— Так отгул же взяла, чтоб три дня отдохнуть. Пятница, суббота и воскресенье, во как.
— Понятно.
— Да ты че меня-то расспрашиваешь? Иди Витьку с Васькой спроси. Они целый день здесь. Если что было, то они точно видели. Иди вон туда. — Она указала мне путь, который закончился за вторым поворотом.
Я бы ни за что не подумала, что дальше этого двора вообще можно куда-то пройти, однако ошиблась — проход был, но, видимо, только для знающих людей, а именно для коренных жителей этих подворотен.
За поворотом передо мной возникла занимательная картина. Посреди маленького дворика стоял огромный выкорчеванный пень, поверхность которого служила столом, а рядом пять маленьких пней, вместо стульев. На двух пеньках сидели два здоровенных, полных мужика с трехдневной щетиной на лицах, в потрепанных, но добротно сшитых дорогих кожаных куртках коричневого и черного цветов. На пне-столе стояли три бутылки водки и три граненых стакана. Мужики молча гипнотизировали водку, изредка сглатывая слюни. К данной картине не хватало лишь третьего собутыльника. Я подошла к импровизированному столу и, не зная, как к ним обратиться, встала рядом с одним из табуретов. Они, не видя меня, продолжали глазеть на заветные бутылки.
— Гм-м, извините, вы случайно не знаете, где я могу найти Виталия и Василия.
Мужики разом повернулись в мою сторону. Тот, что был в коричневой куртке, еле слышно прошептал:
— Садись. — Он указал на ближайший ко мне пень, и я села на краешек.
Заговорил второй, более громко:
— Я — Витек, он — Васек. — Витек вопросительно посмотрел на меня.
— Я — Таня.
Витек одобрительно мотнул головой и потянулся к бутылке. Молча раскупорил ее, разлил водку по стаканам так, чтобы на всех оказалось поровну. Бутылка полетела в сторону. Ко мне пододвинули третий стакан. Это означало, что почетное звание «третьего» досталось мне.
— За знакомство, — произнес великий русский тост Васек.
Отказываться было неприлично, и я чокнулась с ними, хотя водку в тот момент, когда они пили, я вылила на землю. Как только стаканы вернулись на стол, в ход пошла вторая бутылка. Я повторила свой маневр, Витек и Васек — тоже: до дна. Витек встал из-за стола, поднялся по лестнице на второй этаж и уже оттуда крикнул через спину, открывая дверь:
— Васек, че жрать-то будем?
— Мясо, — чуть погодя ответил Васек.
Витек исчез в дверном проеме.
— Че хотела-то? — после долгого оценивающего взгляда бросил Васек.
— Видели тут кого-нибудь чужого в последние пару дней?
— Нет вроде бы.
— А что насчет вчерашнего убийства знаете?
— Да два чувака по пьянке подрались, один другого и завалил.
Слухи здесь, как в деревне, распространялись с молниеносной скоростью.
— Точно не видели никого чужого?
— Два дня назад точно и позавчера точно, а вчера не знаю, может, и был кто.
— Это почему ты не знаешь?
— Перекушал я водочки-то. Думал, свой рекорд перебью, ан нет, не вышло.
— И какой же твой рекорд? — заинтересовалась я.
— Коли шесть с половиной бутылок, — гордо объявил рекордсмен, — я еще умею соображать, ходить и прыгать на месте. А уж сверх того еще один стакан выпить — ниче не помню, хоть убей, а говорят, бывает, буйным становлюсь, тогда и зашибить могу, но ты не бойся, до этого еще пить да пить.
— Успокоил.
— Ну так.
— Витек мог что-нибудь вчера видеть? Или он тоже свой рекорд перебил?
— Нет, ты Витька не обижай, у него рекорд намного больше. Потому я всегда с ним пью, знаю, что есть кому до дома дотащить. Когда я отключаюсь, он пить сразу прекращает и за мной следит: вдруг что натворю.
— Прямо система действий какая-то!
— Ну, так.
— Витек вернется?
— Да, сейчас мясо пожарит и выйдет.
Воистину прав был немец, сказавший: «Если ты не умер во время попойки с русскими, мне тебя жаль, впереди похмелье». Если бы тот немец сел пить с этими рекордсменами, он умер бы через два часа, а то и раньше.
Пока Витек жарил мясо, мы с Васьком уговорили третью бутылку водки — для меня она была первой. Меня радовало одно: мне не нужно быть свидетелем достижения мировых рекордов по количеству выпитых алкогольсодержащих жидкостей. Моя радость ушла, как только Васек показал мне секрет этого стола-пня: в нем оказалась потайная дверца, а внутри находилось не менее сорока бутылок водки. Мне чуть не стало дурно. После еще одного стакана Васек стал веселым и разговорчивым.
