Когда толпа немного поредела, я решила выйти на улицу и посмотреть Свету там.
И я действительно увидела ее. Она стояла возле машины Виссариона. Вот черт! Все-таки я ее пропустила!..
Света стояла, опустив голову, а Виссарион что-то говорил ей. Я направилась к ним, чтобы быть рядом, так, на всякий случай. Конечно, я ничего не смогла бы сделать с почти взрослым мужчиной, который к тому же несколько лет занимался боксом. И я была сейчас совершенно без грима, в своем естественном виде, ведь я совсем не планировала встречу с Кинделия-младшим. Я медленно приближалась к ним и лихорадочно придумывала, что я буду делать, если он начнет заталкивать ее в машину? Кричать и звать на помощь? А может, кинуться на него? Врезать ему кулаком я, разумеется, не смогу, но оцарапать его наглую физиономию, может, и получится. Но поможет ли это Свете?
И тут меня осенило. Я сделала очень строгое лицо, какое, помню, было у нашей преподавательницы римского права в институте, нацепила на нос дымчатые очки без диоптрий, оказавшиеся у меня в сумке, и деловой походкой направилась прямо к Светлане. В этот момент я заметила, как Виссарион грубо схватил девушку за руку и что-то сказал ей. До меня долетел только конец его фразы:
– …Одна такая попробовала скрыться – теперь в могиле гниет…
Я подошла к молодым людям решительно и, обратившись к Виссариону, небрежно бросила несколько измененным грудным голосом:
– Извините, молодой человек…
Потом я сказала уже непосредственно Свете:
– Девушка, я знаю, что вы из первой группы, но я забыла вашу фамилию…
– Охотникова, – автоматически ответила она, глядя на меня удивленно.
– Да, да, Охотникова! – «вспомнила» я. – Так вот что, Охотникова, вы зайдите сейчас в деканат, там рассматривается вопрос о назначении вас старостой группы.
Света сразу смекнула, для чего я разыграла этот спектакль, и обрадованно кивнула:
– Хорошо, Марь Петровна, обязательно зайду!
– Сейчас, сейчас зайдите! – строго сказала я. – Аристарх Владиленович ждет вас!
В этот момент я заметила через открытую дверцу «Хонды» сидящего на пассажирском сиденье Басмача. К счастью, ни один из парней меня не узнал.
– Ага, уже иду, – кивнула девушка и высвободила руку из захвата Виссариона. – Слышал: мне надо идти…
– Но я тебя дождусь! – многообещающе крикнул он. – Мы еще встретимся.
– Встретитесь, встретитесь, – с легким сарказмом бросила я и пошла вслед за Светой к дверям института.
Кинделия бросил на меня недовольный взгляд.
Когда входная дверь за нами закрылась, я накинулась на девушку, схватив ее за локоть:
– Светка! Зачем ты приехала сюда? – Я смотрела на нее гневно.
– Как же, Полин, первый день занятий…
– Да, Кинделия твой все правильно рассчитал: уж на занятия ты точно явишься, отличница! Что он тебе сказал?
– Спрашивал, когда я из Москвы приехала.
– А ты ему что сказала?
– Что приехала сегодня ночным поездом…
– Поверил?
– Не знаю, наверное, нет. Он очень ругался, грозил… Сказал: еще раз, мол, попытаешься скрыться – найду и на этот раз просто убью. Ты – моя вещь, что хочу, то с тобой и сделаю. Одна такая, мол, попробовала скрыться – теперь в могиле гниет…
– Ну, это мы слышали… Веселенькое дельце! Так, что же нам с тобой теперь делать? Надо же как-то выбираться отсюда, ночевать в институте – перспектива невеселая.
– А может, поискать другой выход?
– Все запасные выходы, как правило, держат закрытыми.
– А может, он уже уехал? – Света подошла к двери и осторожно приоткрыла ее.
Она едва высунула нос в щель, как тут же закрыла дверь и повернулась ко мне:
– Полин, он все еще там…
– Не было печали, – проворчала я.
Мы ходили по просторному фойе института взад и вперед и ломали голову, как нам выбраться отсюда. Наконец я поняла, что выход у нас только один. Я взяла мобильник и набрала номер Нечаевой:
– Алина, привет. Ты знаешь, я попала в такую историю…
И я подробно рассказала подруге все. Нечаева ахнула:
– Поль, и что ты теперь будешь делать?
– Спасти нас можешь только ты. Поезжай ко мне домой, Ариша должен быть там, забери тот пакет с париками и тряпками, ну, ты знаешь… Он лежит в моей комнате в платяном шкафу. Прихвати еще что-нибудь из одежды. А мы со Светой будем ждать тебя в фойе института…
Когда через час открылась входная дверь и в нее заглянула Алина, мы со Светой обрадовались так, как, наверное, в детстве радовались приходу Деда Мороза.
