– Не сомневаюсь, что так оно и было бы, – кивнула я. – Я была свидетельницей того, как они обыскивали квартиру Седова… Боялись оставить друг друга хоть на минуту.
– Ну, судя по тому, что сейчас Алла Николаевна, особо не задумываясь, умчалась, оставив своего подельника, – это не вызывает сомнений, – кивнул Макс. – Надеюсь, что ее удастся поймать, и эта девица ответит за все свои грязные делишки!
– А как вы узнали, что криминальная парочка решила расправиться со мной именно здесь? – продолжала недоумевать я.
– После того как мы расстались, я продолжил за тобой следить, – пожал плечами Макс. – Я не сомневался – рано или поздно, но Шершень попытается снова на тебя выйти.
– Так и произошло… Они думали, что бриллианты Седова у меня! А где на самом деле камни? Вы их нашли?
– Нет, – покачал головой Макс.
– При обыске в квартире не было ничего обнаружено, – подтвердил его слова Носов.
– Станислав Геннадьевич! – прервал наш разговор молодой парнишка в камуфляжной форме. Растрепанный и озадаченный, он заглянул в салон авто, где мы так удобно расположились. – Станислав Геннадьевич, там…
– Что?
– «Форд» не вписался в поворот и вылетел в кювет…
– Что???
– Девушка, которая была в машине, погибла сразу. Ее не удалось спасти…
Носов тут же выскочил из машины прямо под проливной дождь.
Мы с Максом остались вдвоем. По крыше барабанили капли дождя. На улице была настоящая непогода. Я смотрела, как Станислав Носов быстро шагает куда-то от стройки, и думала о том, что судьба подчас зло над нами шутит.
По странному стечению обстоятельств вся эта история началась с того, что Алла Болотова взорвалась в машине, и этим же и закончилась…
С того злосчастного дня, когда раскрылась вся эта запутанная история, прошли две недели. За это время в городе наступила самая настоящая осень. Желтые листья кружились в воздухе, шуршащим ковром устилали тротуар, засыпали крыши домов и машин. Я стояла в курилке местного РОВД, выдыхала в окно сигаретный дым и смотрела на осенний листопад.
Я была частой гостьей в этом здании в последние дни – мне пришлось давать кучу показаний, подписывать протоколы. Я охотно сотрудничала с правоохранительными органами и делала все, чтобы Петр Красильников сполна ответил за свои преступления. Впрочем, человек по прозвищу Шершень сознался во всем. Очевидно, он понимал, что против него у следователей накопилось слишком много улик, а чистосердечное признание поможет уменьшить срок. Сумели арестовать и Бориса Соболева. Кстати, не без помощи компромата, который был у Андрея Болотова. Господин Соболев действительно являлся владельцем нескольких подпольных казино и ночных клубов, где с успехом распространялись наркотики. На чем его и поймали бравые тарасовские архаровцы. А что касается моего бывшего клиента…
Позади меня тихонечко скрипнула дверь. Я обернулась и тут же снова уткнулась в окно. В курилку бочком протиснулся Андрей Болотов. Я не стала давать ни одного показания против этого человека, но и встреч с ним старательно избегала.
– Женя, я знаю, что ты не хочешь меня видеть, но…
Я молча стояла спиной к нему, курила и не собиралась оборачиваться.
– Я все же хочу, чтобы ты знала.
Я даже не дрогнула – не посмотрела на него, не проронила ни единого слова. Но Болотов не уходил, несмотря ни на что.
– Женя, я не собираюсь себя оправдывать, но мне важно это сказать тебе… Это правда, что с самого начала я врал тебе. Врал специально, осознанно. Но потом… Я видел как искренне ты меня жалеешь, как хочешь помочь, как рискуешь собой ради меня… И всякий раз мне так хотелось тебе рассказать правду! Но я боялся, молчал и продолжал врать дальше. А когда Алла сказала, что я должен заманить тебя на стройку и там убить… Я понял, что я могу тебе врать, обманывать, я даже сумел украсть у тебя пистолет! Да, сумел! Но убить тебя… я бы не смог никогда. Поэтому я и сказал тебе, что уезжаю в другой город, что бросаю здесь все дела. Это было самое меньшее, что я мог для тебя сделать… Это правда, Женя. Ты можешь никогда меня не простить. Так мне и надо! Но я хотел, чтобы ты знала: я бы никогда не смог тебя убить… – он замолчал.
Я продолжала стоять, уткнувшись носом в стекло. Сигарета давно дотлела в руках, я вышвырнула окурок в форточку.
– Сегодня я уезжаю из Тарасова. Не хочу оставаться в этом городе. Не хочу и не могу! Больше никогда не вернусь сюда. И мне было важно еще раз сказать тебе – прости меня, Женя.
