Изумленный следователь тщился разобраться во всем этом. Вдруг он подскочил, словно озаренный внезапной догадкой.
– Приведите шофера, который нас сюда утром привез!
Командир жандармов со своими подчиненными бегом бросились к конюшням, однако спустя несколько минут жандармский начальник появился один.
– А где же шофер?
– Ему накрыли на кухне, он пообедал, а потом…
– Что же потом?
– Сбежал.
– Вместе с машиной?
– Нет. Он заявил, что поедет навестить родственника в Увиле, и одолжил у конюха велосипед. Остались его пальто и шляпа.
– Не уехал же он с непокрытой головой?
– Он уехал в фуражке, которая была у него в кармане пальто.
– В фуражке?
– Да, похоже, в фуражке из желтой кожи.
– Из желтой кожи? Не может быть, вот же она.
– Вы правы, господин следователь, но у него была такая же.
Заместитель прокурора саркастически захихикал…
– Ах, как забавно! Как мило… целых две фуражки… Одна, настоящая, единственная наша улика, уплывает на голове мнимого шофера! А вторая, бутафорская, оказывается у вас в руках. Здорово же он нас провел, этот малый.
– Догнать его! Привезти назад! – крикнул господин Фийель. – Капрал Кевийон, двоих людей за ним, галопом!
– Он уже далеко, – заметил заместитель прокурора.
– Как бы далеко он ни был, придется уж нам его изловить.
– Надеюсь на это, хотя убежден, господин следователь, что нам все же следует сосредоточить основные усилия здесь. Извольте прочитать записочку, что я нашел в кармане пальто.
– Какого пальто?
– Пальто шофера.
И заместитель прокурора подал господину Фийелю сложенную вчетверо бумажку, где грубым почерком было написано карандашом: «Горе барышне, если она убила шефа».
Волнение возникло среди присутствующих.
– Ну вот и хорошо, нас предупредили, – пробормотал заместитель прокурора.
– Господин граф, – начал следователь, – умоляю вас, не беспокойтесь. И вы тоже, барышни. Угроза просто бессмысленная, поскольку здесь присутствуют блюстители порядка. Я лично отвечаю за вашу безопасность. Что касается вас, господа, – обратился он к журналистам, – я надеюсь на ваше молчание. Именно я разрешил вам присутствовать при расследовании, и было бы черной неблагодарностью…
Тут он осекся, пораженный внезапной догадкой, и, оглядев по очереди обоих молодых людей, приблизился к одному из них:
– В какой газете вы работаете?
– В «Журналь де Руан».
– У вас есть удостоверение личности?
– Вот, пожалуйста.
Документ был в порядке, ничего не скажешь. Господин Фийель обернулся ко второму репортеру.
– А вы, месье?
– Я?
– Да, я хотел бы узнать, в редакции какой газеты работаете вы?
– Да, господи боже мой, господин следователь, я пишу в разные газеты.
– Попрошу вас показать ваше удостоверение.
– У меня его нет.
– Ах так? Как же это…
– Чтобы получить удостоверение, нужно регулярно сотрудничать в газете.
– Ну и что же?
– А я пишу лишь время от времени, посылая репортажи то в одну, то в другую газету, их печатают… или не печатают, смотря по обстоятельствам.
– В таком случае, как ваше имя? Предъявите свои документы.
– Мое имя ничего не скажет вам. А что касается документов, у меня их тоже нет.
– У вас нет ни одной бумаги, подтверждающей вашу принадлежность к профессии журналиста!
– И профессии у меня еще нет.
– Да что же это такое, месье, – довольно резко вскричал следователь, – не можете же вы в конце концов надеяться сохранить инкогнито после того, как хитростью проникли сюда и были посвящены в секреты следствия!
– Хотел бы напомнить, господин следователь, что, когда я явился, вы меня ни о чем не спросили и, следовательно, мне не на что было отвечать. Кроме того, мне не показалось, что следствие ведется в секрете, поскольку здесь присутствовало много народу, в том числе даже один из преступников.
Он говорил очень тихо и чрезвычайно вежливо. Это был очень молодой человек довольно высокого роста. На нем были слишком короткие брюки и слишком узкий пиджак. Розовое, почти девичье лицо, высокий лоб с чубом взъерошенных волос, светлая неровная бородка – таков портрет незнакомца. Умные глаза его блестели, и, казалось, он ничуть не смущен, напротив, весело улыбался без всякого намека на иронию.
Господин Фийель враждебно, с вызовом глядел на него. Двое жандармов выступили вперед. Но молодой человек воскликнул со смехом:
– Господин следователь, совершенно ясно, что вы подозреваете меня как сообщника. Однако, будь это так, разве я не скрылся бы при удобном случае, как сделал мой дружок шофер?
– Вы, верно, надеялись…
– Любая надежда в этом смысле лишена основания. Подумайте сами, господин следователь, и вы поймете, что, следуя логике событий…
Господин Фийель взглянул ему прямо в глаза и сухо бросил:
– Хватит шутить! Ваше имя?
– Изидор Ботреле.
– Профессия?
– Ученик в классе риторики лицея Жансон-де-Сайи.
Не отводя взгляда, господин Фийель тем же тоном проговорил:
– Что вы тут мелете? Ученик риторики…
– В лицее Янсон, улица де ля Помп, дом…
– Ага! – разозлился господин Фийель. – Вам угодно насмехаться надо мной! Пора прекратить этот цирк!
– Не скрою, господин следователь, мне странно, что вы так удивляетесь. Что вы можете возразить против того, что я учусь в лицее Янсон? Вас смущает моя борода? Не беспокойтесь, она накладная.
Изидор Ботреле сорвал редкие колечки, что обрамляли его подбородок, и лицо его оказалось еще моложе, совсем розовым и правда лицом школьника. В веселой детской улыбке приоткрылись белые зубы.
– Ну, теперь поверили? Или нужны еще какие-нибудь доказательства? Вот, смотрите, это письма моего отца, они адресованы господину Изидору Ботреле, в лицей Жансон-де-Сайи.
Поверил ли, нет ли, господин Фийель явно не одобрял всей этой истории. Он спросил сердито:
– Что вы здесь делаете?
– Но… я учусь.
– Для этого есть лицеи, ваш, например.
– Вы забываете, господин следователь, что сегодня 23 апреля и у нас пасхальные каникулы.
– Ну и что?
– А то, что я могу делать в каникулы, что захочу.
– А как же ваш папа?
– Отец живет далеко, в Савойе, он-то как раз и посоветовал мне совершить небольшое путешествие к берегам Ла-Манша.
– Украсившись накладной бородой?
– О, это нет. Это была моя собственная идея. В лицее мы так много говорим о таинственных приключениях, все время читаем детективы и порой вот так преображаемся. Сами выдумываем страшные и запутанные дела. Вот я и решил развлечься и надел накладную бороду. Кроме того, это и пользу принесло. У меня был более взрослый вид, и вы приняли меня за парижского репортера. А я ведь только вчера, после довольно скучной недели пребывания здесь, познакомился с моим руанским коллегой, а сегодня утром, узнав о происшествии в Амбрюмези, он любезно предложил мне сопровождать его в замок, наняв для этой цели автомобиль на двоих.
Изидор Ботреле рассказывал все это с такой очаровательной, немного наивной