– Алина, ты не видела, у ворот стоит золотистая «Хонда Цивик»? – спросила я, забирая у подруги пакет.
– Да, какая-то навороченная машина стоит, – кивнула Алина, – там сидят два таких урода…
– Виссарион с Басмачом, – вздохнула Света и посмотрела на меня виновато.
– Ладно. Где тут у вас женский туалет? – спросила я ее.
Вскоре мы втроем в женском туалете в одной кабинке, в страшной тесноте гримировали нашу подругу. Я надела на Свету иссиня-черный парик, накрасила ее губы яркой красной помадой, надела на нее красную майку. Она сняла свои брюки и надела мою черную юбку, привезенную Алиной из дома. Я оценивающе окинула Свету взглядом:
– Супер! А тебе идет быть брюнеткой. Никогда не думала поменять имидж?
Потом я дала Свете в руки свою сумку, а сумку Светы повесила на свое плечо, затолкав себе за спину, чтобы не бросалась в глаза.
– Вы выйдете вдвоем, – поучала я подруг, – я пойду после вас. Главное, чтобы вы прошли. Весело болтайте… Нет, болтать будет только Алина, ты, Света, даже рот не открывай: голос изменить ты вряд ли сможешь, а по голосу он тебя тут же узнает. Так что ты только кивай головой и… О! Очки не забудь…
Через пять минут из института вышли две девушки – блондинка Алина и жгучая брюнетка Света. Они шли под ручку, Алина весело болтала, называя Свету Настей, та старательно кивала головой. Они прошествовали мимо машины Виссариона, не удостоив его взглядом, но сами получили комплимент в виде особого его внимания. Я в тот момент уже вышла из дверей института и видела, как Кинделия-младший проводил девушек долгим взглядом. Правда, пялился Виссарион, скорее всего, на Алину, поскольку испытывал слабость к блондинкам. Подруги прошли мимо его машины, пересекли проезжую часть и скрылись за углом ближайшего дома. Здесь они остановились и дождались меня. Потом мы со Светой пошли к моему «Мини-Куперу», а Нечаева – к своей машине. Вскоре мы уже мчались домой.
– Полина, – всхлипнула девушка, – как я тебе благодарна! Если бы не ты…
– А если бы не ты, то не пришлось бы разыгрывать этот спектакль! – огрызнулась я.
– Прости, прости, я теперь буду тебя слушаться, правда!
– Ладно, – миролюбиво сказала я, – так и быть: на первый раз прощаю! Но чтобы больше таких сюрпризов не было. Ты пойми: ты рискуешь жизнью! На руках твоего Виссариона кровь одного человека, а на совести – двоих.
– Как это? – опешила Света, снимая с головы иссиня-черный парик.
– А так, – терпеливо объяснила я, – когда мама убитой им Полины Зайцевой узнала о смерти дочери, она тоже умерла. От повторного инфаркта.
Света вся как-то сжалась в комок и до самого дома молчала.
В прихожей нас радостно встретил Ариша.
– Ага, вернула беглянку в заточение! – засмеялся он.
– Дед, поручаю тебе следить за нашей тянущейся к знаниям пленнице, – кивнула я на Свету.
– Буду бдеть денно и нощно! – шутливо-строго сказал Ариша и подмигнул гостье.
– Да я и сама теперь никуда не пойду, – заверила нас Света.
– В том числе в институт, – подсказала я.
– Полина, а как же учеба?
– Никуда твой институт не денется. Потом догонишь! Ты ведь способная. А так ты рискуешь попасть в лапы Виссариона, и еще неизвестно, что он с тобой сделает. Поняла?
Девушка кивнула. Мы вымыли руки, переоделись в своих комнатах и прошли на кухню.
– Ну, что, по кофейку? – спросила я.
Никто не возражал, и я принялась заваривать этот бодрящий напиток.
– Слушай, Полина, а здорово ты меня переодела!
– Здорово-то здорово, но не забывай: мы страшно рисковали!
– А если он будет донимать моих родителей звонками?
– У вас дома телефон с определителем?
– Нет.
– Плохо. Я думаю так: если этот урод будет доставать твоих предков, им надо будет написать заявление в полицию, что кто-то терроризирует их, вымогает огромные деньги, грозит взорвать весь дом… ну, и еще что-нибудь пострашнее. Одним словом, пусть они напишут как можно больше гадостей про твоего бойфренда, тогда, возможно, полиция его все-таки «потрясет». А ты сиди пока у меня, книжки вон читай, можешь даже в саду погулять, но не более того.
Света была бледна и смотрела затравленно.
– Я, конечно, согласна, но… Сколько мне так сидеть? Неделю? Две? Месяц?
