— Понятно... — вздохнул Грязнов-старший. — Ну что ж, с таким досье, пожалуй, можно вашего Алексея Яковлевича взять и за подчеревок.
— Это как? — ухмыльнулся Филя.
— Физически, — объяснил Грязнов-старший. — У него есть телефон?
— Даже, говорят, несколько, но знаем только один.
— Позвоните и скажете, что я еду. Саня, ты мне, пожалуй, не нужен. И ты, Юра, тоже. Подождите меня здесь, мужики, вернусь — обсудим, как жить дальше. Ох, не нравится мне здешняя обстановка... Я твою машину возьму, Саня? А то своего водилу отпустил, не пришелся он мне как-то — прохиндей, понимаешь, и глаза суетливые. Определенно стукач.
— «Девятку» бери. Бланк протокола захвати — для разговора, на всякий случай. С кем поедешь?
— Думаю, Денис да Филя, а больше мне никакой физической защиты и не нужно.
— Кстати, как тебе показался Седлецкий? Ты так ничего конкретного и не сказал о нем. Можем рассчитывать?
— Думаю, нет. Точнее, почти уверен, что нет. Вчера он у меня расслабился, маленько расчувствовался, я уж и подумал было. А нынче поглядел — нет. Слабак оказался, пряники в перспективе у него не перевесили сегодняшнего ситного в руках.
— А не испортит ситуации?
— Он обязательно перескажет наш разговор губернатору, это как пить дать. Но не весь, а выборочно. Чтоб на крайний случай оставить и себе лазейку для спасения. Они тут, понимаешь, Саня, слишком уверены в себе! Президентская похвала им все еще головы кружит. А того не хотят понять, что это и не похвала была вовсе, а элементарная вежливость, ни к чему, между прочим, того же президента не обязывающая. Ну пусть их... Будут играть в свою дуду, но до тех пор, пока мы им музыку не испортим, — вот тогда уже они взвоют! И возможна с их стороны даже резкая реакция, к которой нам надо быть заранее готовым.
— Вон оно как, — вздохнул Турецкий. — Так на кой же черт, Слава, ты на него тратил дорогое время?
— А оно окупится, не тревожься. Зато и мы теперь будем действовать открыто, и пусть он только попробует нам в чем-то возразить. Ох, не в его интересах! Опять же и клин между ним и губернатором уже есть — пусть небольшой, но в наших силах, к примеру, придать ему повышенное значение.
— Ну дипломат! — засмеялся Турецкий. — Ладно, двигайте, мы ждем здесь и пока ничего больше не предпринимаем.
Дом у Прапорщика был такой, как, вероятно, и положено нынче иметь ворам в законе. Это раньше у них была своя определенная этика, их ограничивали те же воровские законы, правила и обычаи. А теперь законы сменились понятиями, по которым и предпочитает жить большинство уголовников. И для современных паханов определенный аскетизм и самоограничения криминальных авторитетов уходящего прошлого, как они сегодня заявляют, совершенно «без понятия».
Нормальный, двухэтажный кирпичный дом пахана, окруженный высокой оградой, стоял на пологом берегу реки рядом с приятным на вид лесным массивом.
Едва машина приблизилась, сами собой отъехали в сторону высокие железные ворота. Крупногабаритный парень в зеленом спортивном костюме, белых кроссовках и с массивной золотой цепью на шее наклонился к окну, где сидел Грязнов — не в генеральском мундире, а в штатской одежде, — посмотрел и жестом предложил выйти.
— Сидите, — сказал Грязнов своим спутникам — Денису и Филе.
Он вытащил из наплечной кобуры свой пистолет, передал Денису, вышел из машины и отправился вслед за парнем во двор. А ворота тем временем плавно закрылись.
— Не нравится мне это, — сказал Филя Денису, сидевшему за рулем. — Не возражаешь, если я немного прогуляюсь?
— Только осторожно, — ответил Денис, выпустил Филиппа и отъехал в сторону от ворот.
А Филя ушел вдоль ограды туда, где к ней почти вплотную примыкали деревья и густой кустарник...
«Зеленый» парень ввел Грязнова в дом и, обернувшись, спросил:
— Ствол?
Грязное молча распахнул пиджак и показал пустую кобуру. Парень с сомнением посмотрел на гостя и кивнул, показав движением головы на лестницу, ведущую на второй этаж. Грязнов стал медленно подниматься.
Прапорщик оказался человеком невысокого роста, щуплым и вообще невидным. Отсутствующий глаз свой он повязкой не закрывал, и потому смотреть на его лицо, обезображенное шрамом, было не очень приятно. Синие наколки на запястьях указывали, скорее, на его нынешний статус, нежели на богатую биографию. И тем не менее...
Он встретил Грязнова посреди большого холла на первом этаже и, не протягивая руки, пригласил садиться.
