— Ты не думай, Женя, что я полная дура! — доверительно склонилась ко мне Маша, едва за Владимиром захлопнулись стеклянные двери. — Я ведь прекрасно понимаю, какой он, Вовка. Но я его люблю, понимаешь?
— Нет, — искренне ответила я.
— Ну, Жень, он для меня не человек, а скорее, как ты говорила когда-то, символ. После Кольки, Васьки и Сереги… ну, и остальных там, в интернате… такой красивый мужчина! Как Джеймс Бонд! И потом, я теперь не такая дурочка, как раньше. Я ему много воли не даю — в ежовых рукавицах держу.
— Ладно, Маша. Ты девушка совершеннолетняя, так что сама разбирайся со своим Джеймсом… Так зачем ты хотела меня видеть?
— Спасибо сказать! — Маша смотрела на меня смеющимися глазами.
— Спасибо можно было бы и по телефону. Так что выкладывай!
— Ой, Жень, от тебя ничего не скроешь! — хихикнула наследница.
— Ничего, — подтвердила я.
Маша закурила и принялась излагать:
— Понимаешь, я решила построить церковь в Грачах. И уже выделила на это денег сколько надо. Теперь я могу себе это позволить. Но я ведь уезжаю, и мне нужен человек, который бы за всем этим присматривал. А то деньги разворуют, и все. Вот я и хотела попросить тебя присмотреть…
— Маша! — взвыла я так, что Вишня обернулся, что-то сказал своим ребяткам, и те заржали. — Маша, я телохранитель! Я ничего не понимаю в строительстве, и тем более в церквях! Найди честного священника, пусть он строит, я тут при чем?!
— Нет, я хочу, чтобы ты! Я только тебе доверяю! — нахмурилась Маша. — Я же при тебе то обещание дала — помнишь, когда на нас покушение было? Я сказала тогда, если выживем, построю церковь в родном селе.
Я смотрела на Машу во все глаза. Девушка заерзала под моим пристальным взглядом:
— Что? Женя, почему ты на меня так смотришь?
— Потому что я дура! — искренне сказала я, и Маша растерянно заморгала. — Потому что я только сейчас все поняла.
— Что… поняла? — переспросила наследница.
— Ты пообещала, что выстроишь церковь в родном селе. Но Маша Серебрякова родилась в Тарасове, на зоне. Если ты всю жизнь считала себя Машей, как приучили тебя родители, значит, ты и церковь должна строить здесь. Поняла? А раз ты строишь в Грачах… Грачи — родное село Вики Таракановой. Значит, ты знала о том, кто ты на самом деле. И история про девочку, которую выдали за другую девочку ради наследства, ложь от начала до конца. Только теперь эту ложь почему-то некому подтвердить… скажи мне, Маша… то есть Вика, почему дом твоих родителей загорелся так внезапно? Да, они были алкаши, но до того дня как-то справлялись с газовыми баллонами…
Сиротка смотрела на меня в упор. Глаза ее были ясными, легкая улыбка играла на губах.
— Да, права была Нинель, от вас действительно ничего не скроешь… Ну, помогла я им сдохнуть, и что? Они бы мне всю жизнь испортили — все время деньги тянули. И чуть что, разоблачить грозились. «Ты, мол, самозванка и сама это знала!» Зачем мне такие родители, а? Вам легко говорить, у вас-то, поди, родители нормальные… Да они и так через год-другой упились бы до смерти! Кого жалеть-то?!
— Действительно, кого жалеть… — медленно проговорила я.
— Они ведь настоящую Машу просто уморили! Она от скарлатины померла, пока они там гуляли-веселились! Я все прекрасно помню. Маша мне говорила: «Сестричка, не уходи!» А у самой уж губки синие. Я убежала и спряталась в сарае, вышла, когда уже все кончилось. Жанна меня била. Говорила: «Дармоедка, и почему ты не сдохла! За тебя никто ни копейки не даст!» А потом придумала выдать меня за Машу. «Ты, — говорит, — молчи, а то я тебя ночью подушкой задушу! Ты больше не Вика, ты теперь Маша, дочка моя». А когда я подросла, она по-другому запела: «Будешь слушаться, делать все, как я скажу, в один прекрасный день за тобой приедет автомобиль и заберет в город. Будешь богатая, счастливая…» Счастливая, — горько повторила Маша.
Меня мороз продрал по спине от рассказа сиротки.
— Ладно, я тебе не судья… А вот скажи, ребенок Киры — это твоя работа?
Маша угрюмо кивнула:
— Я не хотела… Эта дура меня как родную встретила, по магазинам таскала, как куклу одевала… И тут я узнаю, что она беременная! В одном шаге от наследства! Ведь ребенок Серебряка — это новый передел наследства… а если обман раскроется? Все мне поверили, даже Нинелька, никто глубоко не копал. А если бы копнули?
