Ознакомительная версия.
– Прикинь, Маш, мне Акимов в любви признался!
Голову будто сжали тисками.
– Да ладно! А чего, нормальный парень, по-моему. Светке вот ужасно нравится.
– Вот пусть Светке и нравится. А для меня он – «водитель». А принцессы с водителями не водятся!
– В каком смысле водитель?
– Ну мы же в детском саду вместе были. И он там у нас с Генкой, когда мы в свадьбу играли, всегда водителем был. Ну ты же понимаешь, это метафора. В общем, как был водителем, так им на всю жизнь и останется. И никакие Парижи и теннисы не помогут. Вот для Светки он как раз пара. Кто у нее там папаша?
– Директор ресторана какого-то, кажется. Не помню точно.
– О! Чудесная парочка. Обслуга, короче, она обслуга и есть.
– Ну все! Прилипло теперь погонялово к Пашке! Водитель! Ха-ха-ха! – прокомментировала другая девочка.
Паша не верил своим ушам. Он взял куртку и, ни с кем не попрощавшись, вышел из квартиры. После восьмого класса он ушел в вечернюю школу и помогал маме с переводами. А потом, сдав все экзамены на «отлично», поступил в МГИМО. Павел еще пару раз пытался завязать отношения с девушками высокого социального статуса. Но те только отшучивались. И он стал выбирать тех, кто попроще, и быстро с ними расставался. У него так и не появилось ни одного друга. Он решил, что лучшими друзьями для него станут деньги. У него будет их много, и он купит все – и дружбу, и любовь, и все на свете. Когда они появятся в достаточном для этого количестве, он не знал, но верил, что это точно будет. И деньги появились вместе с неожиданным вторжением в жизнь отца Лизы. И их стало очень много.
Глава 24. Фельдшер
Заозерка, наше время
Сегодня Потапов решил проехаться в деревеньку. Один. Обмозговать, поприкидывать. Поехал на вездеходе. Благо дорожку какую-никакую проложили солдатики. Хотел он проверить кое-что, да все никак не мог собраться. Сейчас он уже был уверен на все сто, что постоянно исчезают припасы, привозимые им в усадьбу. И тушенка, и кубики бульонные, и масло подсолнечное. О беглых не сообщали, да и тюрьмы здесь поблизости нет. Может, дикие туристы набрели на его запасы? Или пропавшие солдаты? Но их бы уже нашли.
В своих внутренних монологах Иван Семенович не раз критиковал планировку этого населенного пункта. Однако БЖД (безопасность жизнедеятельности) на случай войны, к его удивлению, здесь была практически обеспечена. Местность состояла из оврагов, крутых скатов и обрывов, речек и заболоченных участков, огромного лесного массива. Все это было очень по душе полковнику Потапову. Зимой и весной, думал он, эта местность значительно снижает проходимость автотракторной техники, значит, пользоваться этими благами можно только летом и сухой осенью. Но рельеф тут, конечно, мировой: и растительный покров, и наличие различных укрытий, способных полностью обеспечить защиту подразделений. Каких подразделений, он и сам не понимал, но как стратег не мог этого не отметить. Условия наблюдения зависели от степени просматриваемости окрестностей и дальности обзора.
Решил он пару дней понаблюдать за передвижениями и устроить свой дозор на руинах церкви. Есть там одно местечко, он его уже приглядел, так как пропажи его все-таки волновали. Еще его волновали и некоторые предполагаемые нарушения равновесия экологической среды.
Он готов был голову на отсечение дать: что-то выходило здесь из-под земли, какой-то газ, мутнящий сознание и вызывающий галлюцинации. Это точно, хотя и проверку вызывали, и даже заключение имеется, что ничего нет. Но даже его, взрослого мужика, один раз накрыло. И он понял, что не просто так. В общем, надо все исследовать и пораскинуть мозгами, как действовать дальше. И хорошо, что Акимова нет. Жаль, конечно, что фельдшера застрелили, но, видно, напросился. Лежит теперь в сырой земле, червей кормит. Вспомнил их последнюю рыбалку. Хорошая, однако, идея была у бедняги – зарыбить озеро. Надо и об этом подумать тоже.
Сидели они тогда на гнилых мостках в зарослях тростников, готовились к схватке со всеми любимой рыбой карасем, полковник Потапов и фельдшер их военной части. Фельдшеришка деловой, пронырливый. Оба думали одну потаенную думу, оба молчали. Один боялся нарушить договор, другой – сделать неверный ход.
– Зацепистое у тебя удилище, доктор!
– Да и ты не шутишь, Иван Семенович!
Клевало хорошо, видно, вышли на карасевую тропу. Быстро ведерко стало тесным для жирных рыбешек.
– Еще полчаса посидим и пойдем поедим, я проголодался уже. – Полковник посмотрел на часы.
– Я – за! Там припрятан подарочек для тебя. – Фельдшер хитро подмигнул.
