Ознакомительная версия.
— Какое еще полено? — пробурчала Мариша. — Мы тут заготовкой дров занимаемся, что ли?
Но Севы уже и след простыл.
— А где же наш Мегрэ? — спросила Лена, выходя из ванной; она наконец-то поняла, что там ей не удастся найти ключ от ящика.
* * *
В участке, куда привезли Серафиму Ильиничну, царила тишина — словно вся преступность в городе была уже ликвидирована и милиция наслаждалась заслуженным отдыхом. Но Серафиму Ильиничну эта тишина нисколько не радовала — она просто ничего вокруг не замечала. Все кружилось и расплывалось у нее перед глазами, и ей мерещились всякие ужасы. Перед тем как выйти из кабинета, Картохин предложил даме присесть, но Серафима Ильинична, похоже, не поняла, чего от нее хотят.
А Поленов тем временем вытаскивал из сейфа какие-то грязные тряпки и раскладывал их на письменном столе. Наконец, управившись с тряпьем, опер достал из того же сейфа замусоленный клочок бумаги и протянул его Серафиме Ильиничне. Повертев бумажку в руках, она вдруг обнаружила, что на ней что-то записано.
— Скажите, вы узнаете почерк вашего мужа? — спросил Поленов.
У этого милиционера оказался на удивление приятный голос, и Серафима Ильинична немного успокоилась. Она с облегчением вздохнула, осмотрелась и наконец-то заметила грязные тряпки, лежавшие на столе. Протянув руку, Серафима Ильинична взяла одну из них — коричневую футболку с дырочкой от сигареты — и невольно вскрикнула. Дырочка была та самая. Она прекрасно помнила, что футболку мужу прожег кто-то из гостей. С тех пор Валериан надевал ее только под рубашки. И именно в ней, в этой футболке, он ушел из дома в тот роковой субботний день.
Поленов с любопытством наблюдал за Серафимой Ильиничной — та комкала футболку и что-то бормотала себе под нос. Казалось, она совершенно забыла про клочок бумаги, который все еще держала в руке.
Внезапно глаза ее закатились, и она рухнула на пол.
Поленов встревожился и, бросившись к женщине, попытался привести ее в чувство. Это было не так-то просто, но в конце концов опер своего добился.
Серафима Ильинична очнулась и почувствовала, что ее хлопают по щекам чем-то мокрым — ощущение было не из приятных. Немного помедлив, она открыла глаза и поняла, что после обморока чувствует себя гораздо лучше. В голове прояснилось, и теперь ей стало ясно: из разложенных на столе вещей лишь футболка и носки принадлежат Валериану, а все остальное не имеет к нему никакого отношения. Серафима Ильинична приободрилась — ведь без футболки и носков человек вполне может обойтись, и если он их снял, то это вовсе не означает, что его уже нет в живых.
— Узнаете почерк вашего мужа? — снова спросил Поленов, по-прежнему играя роль «доброго следователя», он старался, чтобы его голос звучал как можно мягче.
Вспомнив про бумажку, Серафима Ильинична принялась внимательно ее разглядывать.
— Вроде бы.., да, — проговорила она в растерянности. — Впрочем, не уверена. Тут всего несколько слов, и бумажка вся перепачкана, трудно разобраться…
Вот вы, например, понимаете, что здесь написано?
Поленов пожал плечами.
— Сегодня к вечеру у нас будут результаты экспертизы, — сказал он. — Мы взяли образец почерка вашего мужа и его ручку «Паркер» с золотым пером. Коллеги Валериана Владимировича уверяют, что он чрезвычайно дорожил этой ручкой и никому не позволял пользоваться. Так что у нас появились вполне пригодные для идентификации отпечатки пальцев. Вы уже опознали футболку?
— Да, это его, — кивнула Серафима Ильинична.
— Отлично! — обрадовался Поленов. — Если мы и дальше будем продвигаться такими темпами, то скоро выйдем на финишную прямую. А вам, может, было бы легче сразу во всем признаться?
— В чем признаться?
— Ну.., вы ведь были в том доме, в Зеленогорске, — сказал Поленов. — Поэтому должны знать, куда делся ваш муж.
Серафима Ильинична досадливо поморщилась, и Поленов понял, что нажал не на ту клавишу.
— Может, все-таки попытаетесь прочесть записку? — спросил он.
— «Меня везут.., в машине», — пробормотала Серафима Ильинична. — Кажется, так здесь написано… в машине.
— По-моему, это не «в машине», а «к могиле», — сказал Поленов.
— А я предпочитаю думать, что все-таки «в машине», — заявила Серафима Ильинична. — Дальше тут ничего не понять. Вроде бы какие-то буквы, а остальное грязь. И еще цифра, то ли шестерка, то ли тройка.
— А затем двойка и то ли единица, то ли четверка, — подхватил опер. — Вам эти цифры ничего не напоминают? Может быть, номер машины или номер телефона ваших знакомых?
