— Ты чего скисла? — взял ее двумя пальцами за подбородок Юра.
— Боюсь, — прошептала она.
— Лизочка, милая, всего две минуты. Подумай, что такое паршивые две минуты для тебя, профессионала?! — Подхватил ее под руку, велел деловито: — Пошли. Я покажу тебе, как все здесь устроено.
— Ты ведь сам первый раз, — прищурила она глаза.
— Но теорию-то я изучал, — пожал плечами Юрий, помог ей подняться на катер, предложил: — Начнем с шампанского?
Изабель с удивлением глазела по сторонам. Если смотреть снаружи — скромнейшая, самая обычная посудина. А внутри: красное дерево, паркет, картины, хрусталь.
Она робко приняла произведение искусства — тонконогий бокал из тончайшего стекла и сделала глоток шампанского, тут же ударившего ей в голову.
— Больше пить, к сожалению, нельзя. И закусывать тоже, — сочувственно развел руками Юрий. — Сама понимаешь, если вдруг все назад пойдет — будет некрасиво.
Солнце поднималось все выше, нагревало катерок — а Изабель становилось все холоднее. И все страшней.
— Поскорей бы это кончилось! — вырвалось у нее.
А Юрий, вместо того чтобы утешить, ледяным тоном произнес:
— Только не делай, пожалуйста, во время работы такого лица, как сейчас. Ты не проститутка, не отбываешь повинность. Ты отдаешь — с удовольствием! — самое дорогое.
«Бежать! Бежать отсюда!» — в отчаянии подумала Изабель.
Но снаружи уже пророкотал и затих мотор. Девушка успела выглянуть в иллюминатор и увидела машину. Водитель остался внутри, а пассажир решительным шагом двигался к ним. На ходу что-то вытащил из кармана, приложил к лицу…
Катерок качнуло. Гость вступил на борт. Юрий бросился к нему, однако тот сделал рукой отстраняющий жест, словно отгонял муху, и молодой человек замер.
Замерла и Изабель.
Хотя лицо человека, взошедшего на корабль, скрывала венецианская карнавальная маска, ей показались очень знакомыми его фигура, походка, руки. И голос — развратный, хриплый.
— Привет, мое солнышко, — обратился он к ней.
— Э… здравствуйте, — растерянно прошептала девушка в ответ.
И внезапно поняла, что никаких, даже самых огромных денег в мире ей не нужно. Больше того, все свое готова отдать, лишь бы этот страшный мужчина к ней не приближался, не трогал ее, не…
— Иди за штурвал, — велел незнакомец Юрию.
Тот поспешно исполнил приказ.
Изабель — теперь она осталась с гостем наедине — сделала назад шаг, другой. Вжалась в стену.
— Хороша, — оценил мужчина.
Приблизился, коснулся рукой ее плеча — вроде бы осторожно, почти с нежностью. А в следующее мгновение — рванул за ворот и одним движением разорвал на ней платье.
— Нет! — отчаянно пискнула Изабель и попыталась прикрыть грудь руками.
Катер ревел мотором, удалялся от берега все дальше и дальше.
Она ждала чего угодно: что страшный мужик ударит, набросится, изнасилует — прямо здесь. Однако тот — почти вежливо — произнес:
— Теперь поднимайся на палубу.
Девушка бросилась туда бегом. Может быть, прыгнуть в воду? Или… или попробовать поговорить с ними по-хорошему? Она не может этого сделать! Она передумала!!!
Мотор стих. Стукнул, падая на дно, якорь. На палубе появился Юрий. Изабель бросилась к нему:
— Пожалуйста! Отпусти меня! Я… я не хочу, я боюсь!
И в ужасе отступила. Потому что глаза у ее любимого сейчас были абсолютно пустые. Он взял ее за руку. Подвел к ведущей за борт лесенке. К низеньким перилам были прикручены два кожаных ремня с застежками.
— Становись сюда, лицом к воде, — приказал Юрий.
И она — словно завороженная — исполнила приказ.
Мужчина уверенным движением приторочил к стальным перилам ее щиколотки и проговорил:
— Когда я скажу, будешь нырять.
Ее трясло, будто в лихорадке.
Страшный заказчик неслышно подкрался сзади. Разорвал на ней трусики. Провел жесткой безжалостной рукой по бедру и хрипло прошептал:
— Я готов.
Юрий взглянул в ее несчастное лицо, улыбнулся:
— Изабель, ты ведь сама говорила: «Как замечательно стать богатой, всего-то за пару минут!»
Мужик за их спиной хохотнул.
А Юрий вдруг сузил глаза и заорал:
— Прыгай!
И она — прыгнула.
Боже, насколько же ледяная вода! Изабель чувствовала, как сотрясается в отчаянной дрожи ее тело. Но набрать воздуха — несмотря на всю экстремальность ситуации — она сумела вволю. Две минуты, ха! Она спокойно продержится все пять!
