Ознакомительная версия.
Девчонки долго не могли прийти в себя, тараща на нее глазищи, и в изумлении молча открывали и закрывали рты.
— Ну не стерва ли! — первой опомнилась Милка и захохотала что есть мочи. — Арбузами торговала! Ой, не могу! В коммуналке жила, умора! А на руках — миллионы! Ну не стерва, скажите вы мне!
Лерка как-то нервно ей подхихикивала, потирала тонкими пальчиками лоб и наверняка пыталась понять — как можно было отказывать себе в удобствах, имея на руках такую более чем приличную сумму денег.
А Роман… Тот был молодцом. Недаром она влюбилась в него, пусть не с первого и даже не со второго взгляда, но влюбилась же! Тот сразу все понял. Тихонько так сидел, потягивая шампанское, и время от времени хитро хмыкал каким-то своим мыслям.
Он-то и задал тот вопрос, который Ксюша жаждала услышать:
— И что же, милая? Куда ты их поместила? Что лежали без дела все это время, не поверю. Куда-то ты их оформила?..
От звука его тихого голоса все умолкли и вновь уставились на нее с повышенным вниманием.
— Ну… Я их, если честно, в руках держала лишь однажды. Поместил их Игорь, еще при жизни. В одном из банков, не в России, разумеется. Когда я с этим монстром путешествовала по загранкам, совершенно случайно наткнулась на карте на этот маленький городок. Упросила заехать. Зашла в банк. А я вам говорила, что деньги были помещены на мое имя? Нет? Так вот — на мое… Ну… я их это…
— Что?!
Синхронность вырвавшегося вопроса была просто поразительной, что опять ее развеселило.
— Я их быстренько сняла и сунула в первое подвернувшееся мне под руку дело…
— Как же Виктор не проследил? — первым изумился Макс. — Он же с тебя глаз не спускал все время.
— Так он отъезжал по делам на пару дней. А у них там, за бугром, это куда проще, чем у нас. Так вы мне дадите рассказать до конца или нет?
— Говори!!! — выдохнули громким шепотом подруги.
— Дело оказалось совсем пропащим. Я это уже потом по газетам отследила, когда по помойкам шлялась. — Ксюша тяжело вздохнула, исподволь наблюдая за волной разочарования, пробежавшей по лицам присутствующих. — И если честно, я решила оставить все как есть…
— Как это?..
— Просто перестала этим интересоваться, и все. А когда Витюшин интерес стал уж более чем откровенным, я выбрала время и набрала номерок этой самой фирмочки. Мой управляющий…
— Твой?! — Нет, ее девки точно охрипнут от волнения.
— А я разве не говорила, что сама эту самую фирму организовала? Нет? Вот черт! Надо же! Самое интересное пропустила… Ну так вот… Поскольку времени у меня там практически не было, я все свои дела перепоручила этому управляющему. Завалящим мне показался человечком: сальные растрепанные волосенки, драные джинсики, грязная обувь, но апломб, я вам скажу!..
— Этим он тебя и взял, — уставил в нее палец Кирилл и недоуменно покрутил головой. — Ставить на заведомый проигрыш такие бабки! Нет, Ксюш, ты извини, но ты действительно того. Из тебя никогда не получится бизнес-леди. Извини…
— Прекрати так разговаривать с моей подругой! — оборвала его Лерка сурово и уже мягче, обращаясь к ней, попросила: — Давай, милая, рассказывай дальше. Это ведь не конец истории, верно?
— Ну так вот… — Устав стоять и достаточно насладившись зрелищем, Ксюша опустилась на свое место и голосом, полностью лишенным выражения, продолжила: — Он, конечно же, был возмущен моим долгим отсутствием. Попенял, что молчала так долго, ну и держал отчет о проделанной работе…
— И что?! — Милка едва не выронила полуобнаженную грудь в тарелку с отбивными. — Ты закончишь, мать твою, или нет?!
— Милочка, Милочка, что за манеры?! — Ксюша величаво повела плечами. — Оказывается, вся эта трескотня в газетах было не что иное, как распускание слухов с целью притупления бдительности у налоговых ищеек. А мой управляющий за эти полтора года из грязноволосого, неопрятного авантюриста превратился в респектабельного бизнесмена, преумножающего и свой и мой капитал. Все! Конец истории! Аплодисменты в студию!
Они действительно ей зааплодировали. Причем подруги старались больше других, даже не пытаясь скрыть слез умиления, увлажнивших их наконец-то вернувшиеся на место глазки. Мужчины, конечно же, были более сдержанными, но и их проняла ее история. Макс без устали подкреплялся водочкой. Кирилл потирал затылок и все никак не хотел поверить, что эта авантюрная на первый взгляд затея вылилась во что-то стоящее. А вот Ромочка ее погрустнел. Перестал радоваться, пить, веселиться со всеми и остаток вечера провел в гордом одиночестве, подпирая спинку любимого Леркиного кресла.
