не дав Ивару возможности вступить в препирательства.
– Здравствуйте, – ответила работница дома престарелых. – Да, Никюлаус просил позвонить вам. Он перебирал старые бумаги и, по его словам, обнаружил кое-что интересное для вас. Какой-то пакет. Но говорить с ним по телефону без толку.
– А вы не могли бы прислать этот пакет мне? – спросила Исрун, которой совсем не хотелось снова ехать в Брейдхольт.
– Ну, я могла бы отправить вам пакет на такси – если вы готовы оплатить поездку, но я, вообще-то, думаю, что Никюлаус хотел бы, чтобы вы сами за ним заехали. Много времени это не займет, а его навещают так редко.
Исрун взглянула на часы. Утренняя планерка вот-вот должна была начаться, и она могла бы съездить в Брейдхольт сразу после нее, если только не выяснится что-то новое в деле о похищении ребенка.
– Я постараюсь, – вежливо ответила она и попрощалась.
Затем она набрала номер своего информанта в полиции. После нескольких гудков тот отклонил звонок. За сегодняшний день она столкнулась с таким неучтивым поведением с его стороны уже во второй раз.
Не успела она занять свое место в совещательной комнате, как Ивар выложил козырную карту.
– Поступил пресс-релиз из полиции, – объявил он и сделал паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом. – Они разыскивают одного человека в связи с похищением ребенка.
У Исрун округлились глаза.
– Кого? – спросила она, нарушив затянувшееся молчание.
– Его зовут Эмиль Тейтссон, – поведал Ивар с загадочным выражением лица. – Видимо, у полицейских есть какие-то весомые улики, раз уж они обнародовали его имя. Они и фотографию этого человека приложили.
Ивар выложил на стол пресс-релиз вместе с распечатанным снимком и, взглянув на Исрун, грубовато спросил:
– Что говорят об этом твои люди в полиции?
Она посмотрела на фотографию. С изображенным на ней мужчиной Исрун знакома не была, но его лицо ей видеть приходилось, хотя она и не помнила, где конкретно. Со снимка на нее смотрел дружелюбно улыбающийся молодой человек с аккуратной стрижкой. Одет он был в полосатую рубашку.
– Пока мало чего, – ответила Исрун на вопрос Ивара. – До конца дня у меня будет более детальная информация.
Она придвинула к себе пресс-релиз и пробежала его глазами.
– Это какой-то старый их подопечный? – поинтересовалась одна журналистка, хотя внешность человека на фотографии совсем не соответствовала образу преступника.
– Как раз наоборот, – ответил Ивар. – Это выпускник школы бизнеса. В пресс-релизе подробностей нет, но я уже успел изучить его подноготную.
Исрун не сдержала улыбки: Ивар наверняка просто забил имя молодого человека в поисковик.
Исполненный важности, Ивар продолжал:
– Он попал в поле зрения прессы два года назад, когда было совершено нападение на его сожительницу. Вы, безусловно, помните тот случай. Он тогда раздавал интервью, в которых возмущался медленным ходом расследования.
Исрун хорошо помнила то ужасное происшествие.
– Женщина недавно умерла, – вмешалась она.
Ивар кивнул.
– Это дело раскрыли? – Вопрос был обращен к Исрун.
Теперь она играла на своем поле.
– Нет. Расследование результатов не дало. Имелись серьезные подозрения насчет одного человека, но сейчас я не вспомню, как его имя. Оно у меня где-то записано. В СМИ его, однако, не упоминали, и никаких улик против него не было.
– Будь добра, подними свои записи, – на удивление любезно попросил Ивар. – Может, его звали Роберт?
Исрун напрягла память, но безрезультатно.
– К сожалению, не могу вспомнить, – сказала она. – А почему ты спрашиваешь?
– Сегодня утром я кое-что узнал о похищенном ребенке. – Его глаза светились ликованием. – Может, тебе это тоже известно?
Выругавшись про себя, Исрун покачала головой.
– Мать мальчика зовут Сюнна, она танцовщица. Сожительствует с мужчиной по имени Роберт на Льоусватлагата. Нам нужно выяснить, связаны ли они с этим Эмилем, и если да, то как. Этим нужно заняться немедленно.
По завершении планерки Исрун, понуро опустив плечи, прошла к своему компьютеру и стала просматривать сохраненные файлы.
Ей не потребовалось много времени, чтобы обнаружить имя человека, который являлся первым – и, по сути, единственным – в списке подозреваемых в нападении двухлетней давности. Он был наркоманом. И коллектором.
Закрыв глаза, Исрун попыталась обуздать свой гнев.
Черт возьми!
Его звали Роберт.
Еще немного поискав, она выяснила его полное имя, которое проверила на сайте государственного реестра. Он был зарегистрирован на Льоусватлагата вместе со своей сожительницей по имени Сюнна и ее полуторагодовалым сыном Кьяртаном.
Какое отвратительное начало дня!
31
Зимнее солнце пробивалось сквозь облака, и Эмиль, щурясь, глядел на тротуар у себя под ногами. Тепло, которое доносили солнечные лучи, приятно согревало, но в воздухе все еще чувствовалась прохлада. Впрочем, капризы погоды интересовали его сейчас в последнюю очередь. Он направлялся к родителям – пешком, поскольку их дом располагался не так далеко. Не перестающего плакать ребенка Эмиль с собой не взял: терпеть этот нескончаемый плач он больше не мог, а как успокоить ребенка – просто не знал.
Тем не менее он все сделал правильно. Роберт забрал их с Бильгьей нерожденного ребенка и должен за это расплатиться. В какой-то момент Эмилю почудилось, что этот мальчик и есть его малыш, и он подумал, не скрыться ли ему вместе с ним.
Однако теперь он энергичным шагом шел по узким улицам Тингхольта [9], стараясь держаться подальше от края тротуара и поближе к деревьям и кустам, которые ограничивали то пространство, где люди должны чувствовать себя в безопасности – в стенах собственных домов. Бильгья тоже полагала, что ей ничто не угрожает, когда по вечерам в пижаме сидела за учебниками.
Навстречу Эмилю почти никто не попадался – или он просто не замечал прохожих. В его голове роились мысли. План Эмиля был далек от окончательного воплощения, и он не знал, хватит ли ему выдержки, несмотря на всю ненависть, которая им двигала. Роберт нес ответственность за смерть Бильгьи, и теперь его настигло справедливое возмездие, – Эмиль был в этом уверен. Последствий он не боялся: скрываться всерьез и надолго в его планы не входило, он просто держался в тени, чтобы создать себе пространство для маневра и завершить игру.
Эмиль провел рукой по лицу – щетина отросла довольно приличная. Видимо, ему стоит побриться, когда он доберется до дома, если, конечно, у него на это останется хоть немного сил. Бильгья всегда жаловалась, когда он не брился по нескольку дней. При этом воспоминании Эмиль улыбнулся. Теперь у него больше не было причин, чтобы бриться или хотя бы опрятно одеваться. Кроме родителей, которые любили его без всяких условий, у него никого не осталось. И они не изменят к нему отношения, даже
