Владислав Вишневский - Следы на воде

Почти опустившись на дно — около восемнадцати метров, боцман почти руками пошёл по нему, разгребая цепкие и длинные водоросли, оскальзываясь по тёмным валунам, но не взбалтывая воду, не поднимая мути. Так руками по дну и перебирал, выискивая глазами что-либо важное и значимое. Так обычно рыбы точечно откусывают микроорганизмы с кончиков водорослей. Погружаясь, Витальич описывал концентрические увеличивающиеся круги от предполагаемой вертикальной оси над местом расположения ялика, плыл дальше, внимательно оглядывал полутёмное пространство.

Дно было каменистым, сильно заросшим водорослями и замусоренным. Часть бытовых отходов ещё была узнаваемой, другая густо облепленная отложениями и наростами имела причудливые формы, но были не тем, что искал боцман.

Своего тела Сергей Витальич уже не чувствовал. Как и на прошлой своей работе. Притопленным боном завис над дном, мини-батискафом, в котором всё внимание было сосредоточено на телеглазе и манипуляторах, даже на кончиках пальцах манипулятора. Боцман всегда так себя ощущал. Привык так. Ни страх, ни удивление им не владели. Только профессиональная работа, инструмент и время, за которое он должен выполнить поставленную задачу. И он выполнял. И раньше, и теперь выполнит. Только сейчас он выискивал след, или следы…

Не обращая внимания на юркие стайки рыб хамсы, несколько больших размеров ставриды, луфаря, Сергей Витальич прошёл увеличивающимися кругами над дном, замечая, что одна сторона стала уходить в гору, вверх, к свету, другая, плавно скользила вниз, в темноту. Уклон быстро увеличивался. Росла и глубина. И стрелка прибора глубиномера это отмечала — была на цифре 40, теперь уже на 60. «Нормально, отметил боцман, идём дальше». Переключил внимание на тёмную часть дна. Практически не различимую уже. Давно уже включил подводный фонарь, и темп исследования сбавил.

Пространство совсем плохо просматривалось. Поверхность дна уже было спокойной, почти чистой. Предметы на ней похоже не задерживались. Не найдя опоры соскальзывали вниз. Уходили в глубину, погружались. И труп Павла, и ялик свободно могло затянуть вниз, отметил боцман, и принялся исследовать дно сегментарно, как учили. Давление увеличилось… Стрелка глубиномера подходила к цифре «70». Трудно уже было удерживать себя в положении рыбы клюющей водоросли. Да и воздуха в баллонах поубавилось, одна треть осталась. Как раз на декомпрессию. Это обстоятельство не очень обеспокоило боцмана, он и на пределе запросто мог подняться с такой глубины, но он решил всё же всплыть, подняться. Принял вертикальное положение, завис так, в лучах фонаря наблюдая куда поднимаются пузырьки воздуха, — в том направление и потянулся. Поднимался он медленно, с остановками. Как и положено. Над головой море неспешно светлело. Светлело, светлело… Пока совсем не ослепило. Придерживая ластами тело от болтанки, боцман оглянулся вокруг. На поверхности волны стали гораздо выше, чем в начале его погружения, усилился ветерок, швырял в лицо брызги.

Катер с инструктором находился в приличном удалении, в четверти мили, игрушкой болтался на волнах. Инструктор его явно не видел. Или спал, или дремал. Не искал глазами дайвера, не беспокоился. А должен был, подумал Витальич, вспомнив свою группу обеспечения. Те точно знали — где и когда поднимется водолаз. Беспокоились, переживали. Их бы сейчас сюда, подумал боцман, как увидел, что катер, разрезая волну, несётся в его сторону. Увидел всё же… Не спит, оказывается инструктор, беспокоится. Молодец! Хорошо. Хорошо, что плыть к катеру не пришлось.

Дядя Вова втащил водолаза на борт, помог снять баллоны с остатками воздуха. Фантомас молча выудил из сумки полотенце и термос. Вопросов инструктор уже не задавал. Видел и понял — странный водолаз не развлекается, дело какое-то делает. И, похоже, связанное со взрывом. Одного понять не мог: почему водолаз именно здесь погружается, яхта вроде ближе к бухте стояла. Но видя угрюмость на лице «адмирала», спрашивать не стал, если понадобится — сам скажет. А Фантомас молчал. Привалившись к борту, полуприкрыв глаза, глубоко дышал, вентилируя лёгкие, наслаждался свежим морским воздухом, потом глянул на небо — припекало — засуетился.

Глотнул из термоса терпкий чай с лимонником, поменял баллоны, нацепил ещё один пояс с грузилами, вновь перевалился через борт… Бульк!

