Ознакомительная версия.
Номер второй: Брюс Невилл. Тридцать лет, обаятельный бездельник, ухитряется занимать даже у собственных слуг. В долгу – как в шелку. Смерть Арчи, несомненно, помогла бы ему значительно поправить свое финансовое положение.
Номер третий: Мэри Невилл. Двадцать шесть лет, ничего существенного. Возглавляет несколько комитетов помощи неимущим, хотя сама далеко не богата.
Номер четвертый: Генри Брайс. Бывший военный. Хоть и вышел в отставку, поддерживает старые связи. Не то чтобы богат, но определенно не беден. Давно знаком с Невиллами, Брюсом и Мэри. Частенько играет в карты с полковником Хоторном, но близкой дружбы между ними не замечено. Он…
– Послушайте, – в нетерпении перебила Амалия Стенхоупа. – Почти все это мне уже известно. Я дала вам кусок «железного змея» и список тех, кто мог его заказать. Вы что-то нашли или нет?
Стенхоуп вздохнул, шевельнул брылями и убрал листок обратно в папку.
– Как вы думаете, кто это?
– Я не люблю гадать.
– А все-таки?
– Думаю, это были не Невиллы. И не Генри Брайс, жених Мэри. Не Этель Стерлинг, не Хардли и не приятели Арчи.
– Точно, – подтвердил Стенхоуп без особой радости в голосе. – Змея заказал полковник Хоторн.
Амалия откинулась на спинку кресла.
– Я так и думала. Из расспросов прислуги я выяснила, что он единственный гостил в замке, когда сгорела сторожка, – сообщила Амалия, несколько видоизменив способ добычи информации.
Собственно говоря, прислугу допрашивал Франсуа своим фирменным методом – между периной и одеялом, но вряд ли этот факт что-то значил для Стенхоупа.
– Я нашел человека, смастерившего змея по заказу полковника, – продолжал Стенхоуп. – У него мастерская буквально в двух шагах от жилища мистера Хоторна, и, когда я туда обратился, этот малый мне все выложил.
– Как полковник объяснил свое желание иметь железного змея?
– Он сказал, что тот нужен ему для розыгрыша. – Стенхоуп помялся, а затем продолжил: – Но я не понимаю, зачем все это ему понадобилось. Он что, надеялся, что герцог будет во время грозы стоять под дубом и его убьет молнией? Абсурд!
– Нет, – сказала Амалия. – Он вообще и в мыслях не имел убивать герцога.
– А как же тогда мышьяк?
– Думаю, что полковник тут ни при чем. По крайней мере надеюсь на это.
– Но тогда получается какая-то бессмыслица!
– Ничего подобного. Смотрите: существует великолепный бриллиант – уникальный, неповторимый. В мире нет другого бриллианта такого красивого сиреневого цвета. И есть человек, решивший этим бриллиантом завладеть.
– Но ведь его можно просто выкрасть, не так ли?..
– Да, но как быть потом? Всю жизнь прятать сокровище у себя под замком? Я думаю, этому человеку, наоборот, важно показать, что он владеет «Принцессой» по праву.
– Продолжайте!
– Он обращается к Кардиффу. Кстати, что вы узнали о нем?
– Ловкий мошенник, но официально не замешан ни в чем предосудительном. Я попробовал было закинуть удочку, сказав, что уполномочен вами продать «Принцессу», но он не дал даже намека на имя заказчика, ради которого так старается. Он спросил, сколько вы желаете получить за камень. Я заломил чудовищную цену, но он даже глазом не моргнул. Только заметил, что бриллиант, который, как всем известно, приносит несчастье, не может так дорого стоить. Я, однако, дал ему понять, что эта цена окончательная.
– Как по-вашему, те, кто стоит за ним, способны выплатить такую сумму?
– У меня сложилось впечатление, что это вполне возможно. Кардифф спросил, когда он сможет увидеться с вами. Я отделался пустыми обещаниями и ушел.
– Крепкий, однако, орешек этот Кардифф… Ладно, мы все равно его расколем. На чем я остановилась?
– На том, что некто нанял Кардиффа.
– Ах да. Кардифф делает предложение о покупке камня, но хозяин – тогда им был старший брат Арчи – не расположен его продавать. Некоторые, правда, поговаривают, будто над семьей нависло проклятье, но тогда еще никто не связал его с камнем, иначе Сирил Олдкасл никогда не подарил бы его своей молодой жене. Через некоторое время они оба неожиданно тонут, и в мозгу то ли Кардиффа, то ли загадочного пока господина Икс рождается замечательная идея: распускается слух, будто именно камень приносит несчастье.
– Чтобы заставить владельца расстаться с ним! – воскликнул пораженный Стенхоуп.