— Какие заботы привели, генерал? — спросил прокуренным голосом, садясь в другое кресло, напротив через стол. Потом он повернулся в сторону сопровождавшего генерала парня в зеленом и сделал головой знак — тот немедленно удалился.
— Есть забота, — вздохнул Грязнов. - Давай-ка мы с тобой, Алексей Яковлевич, обсудим один вопрос. А от того, придем ли мы к единому знаменателю, будет зависеть, как станем жить дальше.
— Мудрено излагаешь, генерал, — прохрипел Леха. — Ты бы говорил проще.
— Меня зовут Вячеслав Иванович, можешь обращаться так, я не обижусь, Алексей Яковлевич.
Тот усмехнулся, и усмешка, словно судорога, перекосила его лицо.
— И еще одна просьба. Давай не будем темнить друг перед другом. Чего тебе непонятно, спроси, я объясню, надеюсь и на твою такую же позицию.
— А может, мне смысла нет играть с тобой на равных... Вячеслав Иванович?
— Так и скажешь, когда меня выслушаешь. Ты готов?
— Валяй, поглядим, что за базар...
Прапорщик взял со стола пачку «Беломора», вытряхнул папиросу, прихотливо изломал мундштук и сунул в рот. Прикурил от большой зажигалки в виде пистолета, стоящей там же, у хрустальной пепельницы. Заметил, что Грязнов полез в карман — явно за сигаретами, и протянул ему свою пачку папирос. Вячеслав Иванович как бы на миг задумался, а потом кивнул и вытащил себе «беломорину».
— С удовольствием, — сказал, — давно не пробовал. — И прикурил от того же пистолета, а потом с интересом осмотрел игрушку, покачал головой, хмыкнул: — Смотри-ка, насобачились делать!.. — отодвинул зажигалку, крепко затянулся и выпустил несколько ловких колечек дыма.
Все, прелюдия была отыграна, и можно переходить к делу.
— Сотрудница у меня пропала, Алексей Яковлевич... Она собирала у пострадавших жалобы по поводу бесчинств ОМОНа и здешней милиции. Ты, полагаю, в курсе. Твоих, я слышал, тоже замели — за дело, нет — другой разговор. Это, я бы сказал, ваши внутренние договоренности и разборки с ментовкой. И они меня, честно говоря, совсем не интересуют. Я не за этим сюда приехал. А вот что мою сотрудницу похитили, это очень плохо. Я не уверен, что она тебе зачем-то нужна. Смысла-то никакого, верно? А кому нужна, я знаю. Но тот, кому она очень нужна, чтобы вытрясти из нее душу и выяснить, что намерены делать, как я мыслю, своими руками не стал бы это дело проворачивать. Он бы сделал заказ. И попросил исполнителей запрятать ее подальше, где и с пристрастием допросить, понимаешь?
— Я слушаю, — мрачно кивнул Прапорщик.
— Одного только он не учел, я имею в виду заказчика. Мы же поставим с ног на голову весь этот город. Я сюда вызову свой спецназ, до которого вашему ОМОНу как куцему до зайца! И у меня есть на то полномочия — можешь считать, от самого министра. И на все ваши тут разговоры мне наплевать и растереть. Но когда мы найдем похитителей, это я тебе лично, Алексей Яковлевич, обещаю, им будет очень нехорошо. И им, и тому, кому они служат, и особенно заказчику. Вот такая картинка, понимаешь, нарисовалась. Хочу узнать теперь, что ты по этому поводу думаешь.
Прапорщик уже открыл рот, чтобы ответить, но у Грязнова запиликал мобильник. Сделав предупреждающий жест ладонью и как бы извиняясь за то, что приходится отвлекаться, Вячеслав Иванович включил телефон.
— Вячеслав Иванович, — услышал он тихий голос Филиппа, — Яковлев нашел свидетельницу, видевшую, как Галку упаковали, запомнила номер автомобиля. Короче, этот белый «жигуль» стоит здесь, на заднем дворе. Все, кто-то идет. — И отключился.
Слушая краткий доклад, Вячеслав Иванович не упускал из вида Прапорщика. А тот каким-то непонятным образом вызвал к себе «зеленого» парня, тот мягко подошел, наклонился, и Прапорщик что-то ему шепнул, глядя в сторону. Парень кивнул и так же молча вышел.
— Ну так я слушаю тебя, Алексей Яковлевич, — не меняя интонации, сказал Грязнов. — Извини, перебили.
— Да я уж и не знаю — продолжать базар, нет?
— Для тебя лучше — продолжить.
— Угрожаешь, что ль?
— Нет, настоятельно советую. Ты, может, не знаешь, но твои коллеги давно в курсе, поинтересуйся при случае — мои советы иной раз очень дорого стоят. Давай не тяни. Времени у нас с тобой в обрез.