Круто пошёл на глубину. Знал, что торопиться нельзя, но спешил. Предчувствие или профессиональный нюх гнали. Да и грузила на поясе помогали. Включив фонарь, дошёл до глубины в 60 метров, осмотрелся. Нет, здесь он не был. Эх, нужно было фал с грузом спустить, над тем местом, подумал он, тогда бы и… Но неожиданно уклон сменился ровной горизонталью. Освещая путь, распугивая рыбьи стайки, боцман почти животом скрёб дно, вернее густые водоросли — макрофиты. «Стол» был густо усеян камнями, странной формы предметами, давно погребёнными и щёдро облепленные морской растительностью, как на заброшенной свалке. Под лучом высвечивались морские губки, мелкие офиуры и голотурии, моллюски, ракообразные… Меняя направления, Витальич прошёлся над поверхностью, Ничего для себя нужного не нашёл, но обнаружил другое: каменный выступ вдруг закончился. Боцман вновь завис над глубиной. Это не стало для него неожиданностью. Подобное он предполагал. Так и должно было быть. Рельеф дна мог и не такие сюрпризы таить. Так и оказалось. Толщина языка была небольшой, метра два с небольшим. А ширина приличной — метров десять. Под таким козырьком углубления должны скрываться — могут — подумал боцман, и не ошибся. Было очень темно, но углубление угадывалось. Сдерживая нарастающее волнение в душе, боцман направил луч фонаря под уступ. Серебром мелькнули рыбьи бока. Свет не пробивал расстояние. Боцман нырнул под уступ, поплыл в ту сторону. Там оказался грот. Не очень большой правда, но грот. Метра три в диаметре, а длиной… Не раздумывая, Фантомас вошёл в него.

Почти у входа, неподалёку, луч фонаря упёрся в затопленный предмет закруглённой формы… Вот тебе и сюрприз, подумал боцман и вгляделся. Так это же лодка, ялик! Тот самый ялик, обрадовался Витальич. Он его сразу признал. Он же его сам на пирсе и выпросил, и перегнал — тогда! — Павлу с Оленькой. Но как он здесь оказался? На такой глубине, в таком месте? Явно не сам. Нет, сам он не мог. Точно, в днище зияла большая дыра. Дно было чем-то пробито. Причём, не снизу вверх, как если бы ялик напоролся на выступ или предмет, а наоборот… Две доски были выломлены именно вниз. Что говорило об одном — ялик утопили. Специально утопили, сознательно. Боцман похолодел от страшной догадки… Это мог сделать только сам Павел, либо тот, с кем Павлу пришлось сразиться. Значит, и… Павел здесь может лежать.

Сергей Витальич торопливо осмотрел лодку, заглянул под неё, проплыл дальше. За ней, в метре от ялика, в глубине грота, наткнулся на связку пластиковых бутылок, с синими пробками, аккуратно пробитых чем-то острым. Скорее всего ножом, отметил Витальич. Все, как одна, в одном и том же месте, внизу и сбоку, вырезом наружу. Бутылки боцмана не заинтересовали, он искал тело. Но вместо Павла обнаружил предмет, напоминающий подводную ракету, или торпеду. Длиной метра полтора, чуть может больше, не понятно. В средней части не больше полуметра, с боковыми плавниками и хвостовым стабилизатором, с непонятными выступами, и… Дальше Витальич заглядывать не стал. Было плохо видно и опасно. Но предмет явно был свежим. Без морских наслоений, укрытый полиэтиленовым полупрозрачным вздувшимся мешком, похоже чехлом. Что-то подобное он когда-то видел у наших морских пловцов из спецшколы. Они почти в одном месте тогда тренировались. Фантомасу даже поднимать что-то подобное со дна приходилось. Не то само по себе секретное «изделие #…» уплыло, не то случайно предмет затонул. Благодарность тогда ещё боцману объявили. Было дело. Но это было давно, и… Неспроста она здесь, ощупывая её лучом света, отметил боцман. «Эта» — здесь — могла быть и заминированной. Её сначала сфотографировать следовало, так по инструкции положено, показать минёрам, потом уж… Нет, за торпеду боцман заплывать не стал, этого делать нельзя было, да и грот заметно сужался. Свет упирался в тёмные водоросли, как в стену. К тому же начала кружиться голова. Отвык уже, с непривычки, наверное, отметил Витальич. Глубиномер показывал цифру 72, а воздуха в баллонах — почти в обрез. Срочно нужно было всплывать.

С усечённой программой очистки крови от азота, декомпрессионная камера его нигде не ждала, с задержкой дыхания, почти теряя сознание, боцман всплыл. Катер с инструктором его тотчас вычислил, скача по волнам подплыл. Запоминая внешние ориентиры — одному ему понятные, водолаз осмотрелся.

Отдышался. Жадно глотал свой адский, восстанавливающий напиток из нескольких трав и густой заварки с сахаром, пока инструктор правил катером к берегу. Инструктор косился на странного дайвера, не решаясь спросить, не удержался, но коротко: «Сергей Витальич, удачным-то хоть было погружение, нет?» «Сенсей» неопределённо качнул головой, что можно было понять и да, и нет.