В отражении двойного стекла я видела, что Болотов отвернулся, шагнул за порог, чтобы уйти.
– Андрей! – Я резко развернулась назад.
Мужчина замер в дверях, взглянул на меня затравленно, несчастно.
– Счастливого тебе пути, – от души пожелала я и искренне улыбнулась.
«Возможно, я была не права. И излишне мягкотела, – думала я, когда уже быстрым шагом шла по улице прочь от серых стен местного РОВД. – Но я не могла поступить иначе!» Садясь в свой «фольк» и заводя мотор, я не сомневалась, что поступила правильно.
С заднего сиденья послышался звонкий лай, моей руки коснулось что-то мокрое.
– Мотька! – потрепала я собачью голову, прильнувшую ко мне под руки. – Заждался меня!
Удерживая одной рукой руль, я подхватила пса и пересадила его вперед.
– Погоди, сейчас я познакомлю тебя с твоим новым хозяином!
Пес горячо дышал, высунув язык, глядел на меня своими глазками-бусинками и внимательно слушал. «Р-р-гав», – подал он голос.
– Мне тоже будет тебя не хватать, – погладила я еще раз собачку, вдавила педаль газа в пол и погнала машину вперед.
Новый хозяин Мотеньки уже ждал нас у здания Тарасовского вокзала. С дорожной сумкой и в длинном черном пальто вдоль аллейки прогуливался Максим Седов. Я бесшумно приблизилась к нему:
– Привет!
– Женечка, здравствуй!
– А я принесла тебе твоего нового друга, – улыбнулась и перевела взгляд на коротколапую болонку, неуклюже семенившую возле ног.
– Спасибо, что не дала ей пропасть! – поблагодарил Макс.
– Он очень умный, – дала я рекомендации своему подопечному. – Между прочим, он признал в Красильникове убийцу Седова. Если бы я тогда обратила на это внимание, то многих неприятностей можно было бы избежать.
– Что? – не понял Макс.
– Мотя – совершенно спокойная собачка – начала дико лаять, когда увидела Петьку. Теперь я понимаю почему: она узнала того, кто убил ее хозяина…
– Вот оно как! – улыбнулся мужчина. – Похоже, что теперь все загадки этой запутанной истории разгаданы.
– Не все, – напомнила я. – Бриллианты твоего дяди не нашлись.
– Похоже, что это так и останется для нас тайной!
– Старик не доверял никому и явно должен был хранить камни у себя дома. Но ни менты, ни я, ни Шершень с Аллой их не нашли… Так, может быть, никаких бриллиантов и не было? – предположила я.
– Были, точно были! – покачал головой мужчина. – Дядя все свои деньги вкладывал в покупку камней. Это была его страсть, о которой знали все.
– Но тогда куда они могли деться?..
– Сколько я помню – дядя всегда был скрягой. А после того как узнал, что Костя хотел его ограбить, и вовсе умом тронулся. Скорее всего, он куда-то спрятал бриллианты… Вот только куда?.. Думаю, что об этом мы уже никогда не узнаем… – Макса прервал звонкий собачий лай.
– Мотя! – позвала я пса. – Мотя, иди сюда!
Собачка звонко тявкала где-то, но на глаза не показывалась.
– Мотя! – позвал Макс.
Лай зазвенел еще громче.
– Он где-то там…
Мы тут же бросились в сторону аллейки, откуда доносился пронзительный лай. И точно – в кустах прыгала и заливисто тявкала собачка.
– Бедняжка, зацепилась ошейником за ветку… – сообразила я. – Давай помогу тебе.
Я ухватилась за кожаный ремешок и стала тянуть его. Упиралась лапами в землю и трясла головой и болонка.
– Сейчас-сейчас… – приговаривала я, потянула ошейник еще сильнее, застежка на нем лопнула. Освобожденная собачка взвизгнула, метнулась из кустов, а у меня в руках осталась тяжелая полоска кожи.
– Что это? – растерянно спросила я, глядя на то, что было у меня в руках. На обратной стороне ошейника по всей длине были плотно приклеены друг к другу искрящиеся камушки…
– Не может быть… – выдохнул Максим. – Так вот где дядя прятал свои драгоценности…
– Теперь я понимаю, почему старик никогда не расставался со своей болонкой.
Ошарашенные своей находкой, мы стояли с Максом посреди безлюдного парка, а у нас под ногами вилась и звонко тявкала лохматая болонка. Я наклонилась, подхватила собачку, разом потерявшую половину своего веса, на руки, потрепала ее между ушей.
– А я все никак не могла понять, как такая крошка может быть такой тяжелой, – засмеялась я.
Макс подошел ко мне ближе, тоже погладил довольного пса по морде.
