наркоза — из сердца. Вырвал и попытался забыть.
Сердечная рана, тем не менее, оказалась очень серьёзной. Саднила и саднила, саднила и саднила. Тем более что и Анхен частенько попадалась ему на глаза, бередя Душу заново…
И тогда Роберт решил уехать — как можно дальше от ветреной и вероломной красавицы. А что может быть дальше (по отношению к Австрии), чем Австралия?
Решил, собрал вещички, попрощался с родителями, родственниками, друзьями-приятелями, да и улетел в далёкий австралийский Сидней, где, как раз, имелось вакантное место на должность — «старший инспектор по особому разделу». Причём, что немаловажно, вместе с комфортабельной казённой квартирой.
Ну, а где-то через полгода после прибытия в Сидней, «Роберт Моргенштерн» превратился в «Роберта Ремарка». Благодаря языкастой и наблюдательной Инни Сервантес — «превратился»…
Ознакомительная версия.