Оказывается, тот дед, что набросился на меня с топором, вчера пил с этими рекордсменами, но дозы он своей не знал и в одиннадцать уснул. Ребята же продолжали совершенствование навыков и умения по употреблению огненной воды. Васек отключился в полпервого ночи, чем дальше занимался Витек, он не знает.
Мы допили с ним еще одну бутылку, он стал еще более разговорчивым и рассказал, что делают два человека в куртках от Версаче в такой дыре. Они с Витьком очень сильно разозлили одного местного криминального авторитета, облапошив его в одной сделке на четыреста тысяч долларов, слава богу, не меченых. Из города улизнуть под шумок не успели, и их уже почти поймали, но на проспекте они свернули в эту спасительную арку, и преследователи отстали. Витек с Васьком приняли это за знамение божие и решили отсидеться здесь, чем и занимаются уже третью неделю, снимая квартиру у местной жительницы, уехавшей к себе в деревню на время, пока Витек и Васек живут в ее доме.
Мы продолжали болтать, потягивая, кстати сказать, очень дорогую водку, которая пилась прямо как вода.
Скоро из дверного проема появился Витек с огромным блюдом, заваленным жареным мясом, вареной картошкой и солеными огурцами.
— А-а, Витек, мы тебя заждались! — радостно воскликнул Васек, поглаживая живот.
Я начала хмелеть и чувствовала, что мне тоже не мешало бы подкрепиться. От запаха мяса у меня потекли слюнки. Витек в кулинарном деле был не новичок — мясо просто таяло во рту. Под закуску ушло еще две бутылки, однако главным образом без моей помощи: свою дозу я тоже знала.
— Витек, расскажи Танюхе, что случилось после моей отключки.
— Ну, — он нахмурился, пытаясь вспомнить прошлую ночь, — да! Когда ты отключился, я подумал-подумал, а ты знаешь, когда я думаю, мне становится грустно, а когда мне становится грустно, я решаюсь перебить свой рекорд.
— У-у-у, — с набитым ртом подтвердил Васек.
— Вот-вот.
— Что это значит? — не поняла я.
— Когда он перебивает свою дозу, ему срочно требуется набить кому-то морду. И пока он это не сделает, он никак не успокоится.
— Набил? — снова спросила я.
— Не знаю, — замялся Витек, — после дозы я ничего не помню, но, наверно, набил.
— Соседу, что ли?
В ответ он пожал плечами.
— Ребята, вы не знакомы случайно с таким человеком, который знает все, что происходит в этих закоулках?
— Знакомы! — хором ответили Васек и Витек.
— И кто это?
— Это Е. Д., — произнес шепотом Васек.
— Кто-кто?
— Е. Д., — так же шепотом повторил Витек.
— А почему шепотом?
— Потому что она все всегда слышит.
— Да кто, черт вас побери? — не выдержала я.
— Щас. — Витек стал лазить по внутренним карманам своей необъятной куртки. — Щас-щас. — Он выудил из одного из карманов клочок потертой бумажки и протянул его мне. — Во!
— Емарфилика Дормидонтовна, — прочитала я вслух и удивленно посмотрела на Витька.
— Это ведьма, — пояснил Витек.
— Что?
— Ведьма! — в два голоса выкрикнули друзья.
— Мне кажется, что ваши эксперименты по установлению рекордов до добра вас не доведут. У вас явно проявление первой стадии белой горячки.
— Нет-нет-нет! — запротестовал Васек. — Мы на полном серьезе. Она ведьма!
— И с чего вы это взяли?
— Ей сто лет.
— Почетный долгожитель, — начала опровергать я их доводы.
— Она выглядит как ведьма.
— Трудная жизнь, маленькая пенсия, недоедание и так далее.
— У нее костяная нога.
— Несчастный случай на производстве или пехотная мина во время войны.
— Она самая первая появляется на улице с утра и последняя уходит ночью.
— Бабка гулять любит, дышать свежим воздухом…
— Она не ест.
— Тренировки йоги могут довести человека до отказа от земной пищи и восприятия только духовной.
— Это ты ее просто не видела, — начал Васек.
— Да, да, а как увидишь, все поймешь, — закончил за него Витек.
— То есть эта Е.Д. должна знать, были ли здесь чужие?
— Уж кто-кто, а она-то знает. Можешь не сомневаться, если здесь кто был, она его обязательно видела.
— Мне нужно с ней встретиться.
— Давай еще разок за знакомство и пойдешь уже к Е. Д., — предложил Витек и взялся разливать водку по стаканам.
Тут я заметила, что его правая рука была довольно сильно изранена, в ранах поблескивали мелкие осколки тонкого стекла. Я схватила его руку, пытаясь разглядеть осколки.