Страшный мужик немедленно взялся за дело. Но оказалось вовсе не больно и даже почти не противно. Похоже не на секс, а на осмотр во врачебном кабинете. Раз-два, туда-сюда… И каждое движение мужчины в карнавальной маске приносило ей… как бы посчитать… тысячу долларов? Больше? Нет, не получится. У нее всегда было неважно с математикой.
Но в чем, непонятно, прикол для заказчика? Обычный секс, даже, можно сказать, его половинка.
Дышать становилось чуть сложнее. Явно идет уже как минимум четвертая минута, а дядька все старается. Раз-два. Туда-сюда. Когда он кончит? И почему ему нужен именно такой секс? Просто не может, что ли? Когда все обычно?
И если наверху, на катере, ей было отчаянно боязно, то здесь, в родной стихии, под водой — почти хорошо.
Одна беда: грудь сдавливало все больше и больше. Но поднимать ее никто не торопился. Ладно, пять минут она выдержит без проблем. А дальше что?
А дальше… ее вдруг резко рванули за ноги. Но вместо того, чтобы вытащить, снова толкнули вниз, еще глубже. И девушка от неожиданности сделала самую большую ошибку, которая только была возможна: открыла рот.
Вода тут же хлынула в легкие, в голове помутилось, Изабель отчаянно задергалась, пытаясь вновь задержать дыхание. Но толща воды рвалась в рот, в нос, разрывала ее тело на части.
«Какая же я была дура!» — мелькнула последняя мысль перед тем, как ее, словно в воронку, затянуло в темный коридор.
И она полетела — быстро, в неизвестность, в черноту. И даже успела подумать: «Какая глупая у меня была жизнь… И до чего глупая — смерть!»
Ей было хорошо в темном, гулком и прохладном царстве. Но потом вдруг что-то начало давить в грудь. Все настойчивее, больнее. Легкие разрывало, она закашлялась. Открыла глаза, и ее вырвало.
Снова ясное небо, солнечный день. Над ней нависало довольное лицо Юрика. В каюте тот же самый интерьер, правда, с единственным изменением. На видном месте — толстенная пачка долларов.
Изабель чувствовала, что не может пошевелить ни рукой ни ногой. А грудь — словно бы полна раскаленными углями. Она гневно взглянула на Юрия, прохрипела:
— Мы так не договаривались!
— Ты о чем, моя девочка? — ласково улыбнулся тот.
— Ты говорил, придется просто задержать дыхание! На две минуты, на три! А я чуть не утонула!!!
— Милая моя, — голос мужчины стал строгим, — кому нужно платить бешеные деньги за обычный секс под водой? Совсем иное дело, когда женщина задыхается, тело бьется в конвульсиях. Для мужика — совсем другое удовольствие. За него и башляют. А ты молодец! Клиент в восторге.
— Ты должен был сразу мне объяснить!
— Я думал, ты понимаешь, — хладнокровно соврал Юрий.
— Но я… я ведь умереть могла! — заплакала девушка.
— Брось! Я был на страже. И потом, я тысячу раз говорил тебе: ничем не рисковать — ничего не иметь. Согласна?
Изабель всхлипывала, но молчала.
Он схватил ее за подбородок, повысил тон:
— Отвечай, когда тебя спрашивают!
И мулатка затравленно кивнула.
Запись оборвалась.
Тамара Кирилловна жалобно взглянула на Полуянова и пробормотала:
— Дима! Я совсем не знаю, что мне теперь делать! Я готова во всем признаться. Но тогда ведь вся эта грязь вылезет наружу…
Полуянов слышал ее, будто сквозь вату. Эротический фильм с участием Изабель произвел на него неизгладимое впечатление.
«Нет мозгов — считай, калека», — вдруг вспомнилась армейская присказка. Бедная глупышка… Ладно, еще бы заставили ее, принудили. Однако фильм наглядно демонстрировал: Изабель прекрасно осознавала, на что идет.
Впрочем, изверга, изувечившего ей лицо, это никак не оправдывало.
Но кто он? Родственник или друг Юрия? Кто-то из преступной шайки? Или же верны подозрения Изабель — и на ее жизнь покушалась коллега? Аристократичная Юлия Базанова?
И как вычислить преступника, но при этом оставить за кадром «хобби» глупышки? Изабель и без того пострадавшая сторона, а после кино на нее такая «слава» обрушится…
— Тамара Кирилловна, — обратился он к домработнице. — Никому и ни в чем пока признаваться не надо. Наоборот, сидите тише воды ниже травы. Я постараюсь сам решить проблему.
Журналист вышел из квартиры и прямо из академического двора позвонил своему человеку в полиции. Майору Савельеву.