Ознакомительная версия.
– Ну вот и всё, – выдохнул Жак Анри. – Значит, бывший мальчик-волк Николя Белозерский не доберётся до Сент-Мари-де-ля-Мер, не возложит на алтарь Сары Кали серьгу удачи, и душа моей девочки так и не обретёт покоя. Ловить убийцу, обокравшего графа, у меня нет ни сил, ни желания. Пусть Бог сам воздаст его потомкам.
Шеф криминальной полиции достал связку ключей, открыл выдвижной ящик стола, вынул портрет малышки Эмили и маленькую красную перчатку с белым ажурным цветком. Поднявшись с кресла, подошёл к камину и бережно положил дорогие для себя вещи в пылающий огонь. Затем вытащил из ящичка пистолет и приставил смертоносное дуло к поседевшему за одну ночь виску. Раздался выстрел, и к многочисленным жертвам Эжена Франсуа Видока, Короля Риска и дьявола, прибавилась ещё одна – шефа криминальной полиции Жака Анри.
Москва, 199… год
Я стояла у палатки с мороженым и растерянно озиралась по сторонам. Вот это да! Я снова на Смоленской площади! Я помотала головой, отгоняя наваждение. Какое счастье, что весь этот ужас мне только пригрезился!
– Галя? – Глеб, обернувшись, удивлённо смотрел на Лазареву. – А ты здесь какими судьбами?
Секунду назад Лазарева выпустила из цепких пальцев моё запястье, и теперь, нимало не смущаясь тем, что я наблюдаю за каждым её движением, на ощупь вынимала из кармашка похищенного у Глеба бумажника плоский серпик цыганской серьги. Той самой семейной реликвии Белозерских, которая передаётся из поколения в поколение по мужской линии. После всего пережитого за то короткое мгновенье, во время которого Лазарева удивительным образом ухитрилась показать мне наше с Глебом будущее, я и не думала ей мешать. Чем дальше от всех нас будет эта треклятая серьга удачи, тем лучше. Понимая, что становлюсь соучастницей кражи, я во все глаза следила за пальцами однокурсницы и, кажется, даже испытывала некоторую радость оттого, что Галка освобождает нас от этого кошмара. Один только Глеб ничего не замечал.
– Я завтра во Францию уезжаю, заходила на Смоленку за бумагами, – близоруко щурясь на солнце, откликнулась наша однокурсница. – Сорбонна покруче нашего универа будет, туда попробую поступить.
– Тебе есть где там остановиться? – Белозерский был само великодушие. – А то могу помочь с квартирой.
– Спасибо, Глеб, не стоит. У меня во Франции родственники живут. В приморском местечке Сент-Мари-де-ля-Мер.
– Ну что ж, удачи, – улыбнулся Глеб. – Может, хочешь мороженого, а, Галь? Выбирай, какое тебе. Я угощаю.
Наконец-то вытащив серьгу, Лазарева сунула её в карман и, разжав руку, выронила на асфальт туго набитый деньгами бумажник. И тут же вынула из сумки очечник, извлекла очки и вернула их на обычное место, ловко поправив на переносице мизинцем тем самым жестом, который меня всегда так бесил. А Глеб уже хлопал себя по карманам, не понимая, куда девалось его портмоне.
– Ты уронил, – неожиданно для себя проговорила я, изнемогая под пронзительным взглядом Лазаревой. И поддала ногой лежащий у палатки кошелёк.
– Спасибо, Глеб, не хочу я мороженого, я тороплюсь, – сверкая очками на Белозерского, снова улыбнулась Лазарева. – Ладно, ребят, пойду, а то опаздываю.
– Лазарева! – окликнула я, не понимая, зачем это делаю.
Галка обернулась, и я скорее где-то в глубине себя почувствовала, чем услышала её голос:
– Да брось ты, Сонька! Всё у тебя будет хорошо! У тебя родится дочка. И будет любимый муж. Если, конечно, на йав дылыно[8] и не будешь жить чужим умом. Слушай своё сердце, только оно знает, что тебе нужно. А чужая жизнь, которую ты пытаешься на себя примерить, счастья не принесёт. Да ты и сама всё видела.
– Зачем тебе серьга? Думаешь, она тебе поможет?
– Серьга удачи ещё никому не помогла, – беззвучно откликнулась Лазарева. – Сила её – всего лишь иллюзия. Романо патрин[9] рассказала мне правду о тех, кто ею обладал. Судьба их незавидна. После того как Фрол Карякин убил своего хозяина, графа Белозерского, похитив у него серьгу и присвоив себе имя графа, убийца спешно уехал в Италию, чтобы не обнаружилось, что он самозванец. Жил самозваный граф на широкую ногу, пристрастился к картишкам, в которых ему необычайно везло, но как-то был пойман во время игры за шельмовством и насмерть забит канделябром. Сын самозваного Белозерского, унаследовавший серьгу, славно погрел руки во время Русско-турецкой войны, занимаясь поставками провианта для русской армии. Погиб от сабель башибузуков, когда направлялся к врагам с похищенным обозом продовольствия, намереваясь продать. Предприимчивого торговца по ошибке приняли за русского разведчика и отрубили голову.