— Ну что, арестовать меня хочется, да? Ментовское нутро полезло наружу? — попыталась пошутить Ксюша, когда Николаев усаживал ее, хмельную, в свою отремонтированную машину. — Как же так! Деньги должны работать на государство! Так, что ли, гражданин начальник?
— Дура ты, Ксюха! — в сердцах выдал он ей, выруливая на шоссе. — Дура и есть!..
— Спасибо. — Ксюша страшно обиделась и, надув губы, отвернулась к окну. — Большего я недостойна, конечно!..
— И опять дура, — уже почти миролюбиво хмыкнул Роман.
— А чего же такой смурной остаток вечера просидел? Что за мысли буравили твою законопослушную голову? Можно поинтересоваться?
— Конечно… — Он нажал на тормоза и с грустной улыбкой поведал: — Ты у нас теперь кто? Не просто состоятельная, а богатая женщина. А кто я? Так, мент, ищейка. С окладом в девятьсот деревянных. Есть ли мне теперь место подле тебя, а, бизнес-леди? И на какую роль ты меня теперь определишь? Секьюрити своей фирмы? Или, быть может, еще что-нибудь подобное подыщешь?
— Мент, ты чего городишь?! — Ксюша во все глаза смотрела на любимого мужчину и не знала, чего в ней больше: обиды или жалости к этому пресловутому уязвленному мужскому самолюбию. — А хотя бы и секьюрити! И что?! Чем плоха эта роль?! Или лучше подчиняться лысым пузатым подполковникам в вонючих засаленных кительках, чем своей собственной бабе?! Так, что ли?!
— А может, и лучше! — Николаев тоже повысил голос, вцепившись что есть сил в баранку руля. — Я, может, и нищий, но гордый! И у тебя на побегушках не буду! Или ты бросаешь все к чертовой матери и мы живем по-нормальному…
— На девятьсот рублей в месяц? — съязвила Ксюша. — Тебе на бензин хер хватит!
— Не ругайся, — сморщился он. — Не совсем… Я тут устроился подрабатывать. Тебе не говорил, хотел сюрприз сделать. Хорошая фирма… Охранная… Деньги приличные… Ну и к тому же твое ателье… Думал, жить будем нормально…
— Ах вон оно что! Значит, мое ателье все-таки оставляем? Ага! — Она зло засмеялась. — А если я захочу все здесь продать или вон Максу сдать в аренду. Уехать за границу и жить как нормальные люди, подчеркиваю — нормальные в моем понимании, а не в твоем… То что?!
— Я никуда не поеду!
— Это твое последнее слово?
— Да!!!
— Хорошо. — Она выбралась из машины на ночное шоссе и, прежде чем захлопнуть дверь, зло зашипела: — Хорошо, придурок! Бросай меня! Бросай за то, что я не российская девушка с веслом! Бросай за то, что оказалась умной и предприимчивой, а не нищей и вечно плачущей! Бросай, мать твою! Но знай, что ты самый мерзкий и непорядочный мужик, которого я когда-либо любила!..
Она изо всех сил шарахнула дверью и, спотыкаясь, пошла в темноту. Чертыхнувшись, Николаев медленно поехал следом за ней. Ее последняя фраза его насторожила. А уж если его что-то настораживало, то будь уверен — запахло жареным…
— Эй, остановись, идиотка! — крикнул он, поравнявшись с ней и открывая дверцу с ее стороны. — Садись, быстро!
— Сам придурок! — огрызнулась Ксюша, продолжив движение. — Отстань!
— Садись, или наручниками сейчас пристегну! — начал Роман терять терпение. — Эй, я кому говорю!
— Отстань! Доеду автостопом. Отвали…
— Хорошо, черт с тобой. Отстану, если ответишь на один вопрос — почему ты назвала меня непорядочным? Ответь, и я отстану.
Ксюша фыркнула и, проигнорировав приветливо открытую дверь, двинулась дальше.
— Вот сучка! Действительно сучка!
Окончательно выйдя из себя, Роман заглушил мотор, выскочил из машины и, в два прыжка настигнув побежавшую было Ксению, с силой прижал ее к себе.
— Почему я непорядочный и к тому же мерзкий? Отвечай, и я уезжаю!
— Пусти, мне больно!
— Отвечай…
— Потому что только мерзавцы бросают беременных женщин на произвол судьбы! Понял?! А теперь отвали от меня!!!
— А вот это, милая, ты черта с два угадала!
Николаев засмеялся и, легко взвалив брыкающуюся жертву себе на плечо, понес ее к машине. Засунуть ее в салон оказалось, правда, несколько сложнее. Ксюша брыкалась и, выпустив острые коготки, все целилась Роману прямо в глаза.
— И хорош я буду с одним-то глазом? — с легким смешком продолжал он с ней бороться. — Ну… Ну… Полегче, милая, полегче! Тебе ведь теперь вредно волноваться…
Ознакомительная версия.