– Именно, мой дорогой сэр. В ход идут все происшествия последних лет: разорение Крафта – замечу, вполне логичное, ибо он не вел счета деньгам; затем якобы таинственная смерть старой герцогини Олдкасл; самоубийство дочери, наверняка объяснимое какими-нибудь заурядными причинами романтического порядка; смерть старого герцога от удара; гибель его сына с женой во время морской прогулки. – Амалия с досадой стукнула кулаком по столу. – Черт возьми, я должна была догадаться! Кому, как не мне, знать, как создаются слухи!
– А потом? – поторопил ее Стенхоуп.
– Потом? Общественное мнение взбудоражено, но вы не знаете Арчи, Стенхоуп. Он чудовищно упрям! Настолько, что способен своротить горы своим упрямством. Ему плевать на то, что ему со всех сторон твердят о камне: бриллиант его, он его не продаст, и точка. Он отвергает предложение Кардиффа, и тогда последний нанимает полковника, чтобы убедить Арчи – рок по-прежнему довлеет над владельцем камня. Сначала происходит пожар, затем в дерево попадает молния, затем кто-то подсыпает дурман лошади герцога. Замечу, что последний трюк был далеко не так безопасен, как предыдущие, – Арчи мог и шею сломать. Комбинация была рассчитана на суеверность обычного человека, но Арчи-то не совсем обычный человек! Не говоря уже о том, что он сам собирался использовать зловещий бриллиант по назначению.
– Каким образом?
Амалия расхохоталась.
– Передав его человеку, к которому он испытывает легкое чувство неприязни, скажем так. В любом случае, если бы мистер Кардифф знал Арчи так, как его знаю я, он бы понял, что тот никогда не расстанется с камнем.
– Ваша теория очень удачна, – заметил Стенхоуп, – но кое-что она не объясняет.
– Мышьяк и убийство Рейли? Знаю. Но я уверена, что это звенья другой цепочки. Цель господина Икс – завладеть бриллиантом, но Арчи его не интересует. Но есть еще и Игрек, Стенхоуп! И его цель – именно убийство с целью, как я предполагаю, завладеть наследством.
– Брюс Невилл либо его сестра?
– Скорее всего.
– Тогда вы никогда не докажете этого на суде.
– Ах, Стенхоуп, Стенхоуп… – качнула головой Амалия, и глаза ее замерцали золотом. – Кто вам сказал, что дело дойдет до суда?
Стенхоуп крякнул и убрал папку.
– И тем не менее в вашей версии не все сходится. Речь ведь идет, помимо всего прочего, о череде смертей, не так ли? Старая герцогиня, ее дочь, старый герцог, старший сын с женой. Пять смертей в одной семье за не слишком долгий срок, и все пятеро – естественные? Я бы на вашем месте тщательно проверил все факты, прежде чем делать дальнейшие выводы. Может, кто-то затаил зло на Олдкаслов вообще?
– Знаете, Стенхоуп, – сказала Амалия, – слуги видят все. Если бы что-то подозрительное было, они бы наверняка заметили.
– Точно так же, как они заметили, кто подсыпал мышьяк вашему мужу, – парировал бывший детектив. – Кроме того, три смерти случились в стенах замка, но две-то произошли вне его. Не хочу давать вам советов, но в этой идее насчет рока что-то есть. Я бы все-таки провел более тщательное расследование. Хотя бы для очистки совести.
– Пожалуй, – молвила Амалия, поразмыслив, – я так и поступлю.
Глава 24,
в которой револьвер делает пиф-паф, как и положено револьверу
– Я умираю!..
Такое заявление в среду вечером сделал Арчи Невилл в своей большой спальне в Старом замке.
Надо сказать, что выглядел Арчи не совсем типично для умирающего. На его щеках цвел румянец, глаза горели, но отнюдь не лихорадочным блеском. Он взъерошил рыжие волосы и злобно уставился на Роджерса, стоявшего слева от постели, а затем на Франсуа, с подносом в руках застывшего справа от нее.
– Мне плохо! – проскрежетал Арчи. – Где, черт возьми, моя жена?
Роджерс прочистил горло.
– Я отправил телеграмму в Лондон, сэр, – доложил он. – Только что пришел ответ: она уже выехала обратно.
– Вот-вот, пожалуйста, – пробурчал Арчи, – полюбуйтесь на нее! Муж болен, муж страдает, а жена, вместо того чтобы сидеть у его постели, шляется неизвестно где. – Говоря, Арчи все больше преисполнялся жалости к себе. – Что это? – сурово спросил он, ткнув пальцем в поднос. – Отвечайте!
– Je ne parle pas Anglais, Votre Altesse[26], – отозвался Франсуа.
– Qu’est-ce que vous m’avez apporté? – перешел герцог на французкий.
– Oh! С’est votre plat favori, monsieur!
– Mon plat favori?[27]
– О, ваше любимое блюдо, сударь.
– Мое любимое блюдо? – оживился Арчи.
Франсуа ловким жестом фокусника снял крышку с блюда, на котором обнаружилась студенистая масса весьма неопределенного цвета.
Ознакомительная версия.
