того, кто бросается на амбразуру. – Первый мужчина был у меня в пять лет… Если коротко и честно, то нормальный, человеческий опыт я в сознательном возрасте так же исключила, как вызов на дом палача со скальпелем… А потом ты поднял меня с гололеда.
Господи, за что же такая милость… Ира все чувствовала, ощущала, принимала как женщина, не готовая ни к чему, кроме нежности. Ее ответ на страсть единственного мужчины из всех, кого она могла бы найти на земле, был горячим, благодарным и полным. Как это невероятно! Это затмевает белый свет и топит все слова.
Но потом, после всего, она все же спросила у Алексея. Теперь уже не было ничего, о чем они не могли сказать друг другу.
– Скажи: тебе не пришлось преодолевать реакцию на то, что я рассказала? Отторжение, может, даже брезгливость…
– Пришлось. Я не сразу справился с новым отношением. Со своей почти невыносимой жалостью, с состраданием. Как будто ты моя дочь. Как будто я тоже должен нести вину перед тобой. Сейчас все на местах. Ты для меня – все.
Такой была главная ночь Ирины. После нее можно идти дальше и преодолевать любые сложности и препятствия. Понятно, что они уже стоят в очереди за дверью.
О том, чтобы Алексей остался у нее надолго, если не навсегда, она даже не мечтала. И правильно делала. У Иры было достаточно времени, чтобы изучить пакостный характер своей судьбы. Да и Алексей, похоже, попал еще не во все приготовленные для него капканы.
Дом Марины
После завтрака в палату вошла Зинаида и сказала, что Марину выписали.
– За вами кто-то приедет?
– Да нет, сейчас все на работе, даже звонить не стану. Доеду на такси. Прямо сейчас заказывать?
– Не надо, – сказала Зинаида. – Григор Тигранович сказал, чтобы я в таком случае вызвала его машину с водителем. Можете не торопиться, собирайтесь спокойно, машина будет ждать. Выписку принесу сюда.
Марина успела одеться, собрать вещи. Стояла у окна и думала о том, что сейчас ей нужно не просто переступить порог клиники. Ей нужно вырваться из плена беспомощности и страха. И еще. Необходимо резко разорвать нить зависимости от своего спасителя, который умудрился даже в такой ситуации остаться жестким, непримиримым, чуть ли не враждебным. Ей совершенно не хотелось заходить к Ваграняну и благодарить его. Он и сам не раз себя благодарил и напоминал ей, чем она ему обязана. Такт и полутона вообще никогда не были сильными сторонами Григора.
Дверь палаты открылась, и с бумажками в руках вошел именно он, а не Зинаида.
– Марина, вот документы. А это я набросал несколько рекомендаций. В этом пакете два препарата из тех, каких сейчас не купишь в аптеке. Это по моим каналам. Для укрепления иммунной системы в основном.
– Спасибо. Я очень тронута.
– Пожалуйста. И еще такой вопрос. Я могу тебя приглашать для разговора, осмотра, консультации, пока работаю над своей статьей? Разумеется, ты потом сможешь ее прочитать до публикации. Может, будут замечания и дополнения.
– Спрашиваешь, – улыбнулась Марина. – Для меня это практически слава. Ты меня там называешь «пациентка Марина Ф.»?
– Да, – немного растерянно ответил Григор. – Ты против? Мы можем как-то изменить…
– Что ты! Мне, наоборот, очень нравится. Я примерно так себя и ощущаю в последнее время.
– Хорошо. Тогда до связи. Да, чуть не забыл, – Григор остановился уже на пороге. – Жена просила передать. Я не смог тебя заранее предупредить о выписке, у тебя, наверное, дома даже еды нет. Назира спрашивает, можно ли ей привезти тебе поесть? Не пугайся: она просто отдаст и уйдет, даже заходить не станет. Я понимаю, что тебе легче заказать по интернету, но она полночи готовила. Назира бывает очень упрямой. К тому же это на самом деле вкусно, полезно, из хороших продуктов.
– Если она так хочет, – пожала плечами Марина. – Тогда это на самом деле меня выручит. Как раз думала: только не магазин, а Ира до вечера не сможет. И в интернет неохота лезть, потом ждать, потом принимать курьера… Да, так лучше, разумеется. Буду благодарна… Твои до сих пор в Москве?
– Да, решили тут немного пожить. Я договорился с московской школой для Мананы. Тогда прощаемся? Дома внимательно прочитай мои инструкции, соблюдай режим и пей эти лекарства.
– Конечно, – Марина сказала это уже двери, которая закрылась за Григором.
Неприятный холодок проник прямо в ее сердце, столь уязвимое после всего, что случилось. Благопристойное и крепкое семейство решило продемонстрировать ей в полном объеме свою сплоченность и милосердие. И заодно окончательно поставить на место слишком много возомнившую о себе отставную любовницу великого мужа.
Она подхватила сумку, покинула клинику, села на заднее сиденье машины, которая ее ждала, и доверительно сказала незнакомому водителю, раз больше некому:
– Быстрее, пожалуйста. Так хочется домой, что пешком бы побежала.
Дом Марины – это довольно большая трехкомнатная квартира в элитном комплексе. Она жила тут с родителями до восемнадцати лет, скоропостижного брака и рождения сына. Потом родители развелись и разъехались по разным странам, где каждый в отдельности обрел свою новую семью. Марина предпочла остаться для всех хорошей знакомой. И надо сказать, что всех этот вариант устроил. Сына отправила на учебу, мужа выгнала с концами еще тогда, когда Даня был малышом. Теперь это только ее дом.
Она побродила по квартире, радуясь привычным вещам, изящным и красивым деталям обстановки. Несколько лет назад она наконец собралась сделать большой ремонт, все переделала по своему вкусу, интерьером занималась, как дизайнер, влюбленный в идею-мечту. Но, господи, сколько же грязи и пыли накопилось… У Марины такая эмоциональная связь со своим жилищем, что оно ей, кажется, мстит за свою заброшенность. И за что хвататься? Да ни за что. Она слаба, как растение из оранжереи, которое оказалось в месте, где выживают только естественные деревья и цветы.
Марина достала из сумки