— Ты быстро среагировала. — Я покачала головой.
— Быстро, — жестко проговорила девушка. — Под рукой ничего не было — только теткины лекарства. Я прочитала о побочных эффектах, ну и подсыпала Кире в лимонад… все равно ей этот ребенок не нужен. Зато теперь она счастлива! Пусть мне спасибо скажет, кретинка…
— Ты привыкла все время выигрывать, да?
Девушка кивнула и вздернула подбородок:
— Да, я всегда добиваюсь чего хочу. Недаром меня мамка Викторией назвала. А Виктория значит «победа», чтоб вы знали…
Я встала. Девушка тоже поднялась. Я обратила внимание, что за последние полгода сиротка подросла — раньше она едва доставала мне до уха. А теперь мы смотрели друг на друга вровень.
— И ничего вы мне не сделаете. Ничего не докажете. Кира с судом затеваться не станет, мужу ее тоже ни к чему грязь из дому выносить. А Жанна и папка мой… да кому они интересны, алкаши проклятые? Так что шансов против меня у вас нету. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали, Евгения Максимовна… ведь вы меня честно спасали и помогали. Я этого не забуду… прощайте.
Компания Вишни все так же гоготала за столом.
— Прощай.
Я не знала, как теперь называть эту девушку, да, честно говоря, мне было все равно. Я действительно никому не смогу ничего доказать. Да и не собираюсь. Серебряк мирно покоится на аллее имени себя самого. По соседству с его роскошным мраморным надгробием скромная могила Нинели. Светлана и ее супруг сидят в СИЗО. В дальней деревне на границе с Казахстаном влачит свои дни доктор Виталий Витальевич. Кости Жанны и Лехи Таракановых похоронены в родном селе. Кира счастлива в новом браке…
Я вышла и села в свою машину. Говорят, божьи жернова мелют не скоро, но верно… Что ж, остается надеяться только на это.
Во рту у меня стоял омерзительный привкус — то ли от разговора, то ли от картофельного фреша. Я решила съездить за город — проветриться и подышать чистым воздухом. Я часто так делаю, и у меня даже есть излюбленные места. В этот раз я выбрала несложный маршрут — через Сентябрьское ущелье в горы, кольцом окружающие город Тарасов. Некоторое время дорога петляет по лесу, а потом делает восьмерку и возвращается в город.
Я включила музыку и понеслась. В городе я еще соблюдала скоростной режим, но когда выбралась на трассу «Тарасов — Волгоград», дала волю своему автомобилю. Сочетание музыки и высокой скорости опасно только для неопытных водителей — они словно пьянеют и становятся неадекватными. Со мной же не происходит ничего подобного — я всегда сохраняю контроль.
Как мне сказала Нинель во время последней нашей встречи? «Ты думаешь, это неправильно, когда убийцы ходят по земле? Это потому, что ты еще молодая и глупая». Мне ничуть не жаль Стюардессу — она была настоящее чудовище. Да и Тараканов не лучше.
Маша уедет в столицу и какое-то время будет счастливо жить там. Владимира она станет держать в ежовых рукавицах, и вскоре тот сам пожалеет, что связался с наследницей — она уже не та наивная девочка, что прошлой зимой приехала в Тарасов. Но Маша не выпустит добычу из рук… В общем, как пишут на открытках, «от души желаю счастья».
Покатавшись полчасика, я решила ехать домой. Мне не хотелось возвращаться поздно — Мила ждет.
На пустом шоссе я разогналась до двухсот. Отличная новая резина, да и водитель неплох…
Они поджидали меня на въезде в город. Сначала на дорогу высунул черный нос «Гелендваген», а в зеркале позади я заметила белую «Ниву» с приваренным «кенгурятником». Меня спасло то, что я шла на высокой скорости и попросту проскочила место засады. Злодеям ничего не оставалось, как пуститься в погоню. Но город был уже близко, в любой момент на нашем пути могла возникнуть встречная машина. Шоссе тут было двухполосное, но все равно очень узкое. Слева высилась белая меловая скала, справа дорога обрывалась в пропасть — не такую уж глубокую, но вполне достаточную для того, чтобы тебя собирали по кусочкам, как конструктор.
Так, мне бы только проскочить опасный поворот, а там я с ними разберусь. У меня в машине пистолет, и никакой сиротки на соседнем сиденье. Очень скоро я узнаю, кто сидит за рулем этих машин. Странно, я была совершенно уверена, что «Нива» принадлежит Анатолию, папаше Владимира… Но ведь он в СИЗО!
Что ж, я догадываюсь, кто ведет одну из тачек. А вот кто во второй?..
Ближе к повороту мне пришлось сбавить скорость. «Нива» догнала меня и боднула мой «Фольксваген» своим бампером в зад. Но как-то не очень уверенно. О, похоже, я догадалась, кто правит второй машиной! Ну ничего себе!
