В свои неполных одиннадцать лет Степан уже понимал, что, чем умнее он будет действовать, тем ближе к своей мечте окажется в конце концов.
Семен, поддавшись эмоциям, поступил неумно. Нельзя было идти одному против старого цыгана, держащего в страхе полгорода. Он не подумал — и поплатился. Но от этого не становился чужим для Степана, а в концепцию выживания входила и забота о друзьях, поэтому Степан собрал всю банду и отправился на поиски.
Около рынка было пустынно. Ни бабок, зазывающих покупателей к своим лоткам, ни менял, прогуливающихся в ожидании наивных жертв, ни назойливых продавцов семечек: был понедельник и рынок вымер. Только одинокие дворники мели вечно грязную рыночную площадь.
— Здравствуйте.
Уборщик, парень лет двадцати, вздрогнул.
— Где можно найти высокою седого цыгана, хозяина этого рынка?
Парень испуганно оглянулся и пожал плечами:
— Я не знаю, пацан, но тебе бы лучше уйти. Сегодня здесь никого нет. — И он принялся еще усерднее подметать.
Степан постоял для порядка еще несколько секунд. Но парень больше не поворачивался. Остальные дворники были далеко и не могли слышать разговор. Поэтому Степан решил предпринять еще одну попытку:
— Пожалуйста! Понимаете, мой друг поспорил с ним неделю назад, а сегодня пропал, понимаете? — Степан остановился на секунду и еще жалостливее добавил: — Я очень боюсь, что он пошел к нему. Мне бы только знать, где его искать.
Парень поднял метлу и, не выпрямляясь, прошипел:
— Слушай, вали отсюда, пожалуйста! Вряд ли Цыган ответит, где тебе искать кореша, поэтому шел бы ты обратно в свой детдом и не высовывался больше.
Степан насторожился:
— А откуда вы знаете, что я из детдома?
Парень дернулся, подхватил метлу и, бросив взгляд через плечо, убежал к ближайшему дворнику.
Сзади подошли друзья. Сашка положил руку Степану на плечо и посмотрел вслед парню:
— Он что-то знает. Только не расскажет ничего. Пойдем-ка отсюда.
Степан развернулся и медленно пошел к выходу с рынка. Уходить ни с чем не хотелось, тем более что он не знал, где еще можно найти Цыгана. Кованые ворота были приоткрыты. К рынку подъехала черная «Волга» и остановилась прямо за воротами. Степан, шедший последним, присел за прилавок. Из машины вышел Цыган в яркой фиолетовой рубашке и шелковых черных штанах и прошел в ворота. Ребята шли ему навстречу.
— Так-так-так… Старые знакомые! — Цыган иронично поднял бровь и наклонился к мальчишкам. — И что вы тут потеряли?
Сашка оглянулся. Но Степан только пригнулся еще ниже под прилавком и прильнул к глазку, моля Бога, чтобы у Сашки хватило ума промолчать о нем.
Как быстро тогда, стоило пропасть Семену, у них распределилось первенство! Раньше, когда рядом всегда был Семен, никто и слова не смел сказать без его разрешения. Когда его не стало, все молчаливо признали лидера в Степане. Но стоило Степану пропасть из поля зрения, и ответственность взял на себя Сашка. Тогда, в детстве, закладывались основы будущего, взрослого миропонимания. Кто успел стать лидером тогда, тот им и остался, а кто не успел, тот оказался навсегда за спиной у лидеров.
Сашка выступил вперед и, не давая никому и рта раскрыть, твердо произнес:
— У нас друг пропал. Он часто здесь бывал, вот мы и пришли узнать, не видел ли его кто.
— И что? — Цыган заговорил с пониманием. Узнали?
— Да. Похоже, никто и впрямь не видел его. — Сашка повернулся к ребятам и, скрытый от глаз противника, обвел взглядом площадь. Степана нигде не было видно. — Пошли отсюда, — и спокойно взглянув Цыгану в глаза, добавил: — Поищем еще.
Сашка аккуратно обошел Цыгана и его свиту и двинулся к воротам. Цыган только засмеялся в ответ:
— Я обязательно передам вашему другу, что вы его искали!
Степан под прилавком поморщился, но Сашка не обернулся и так же молча вышел за ворота. А мужчины еще постояли у ворот, провожая взглядом своих будущих противников, и двинулись к центру площади, тихо переговариваясь.
Степан напряг слух:
— …и выйдите на директора — пусть усилят надзор над этими оборванцами. Нечего беспризорникам здесь шастать. Да, и еще, — Цыган остановился прямо напротив прилавка, за которым спрятался Степан, — если всплывет хоть что-то, я всем головы поотрываю!
Кто-то из свиты что-то тихо произнес, и Цыган неожиданно разразился криками на своем языке.
Степан обессиленно сел на землю. Цыган что-то сделал с Семеном. Убил? Нет, он не мог просто так убить мальчика. Но что сам Семен задумал? Почему он ушел вчера ночью? Надо было что-то делать. Как-то узнать, что не должно всплыть? О чем он говорил? И как узнать?
