Агата Кристи - Любовный детектив

— Не хотите ли вы сказать, что перевели назад часы для гольфа? Бессмысленно и невозможно.

— Вовсе не невозможно, — промурлыкал мистер Квин.

— Но кому это выгодно?

— Я полагаю, только тому, у кого на это время было алиби.

— Боже мой! — воскликнул полковник. — Ведь Делангуа сказал, что именно в это время разговаривал со сторожем.

— Специально сказал, — заметил мистер Саттерфвейт.

Они переглянулись. События завертелись, приобретая новое значение.

— Но в таком случае, — начал Мелроуз, — в таком случае…

Мистер Саттерфвейт закончил за него:

— Всё совершенно наоборот. Это заговор, но заговор против камердинера. Но такого не может быть! Ведь они хотели взять вину на себя!

— Да, — сказал мистер Квин. — Вы ведь подозревали их? — Голос его звучал спокойно и даже чуть мечтательно. — А для того, чтобы им поверили, следовало придумать нечто правдоподобное.

Полковник и мистер Саттерфвейт смотрели на Квина с беспомощным видом.

— Это было бы уж слишком умно, — медленно начал мистер Саттерфвейт. — Просто дьявольски умно. Да, вот что ещё пришло мне в голову. Ведь дворецкий сказал, что вошёл в семь часов закрыть окна — значит, он думал, что окна должны быть открыты.

— Именно этим путём Делангуа и попал в дом, — сказал мистер Квин. — Он убил сэра Джеймса одним ударом, и они оба проделали всё, что им было нужно…

Он взглянул на мистера Саттерфвейта, словно приглашая его восстановить сцену. Тот неуверенно начал:

— Они разбили часы и положили циферблатом вверх. Да, они перевели стрелки часов для гольфа, предварительно разбив стекло. Потом Делангуа выбрался из окна наружу, а леди Двайтон заперла окна. Но есть одна вещь, которую я не понимаю. Зачем вообще эта затея с часами для гольфа? Почему бы просто не отвести назад стрелки настольных часов?

— Настольные часы — слишком очевидная уловка, слишком прозрачный намёк, — сказал мистер Квин.

— Но о часах для гольфа не так-то просто догадаться. Мы ведь узнали о них по чистой случайности.

— Ну нет, — возразил мистер Квин. — Вспомните! Это было предположение леди Двайтон. И при этом единственным человеком, который вряд ли забыл бы о часах для гольфа, был сам камердинер. Ведь камердинер лучше, чем кто-либо другой, знает, что носит в карманах его хозяин. Если он перевёл стрелки настольных часов, то не забыл бы и о часах для гольфа. Эти двое не совсем представляют себе природу человека. Они не похожи на мистера Саттерфвейта.

— Я полностью ошибался, — покачал головой мистер Саттерфвейт. — Я думал, что вы приехали спасти их.

— Я и спас, — ответил мистер Квин. — Но не тех двоих, совсем других. Может, вы обратили внимание на горничную леди? Конечно, она не одета в синюю парчу и не играла драматической роли в этом спектакле. Но она действительно хорошая девушка и, думаю, любит этого Дженнингса. Так что вы сможете спасти его от виселицы.

— У нас нет ни единого доказательства, — мрачно произнёс полковник Мелроуз.

Мистер Квин улыбнулся:

— Есть, у мистера Саттерфвейта.

— У меня? — мстер Саттерфвейт был изумлён.

— У вас есть доказательство, что эти часы разбились не в кармане сэра Джеймса. Их невозможно разбить, не открыв крышки. Кто-то вынул часы, открыл, перевёл стрелки, разбил стекло, потом закрыл и положил обратно. Они так и не заметили, что не хватает крошечного осколка.

— О! — воскликнул мистер Саттерфвейт. Его рука сама потянулась к жилетному карману. Он вынул осколок чуть изогнутого стекла.

Это был его триумф.

— Этим, — многозначительно произнёс мистер Саттерфвейт, — спасу жизнь человека.