– Так все срослось? – Потапов делал вид, что спрашивает так, для поддержания разговора, а внутри у него все колыхалось и трепетало.
– А ты как думал? Пойдем-ка! Да ты удилище здесь оставь, кто его возьмет? Может, еще посидим под вечер. – Фельдшер быстро поднялся, потянулся. – Хорошо бы здесь карпа половить!
– А вот мы лодочку сообразим, пойдем на середину, там, на чистых пятачках, может, и клюнет. – Иван Семенович шагал сзади, нес ведро.
– Конопли надо достать.
– Конопли?! Ты что, доктор, оттянуться захотел?
– Хе! Сразу видно, не карпятник ты! Для прикорма. Конопля – магнит для карпа.
– Ишь ты, сообразительная рыбеха! – засмеялся полковник, вспоминая вдруг свою детскую ореховую удочку с шевелящимся на крючке жирным червяком.
Они сошли с мостков и, раздвигая прибрежную осоку, вышли на разнотравный луг, поднялись по тропинке в горку к дому, утопающему в цветущей бузине. Не доходя до калитки, фельдшер повертел головой:
– Красота! Красота какая!
Утренний туман рассеялся, и то, что они увидели, было почти старинной гравюрой. Лесное озеро располагалось между густо поросшими лесом невысокими холмами. В этой ложбине, на самом низком озерном берегу, разместилась уже почти разрушившаяся старинная деревенька с двухэтажными рублеными домами, когда-то украшенными великолепной резьбой. Она амфитеатром спускалась к лугу.
– Не верю глазам своим! Как могла возникнуть подобная красота?.. И как еще ее никто к рукам не прибрал?!
– Бездорожье! Великое русское бездорожье! Но, как говорится, подальше положишь – поближе возьмешь, – заметил полковник. – А вон те руины? Совсем развалины. Это церковь была?
– Без сомнения. Одна из, как ты говоришь, башен, что пониже, – само строение без купола, а другая скорее всего была колокольней. А там! Глянь, Иван Семеныч! – Фельдшер махнул рукой на противоположный высокий берег с господским домом. – Конечно, может, здесь и нет карпа. Но озеро дельное, его зарыбить можно.
– Хорошая идея!
В полупустой комнате с выскобленным ими же полом они накрыли небольшой круглый стол. Потапов вышел в сени и достал поллитровку. Когда он вернулся, фельдшер сидел у окна и копался в своей сумке, затем выложил на стол перед полковником белый плотный конверт.
Потапов подтащил его вилкой поближе, открыл и удовлетворенно хмыкнул:
– Неплохо! Премного благодарен. Хорошие купюры.
– Легче оснастка – крупнее рыба.
– Еще чего нужно?
– Да пока нет! Давай наливай!
Разливая, полковник думал: «Если мой конверт такой увесистый и полноценный, сколько получил фельдшеришка? Поболе моего!»
– За успех нашего предприятия! – Фельдшер поднял свой стакан, намереваясь чокнуться с Потаповым, но тот отвел свой в сторону.
– Нашего предприятия? А ты думаешь, что это не единичный случай был?
– Да на этом сейчас главный мировой подпольный бизнес держится! – самоуверенно и со знанием дела на красном лице выступил фельдшер. – Давай пей!
Они чокнулись, опрокинули по стопке и подцепили на вилки соленых груздей, предвкушая рыбку, ее пряный жареный дух уже плавал по комнате.
Потапов резал большими ломтями колбасу и хлеб.
Фельдшер же попивал, а в голове прокручивал вчерашний телефонный разговор с работником регистратуры одной большой клиники. После этого разговора накопилось множество вопросов, которые он хотел ему задать с глазу на глаз. Ну, последний случай был необычным, пришлось подключать Потапова, который добился разрешения родственников на забор органов у погибшего в ДТП солдата. Но пришлось делиться. А он уже и так дробит свою сумму с регистратором! Надо поднимать расценки.
Но что-то там не срослось, и его подстрелили.
Этот эпизод вспомнился особенно живо. Иван Семенович, конечно, об этом не знал ничего, но идея фельдшера в целом завораживала, заставляла трепетать душу перед широтой и опасностью задачи. Сложная задача, думать надо «как?» да «что?». Вот о зарыблении озера – это понятно, по-свойски, по-домашнему. Надо бы это обговорить с Павлом. Тот уже звонил, что через пару дней приедет в имение.
А к воплощению в жизнь сложной идеи надо папашу Акимова подключать. Намекал он о связях с Италией. Ну, да это в дальний карман пока. Надо усадьбу в порядок привести. И устал он. Рыбалку бы организовать для душевного отдыха! Яновскому надо еще позвонить, пора с Акимовым разбираться. А Акимова чего-то не видно, не слышно. Может, случилось чего? А главное, он до сих пор не догадался, что это Лиза с Яном меня Андрею Ильичу подсунули. Да ладно… разберемся.
Ознакомительная версия.