В свою очередь, его отпрыск, следующий Белозерский, владея серьгой, сделался успешным адвокатом, спасая от наказания эсеров на судебных процессах 1905–1907 годов. Это, однако, ему не помешало вступить чуть позже в партию большевиков и после революции занять руководящий пост в Народном комиссариате финансов. Грянула Великая Отечественная война, и очередной обладатель серьги удачи, сын нашего чиновника из Наркомфина, отправился на фронт, где и воевал в составе Русской освободительной армии бок о бок с генералом Власовым против советской родины. Когда генерала-изменника вместе с подручными взяли в плен, обладатель серьги сумел убедить суд, что был уверен, будто бы генерал заслан к противнику специально, с разведывательной миссией, и все они выполняют партийное задание. Серьга удачи не подвела, и во дворе Бутырской тюрьмы среди тел повешенных предателей Белозерского не оказалось. Вместо этого ловкий перебежчик пошёл по стопам отца и долгие годы руководил в Минфине крупным подразделением, отчаянно воруя государственные средства и растя себе на смену сына, которому вместе с должностью и передал заветный артефакт.
И тут случилась перестройка. Оказаться у кормушки при разделе государственной собственности посчастливилось далеко не каждому. Илья Владимирович Белозерский был как раз одним из таких счастливчиков и в ходе «большого передела» стал владельцем собственного банка. Наследственная тяга к шельмовству сыграла с банкиром злую шутку, и, как проворовавшийся банкир ни скрывался в Майами, месть обманутых вкладчиков всё же настигла отца Глеба Белозерского в виде пули, выпущенной в сердце. Глеб мне очень симпатичен, и я бы не хотела, чтобы он прожил ту страшную жизнь, которую ты, Соня, видела. Слушай, Сонь, отпусти ты его, а? Ведь это ради тебя он пойдёт на преступление, ограбит в Петрозаводске обменный пункт, в Нерюнгри – игровой клуб, а в Выборге – Сбербанк. И станет убийцей. Убьёт трёх человек. И при попытке ограбления ювелирного салона в Мытищах будет застрелен сам, ведь серьга удачи не спасает от смерти, а только помогает шельмовать. Честно тебе говорю, Сонь, вместе вам не будет счастья, а по отдельности вы каждый проживёте хорошую жизнь. Я отвезу серьгу так далеко и спрячу так надёжно, что больше она не сможет никому внушить веру в безграничную возможность обмана.
– Спасибо тебе, Лазарева, – одними глазами сказала я, искренне сожалея, что столько времени прожила бок о бок с Галкой и не сумела рассмотреть в ней отличную девчонку. И взглядом смущённо добавила: – Ты прости меня, Галь.
– Да ладно, Сонь… Чего теперь…
– Пока, Галина, – невозмутимо откликнулся не подозревающий о нашем безмолвном диалоге Белозерский, вручая мне мороженое, наклоняясь и поднимая кошелёк.
– Я отвечу «нет», – принимая стаканчик, проговорила я, глядя, как Галка Лазарева садится в машину к золотозубым чернявым парням. И в ответ на удивлённый взгляд Белозерского безмятежно уточнила: – Для непонятливых повторяю. Если твой папа, Глеб, спросит, буду ли я жить с тобой, я отвечу «нет».
– Жаль, – опечалился сын банкира Белозерского. – Отец расстроится. Бабушка ему столько про тебя рассказала! Бабуля подняла генеалогическое древо Воронцовых и пришла к выводу, что ты лучшая партия, которую мне только можно подобрать.
– Глупости, – я поморщилась. – У меня в роду одни крестьяне. Да и у вас, честно говоря, совсем даже не графья.
Про то, что на самом деле никакие они не Белозерские, а потомки вора и убийцы Фрола Карякина, я благоразумно умолчала, не желая окончательно добивать ни в чём не повинного парня.
– Кроме того, Глеб, я тебя ни капли не люблю, – честно призналась я. И тут же подсластила пилюлю: – А вот Ольге ты очень даже нравишься.
– Ты думаешь? – оживился приунывший было Белозерский.
– Уверена. Пожалуй, я тоже пойду. – Я остановилась у входа в метро. – Спасибо за мороженое. И знаешь что, Глеб? Бросай ты экономику. Не твоё это. Ты же машинами бредишь. Вот и иди в автомеханический институт. И когда отец соберётся дарить вам с Ольгой на свадьбу рекламное агентство, для себя проси автосалон. Или на худой конец автосервис. И, я уверена, у тебя всё получится.
Ознакомительная версия.