Ответов не было. Для мальчугана задача была слишком сложной, но не для беспризорника. Да, Цыган прав. И директор прав — они никому не нужны. Они беспризорники. Степан стиснул зубы и задумался. Если он не поможет Семену, то ему уже никто не поможет.
Пожалуй, именно так, много лет назад, и началась его взрослая жизнь. Под грязным прилавком. С тяжелой мыслью, что никого, кроме Семена, у него нет. И Семену нужна его помощь.
Недалеко от Степана, под соседним прилавком, валялся истрепанный синий халат. Решение пришло моментально.
Степан дождался, пока Цыган и его свита скроются в помещении директора рынка, и, подхватив халат, вылез из-под прилавка. Прикинуться девчонкой было не самым хорошим выходом, но в данных условиях могло сойти. Тем более что неделю назад Степан стоял позади Семена, и Цыган его почти не видел. Степан нацепил на себя халат, аккуратно пригладил волосы, заведя их за уши, и, пытаясь покачивать худыми бедрами, как проститутки у гостиницы, на которых они иногда бегали смотреть, двинулся к дирекции. Не доходя несколько метров, он остановился у прилавка и, задумчиво хмуря брови, наклонился, выискивая что-то под прилавком. Через несколько минут появился Цыган.
— Эй, парень!
Степан поднял голову, жеманно поднял брови и писклявым капризным голосом спросил:
— Вы мне?
Цыган смотрел без улыбки.
— Девочка? Или ты все-таки мальчик? Что-то мне твое лицо знакомо…
— Нет, дяденька. Я девочка. И очень обидно, что вы различить не можете.
Цыган подошел поближе:
— А лицо почему знакомое?
— Так я тут всегда с мамой стою. А вчера мама где-то паспорт выронила и меня послала поискать. Не видели? Сметанина Ирина Алексеевна?
— Нет, не видел. — Цыган неожиданно потерял интерес к Степану и отошел к своей свите. Все медленно двинулись к выходу с рынка.
Степан пропустил всех вперед, а потом побежал следом:
— Дяденька, дяденька!
Цыган остановился, одернул рукава рубахи и повернулся:
— Ну чего еще?!
Девочка остановилась и застенчиво улыбнулась:
— А вы не сможете подвезти меня на проспект Хмельницкого? Вам ведь недалеко будет, а?
Цыган наклонил голову:
— Паспорт нашла?
— Нет, не нашла. Но я так ноги натерла, что ходить больно!
— А если нам не на Хмельницкого?
— А куда? Может, вы меня хоть немного подвезете, а там я пересяду на автобус?
— А сколько тебе лет, красавица?
Степан, внутренне содрогаясь, кокетливо улыбнулся:
— Тринадцать. А что?
Свита Цыгана плотоядно усмехалась, а Степану было не до того. Он вдруг поймал себя на том, что ему нравится, как быстро они поддались на его уловки. Как легко оказалось ими управлять.
— Так подвезете?
Цыган оглянулся на свиту и недовольно нахмурился:
— Глянь, возрастом с мою дочь, а какая кокетка. Садись!
И Степан нырнул в красивую машину. В машине пахло новенькой кожей, сигаретами и почему-то куриным пометом. Кур они здесь, что ли, перевозили?
Цыган устроился на переднем сиденье, а следом за Степаном в машину пробрался один из охранников.
Но ехать пришлось совсем недолго. На следующем перекрестке машину остановил гаишник и тщательно проверил машину. Потом еще один.
У третьего гаишника Цыган, уже клокочущий нескрываемой яростью, осведомился:
— А в чем дело, начальник? Почему нас все время останавливают?
— А вот такие же недоноски, — подполковник, давно забывший дни стояния на перекрестке, тоже был взбешен не на шутку, — на черной «Волге» вчера до полусмерти избили мальчишку. Только мальчик номер машины не помнит, вот беда. Так что ехали бы вы подобру-поздорову.
В машине все притихли, и Степан, забытый на заднем сиденье, похолодел. Если гаишник говорил о Семене, то и ему самому сейчас грозит опасность. Сейчас они насторожатся и вспомнят, где видели маленькую миловидную девочку. Но Цыган, тоже не на шутку испуганный, остановил машину у обочины и повернулся к девочке:
— В другой раз, дочка, хорошо? Дуй на автобус!
И «Волга», едва выпустив Степана, сорвалась с места.
Степан, то пугаясь, то вспоминая давешнее торжество, кое-как добрался до детдома и там уже узнал, что нашли и впрямь Семена. Он не выздоровел, умер в больнице спустя несколько дней. А вот Цыгана в конце концов за что-то прижали и посадили. А Степан так и не смог забыть пьянящего чувства тайной власти. Так и учился потихоньку все новым и новым премудростям. А с Сашкой они с тех пор были не разлей вода, Сашка стал учить его лазать по стенкам — первого и единственного.
