денег нет, чтобы это место оплатить по тарифу.
– Ты ей отказал, Стасик?
– Конечно! Сам знаешь, сколько оно стоит – это место. Мне за нее, что ли, бабло свое надо было вкладывать? Тот же Ревизор с меня и спросил бы! Ни места, на хрен, ни денег!
– Так-то оно так. Я даже очень тебя понимаю.
Фальши и меда в голосе Коли стало так много, что Стасу показалось: ухо у него сделалось липким.
– Но Ревизор, боюсь, не поймет, – торжественно закончил Коля, сопроводив вывод тяжелым вздохом.
– С чего это?
– С того, Стасик, что тетка эта с пучком, как ты ее назвал, сестрица Ревизора. Не абы какая родная, седьмая вода на киселе, но… Но дед-то у них оказался очень даже родным. То есть Ревизор был ему внучатым племянником. А ты отказал. Обидел тетку с пуком и самого Ревизора.
– Но я же не знал, мать твою! – заорал Стас, почувствовав, как тело его мелко содрогается.
– А надо было спросить.
– У кого?! У помершего деда? У тетки? Она хотя бы намекнула!
– У меня надо было спросить, Стасик. У меня. Я-то был в курсе. – По голосу было слышно, что Гриб улыбается. – Но ты гордый стал. Заносчивый. С чего, Стасик? Спесь такая откуда?
Стас молчал, мысленно прокручивая варианты наказания за отказ в услуге родственнику Вени.
Убить не убьют. Не такой страсти прокол. Накажут рублем? Отожмут то самое кладбище, куда он не захотел впускать сестрицу Вени? Ладно! Пусть отбирают часть бизнеса. Штрафами обложат. Он справится. Он выплатит. У него денег много. Очень много! Он всегда умел зарабатывать.
– Я понял тебя, Коля, – вежливо оборвал упреки Стас. – Спасибо за информацию. Так когда, говоришь, он приедет?
– Я же написал тебе: к нам едет Ревизор, – противно хихикнул Коля. – Но это ко мне он едет, а к тебе уже доехал. Открывай ворота, Стасик…
Этот гнусный туберкулезник на прощанье закашлялся, и телефон затих. И через минуту в ворота Стаса позвонили.
Он подошел к камере домофона и со стоном нажал кнопку, отпирающую ворота. За ними, поглаживая вспотевшую лысину носовым платком, топтался толстяк Веня. Со стороны взглянуть: милый пенсионер в льняной рубашке навыпуск, матерчатых туфлях и широких светлых штанах. Звонит в ворота, потому что адресом ошибся. Но приглядевшись, можно заметить сразу четыре головы в окнах джипа, припарковавшегося на обочине. И если бы кто поймал взгляд Вени, то сразу бы усомнился в своих выводах. Потому что глаза у Вени были как два змеиных жала, как два дула пистолетных, как два омута, из которых не вынырнуть.
Стас подхватил с кресла футболку и, на ходу ее натягивая, почти бегом кинулся навстречу гостю.
– Вениамин Сергеевич, приветствую. – С заискивающей улыбкой Стас схватил двумя ладонями жирную потную Венину ладонь. – Рад… Крайне рад принимать вас в гостях…
– Идем, Стасик, – поторопил тот его, подтолкнув в спину. – Жарко тут, на солнце. И ты погоди радоваться.
Из глубоко посаженных темных глаз Вени в Стаса выстрелило предупреждением. Он мысленно отщипнул у своего бизнеса еще кусок.
Они вошли в его дом, начинающийся сразу огромной кухней-столовой. Все современно, в хроме, стекле и белоснежных шкафах. Кресла, стулья, диван – все легкое, на высоких ножках.
– Как у тебя, однако… – принялся озираться Веня по сторонам. – Модно…
– Спасибо, спасибо, Вениамин Сергеевич. Может, что-то выпьете? Горячительного или прохладного?
– Лимонаду хочу, – капризно вывернул губы толстяк и двинулся к диванчику под картиной, которую Стасу подарила Зоя.
Сел, ноги едва до пола достали. Задрав голову, осмотрел картину.
– Подлинник?
– Да… Совершенно точно подлинник, но автор не из знаменитых. Я приглашал экспертов. Цена за нее смешная.
– Бабуля подарила? – В глазах Вени расплавленной лавой заплескалось веселье. – И как она? В постели как, Стасик? Как оно со старухой-то?
Он хотел было сказать, что разница небольшая. Кожа у Зои была нежной и гладкой. Лишнего жира ни грамма. И в постели она работала, как профессионалка. Но…
Но он только подобострастно хихикнул в ответ и неопределенно повел подбородком.
– А ты вообще с чего это с ней спутался, Стасик?
Взяв из его рук потный стакан с лимонадом, Веня подозрительно прищурился.
– Да черт его знает, – подумав, признался он честно. – На выставке какого-то мазилы познакомились. Кофе выпили раз-другой. Что-то закрутилось. Баба она интересная.
– И при бабле, – вкрадчиво вставил Веня. – Генеральская вдова, шутка ли!
– С ней есть о чем поговорить. И если честно… – Стас глумливо поухмылялся. – В постели она машина.
– Да и выглядит она почти твоей ровесницей. Тут не поспоришь, – поддакнул Веня, прикрываясь высоким стаканом с лимонадом и шумно отхлебывая из него.
– Да. Она много времени себе посвящает: стилисты, массажисты, косметологи. И прочая хрень. Детей нет. Тратить не на кого.
– И ты решил, что неплохо будет, если бабуля станет тратить на тебя. Понимаю. – Веня беззвучно рассмеялся, его толстое тело заколыхалось огромным студнем. – Молодец. Хвалю.
– Спасибо.
Стас натянуто улыбнулся, понимая, что сейчас его гость перейдет к основной цели своего визита. Но тот вдруг умолк, уставился в стакан, словно гадал на лимонадных пузырьках, усеявших стеклянные стенки. И Стас решил сыграть на опережение.
– Вениамин Сергеевич, я дико виноват перед вами. – Он подтащил стул и сел напротив Вени с низко опущенной головой. – Честное слово, не знал, кто эта женщина! Она хотя бы намекнула, чья она родственница!
– Да-а, казус, – сонно пробормотал Веня, не отрывая взгляда от дна стакана.
– А так, я не знал, как поступить! Место требует, платить не хочет. Вы бы первым с меня спросили, подари я его ей.
– Ну, во‐первых, не ей, а моему деду, – вставил Веня чуть более твердо. – А во‐вторых… Мог бы и поинтересоваться у Гриба, с чего это тетка так настырничает. Не просто же так, Стасик, она тупила. Гибкость утратил в работе с клиентурой? Поучить тебя?
– Мой прокол, простите! Готов понести наказание!
Поучить?!
Стас тут же напрягся всем телом. Обучение как денег ему может стоить, так и физического урона. Не просто так Веня приехал сразу с таким количеством телохранителей. У него даже ребра заныли, стоило представить четыре пары ног, работающих над его воспитанием.
– Вениамин Сергеевич, простите!
Как-то так вышло само собой: он сполз со стула, упал на колени и попытался поймать жирную потную ладошку гостя, чтобы приложиться к ней губами. Самого от себя тошнило. А что делать!
– Стасик, Стасик, ну полноте, голубчик, – голосом доктора Айболита проговорил Веня. – Встань ты уже. Что за цирк!
Он послушно поднялся. Снова оседлал стул и вытер глаза, сделав вид, что прослезился от чувства вины. На самом деле с радостью наподдал бы толстяку пинков, подгоняя