— Нет, — покачала головой Серафима Ильинична.
— Ладно, вечером мы сможем определить, что это за цифры, — сказал Поленов. — Вероятно, экспертам даже удастся кое-что прочитать.
— А почему только вечером? — спросила Серафима Ильинична. — Прямо сейчас нельзя?
— Что вы!.. — воскликнул Поленов. — Там ведь очередь на месяц. Мне с великим трудом удалось всучить эту записку вне очереди. Пришлось даже раскошелиться на «пять звездочек». За «три звездочки» мы с вами получили бы заключение только завтра. И то эксперт лишь по дружбе взял записку.
— Позвольте возместить вам ущерб, — сказала Серафима Ильинична.
— После, — отмахнулся Поленов. — Но все равно я вам очень признателен.
Беседа определенно налаживалась, и Серафима Ильинична уже приготовилась излить душу. Но тут дверь распахнулась, и на пороге появился Картохин. Увидев своего недруга, Серафима Ильинична скрипнула зубным протезом и почувствовала, как он впивается ей в десну.
«Рта не открою, — подумала она. — Все равно сказать нечего».
А Сева тем временем спешил в участок. На счету была каждая минута, ведь похитители прекрасно понимали: на получение денег в банке уйдет часа два-три, не больше. А значит, они могли позвонить снова уже сегодня вечером. Если же денег не будет…
Сева ворвался в кабинет, где Поленов, беседовавший с Серафимой Ильиничной, безуспешно добивался от нее признаний.
— Где Картохин? — выпалил Сева.
— Ушел добывать улики. Во всяком случае, так он сказал, — пожал плечами Полено. — Но перед этим он звонил какой-то девушке, я так понял, своей невесте.
Так что не знаю, какие у него улики могут быть.
— Послушай, мне эта женщина нужна позарез, — Сева кивнул на Серафиму Ильиничну.
Поленов подошел к приятелю и прямо ему в ухо проговорил:
— Слушай, конечно, не мое дело, но, по-моему, она для тебя старовата. Нет, она еще ничего, но ей, наверное, уже явно полтинник стукнул. А ты у нас парень молодой, по тебе все девки сохнут. Зачем тебе старый мухомор? К тому же ее подозревают в нескольких преступлениях. И потом… А вдруг она начнет сопротивляться? Сраму не оберешься, и так про нас говорят, что мы тут на допросах из всех признания выбиваем. А теперь еще и это добавится.
— Да что ты несешь?! — возмутился Сева. — Ты что обо мне думаешь?
— Ну, не знаю, — пробурчал Полено. — Прости, если ошибся. Но про тебя тут такое говорят… Что и деньги ты берешь, и…
— Меня подставили, — перебил Сева. — Подставили, чтобы я не смог довести до конца расследование дела, в котором эта женщина по самые уши замешана.
— А, вот видишь! — обрадовался Поленов. — И Картохин уверяет, что она похитила своего мужа.
— Идиот твой Картохин, — проворчал Сева. — Не знает, что говорит. Все на свете перепутал. У этой женщины действительно похитили мужа, и вот он, ее муж, и в самом деле замешан в еще одном похищении. И теперь, чтобы собрать на него выкуп, поймать похитителей и допросить всю компанию, нам нужна эта женщина. Только она имеет доступ к валютному счету мужа.
— Ясно, — кивнул Поленов, хотя ровным счетом ничего не понял. — А от меня-то что требуется?
— Отпусти ее со мной на часок. Если хочешь, можешь поехать с нами. Клянусь, она никуда не денется.
— Ну.., если тебе очень нужно, — пробормотал Поленов.
— Да, очень. Сева повернулся к даме:
— Вот что, Серафима Ильинична… Сейчас мы поедем в банк, и вы снимете деньги со счета вашего мужа.
— Деньги, со счета? Да-да, конечно.
Все трое направились к выходу, но тут дверь распахнулась, и на пороге появились Картохин и капитан Лещов.
— Куда это вы направляетесь? — поинтересовался капитан. — А ты, Всеволод, что тут делаешь? Насколько мне известно, ты от работы временно отстранен.
— А я в частном порядке.
— В частном порядке? — с сомнением в голосе проговорил капитан. — Так куда же ты в частном порядке тащишь нашу подозреваемую?
— Она ни в чем не виновата, — сказал Сева. — Ее подставили.
— Как и тебя? — усмехнулся капитан. — Так вот что я вам скажу… У нас есть свидетель, который может подтвердить, что похищение Балерина Владимировича было заказано. Он даже помнит приметы заказчицы. Высокая женщина средних лет, со светлыми длинными волосами, слегка вьющимися. Очень холеная женщина, которая к тому же назвалась женой Валериана Владимировича и долго плакала, что он ей изменяет. Она сказала, просто хочет припугнуть мужа. Серафима Ильинична, это описание вам ничего не напоминает?
Ознакомительная версия.
